– Чем быстрее вы уйдете отсюда, тем скорее избавитесь от всех этих проблем, – заключил Фальконе.

– А как насчет Ника?

– Я подумаю о нем.

– Как знаете. – Росси неспешно направился в дальний конец помещения, где за столом корпел Катанья.

– Артуро Валена? – удивился тот, когда Росси передал ему приказ шефа. В тридцать с небольшим лет он был одет в изрядно поношенную одежду, которую купил по прибытии в Рим в одном из самых дешевых магазинов. Он заступил на смену час назад, был полон сил и изнывал от потребности поболтать хоть с кем-нибудь. – Вы хотите сказать, это тот самый Артуро Валена, которого каждый день показывают по ящику?

– Да, но только не вздумай просить у него автограф, – посоветовал Росси. – Во всяком случае, я бы этого не стал делать.

– Да ладно, – ухмыльнулся Катанья, – вы же понимаете, это не для меня лично. У моего брата есть сын, который просто без ума от него.

– Сколько лет племяннику? – поинтересовался Росси. Двенадцать?

– Одиннадцать.

– И он смотрит все передачи Валены?

– Мы все смотрим его программы.

– Матерь Божья! – ужаснулся Росси. – Этот негодяй все-таки заморочил головы простым людям. Ты умеешь идти и разговаривать одновременно?

Катанья удивленно посмотрел на него, а потом молча снял со спинки стула пиджак, оделся и последовал за Росси до двери, где к ним присоединился Артуро Валена. При этом сыщик из Болоньи болтал без умолку, он тараторил даже тогда, когда они сели в машину. Росси с ухмылкой заметил, что за столь короткое время Валена возненавидел болтливого охранника раз и навсегда.

Спящая Ирена вызвала в душе Джино Фоссе странное чувство. Эта женщина в течение двух часов занималась с ним любовью и все делала прекрасно, хотя ни разу не спросила, что он хочет. А сейчас она, свернувшись калачиком, прижималась к нему на дешевой жесткой кровати. С полуоткрытым ртом она казалась совсем юной, почти ребенком. Ярко сверкавшая за окном неоновая реклама освещала ее умиротворенное лицо и выводила причудливые узоры на слегка курчавых волосах. Он не удержался и погладил ее по голове. Волосы были мягкими, чистыми, и это подчеркивало неприглядность пропахшей потом и сексом комнаты.

Он никогда еще не спал с женщиной. В прямом смысле слова. Женщины приходили к нему, делали свое дело и сразу уходили, поэтому он понятия не имел, что значит проснуться и увидеть рядом с собой ту, с которой накануне занимался любовью. В этом было для него что-то необычное, как будто он видел все это во сне.

Ирена зашевелилась, потянулась и, широко открыв глаза, улыбнулась ему. Он ответил ей тем же. Она привстала и мягко поцеловала его в губы.

– Ты сумасшедшая, – прошептал он.

– Почему?

– Потому что ведешь себя так, будто мы с тобой давно и хорошо знаем друг друга.

Ирена прикоснулась пальцами к его темным волосам, а потом погладила по щеке.

– Ну и что в этом плохого?

– Ничего, но ты ведь проститутка, а я... я вообще никто и ничто.

Она капризно надула пухлые губы, и он вдруг подумал, что на самом деле ей не больше семнадцати.

– Но это вовсе не означает, что ты не можешь любить женщину, разве не так? Где сказано, что ты не имеешь на это права?

"Где-то сказано", – промелькнула у него неприятная мысль. Конечно, это не имеет никакого отношения к Богу. Даже старый жестокий Бог прекрасно понимал несовершенство той глины, из которой некогда слепил человека. Они были частью того бесконечного пути, по которому приходится идти каждому. И избежать этого пути никак нельзя, хотя многие люди пытаются не обращать на него внимания и делают вид, что ничего ровным счетом не происходит. Она права: им нечего сказать друг другу и остается только отрицать все на свете и жить как придется.

– Сколько у тебя денег, Джино? – неожиданно спросила она.

– А что? – насторожился он.

– Мы могли бы уехать отсюда, вырваться из этой вонючей дыры и поселиться где-нибудь на берегу моря. Мне говорили, что там все прекрасно – чистое небо, свежий воздух, прекрасное море и никакой дряни вокруг, которая могла бы уничтожить нас.

Джино весело рассмеялся:

– Ты спятила. А что мы будем там делать?

– Трахаться.

Неоновые огни снова осветили ее тонкие волосы. В ее словах было столько детской наивности, что он снова рассмеялся:

– А потом?

Ирена пожала округлыми плечами и засмеялась. Джино вновь заметил ее неровные желтые зубы и подумал, что ничего страшного в этом нет.

– Мы будем просто жить, Джино, наслаждаться жизнью и ни о чем не думать.

Он задумался над ее словами. Они фактически подарили ее ему, и она знает их всех в лицо. Не исключено, что через некоторое время к ней наведается полиция, поэтому трудно представить себе, какое решение они могут принять относительно этой симпатичной и наивной девочки.

– Я никогда в жизни не убегал от кого бы то ни было, – сказал он после небольшой паузы. – В этом не было никакой необходимости.

Ирена удивленно подняла брови:

– Ты хочешь сказать, что всегда выполнял их условия и делал то, что тебе приказывают?

– Они большие люди, Ирена, а я маленький человек.

Ее рука скользнула вниз и нежно сжала пенис, который стал набухать от возбуждения. Почувствовав это, она стала стимулировать его.

– Я бы не сказала, что ты маленький, – тихо прошептала она. – Джино, давай уедем отсюда. Куда угодно, хоть на край света.

У Джино перехватило дыхание. Интересно, сколько раз они занимались любовью и сколько раз они смогут делать это? Иногда ему казалось, что уже никаких сил нет, но проходило время, и все повторялось.

Резко зазвонил телефон. Джино оттолкнул ее и снял трубку, а Ирена тоскливо посмотрела на простыню и поняла, что продолжения не будет. Разговор длился целых три минуты.

– Я должен идти, – сказал он после того, как положил трубку.

Вскочив с постели, он быстро оделся. Затем долго что-то искал в сумке. Ирена успела проверить ее содержимое, когда он был в ванной. В сумке среди всякого хлама лежали коробка с театральным гримом и парик. А на самом дне Ирена заметила нечто такое, о чем принципиально ничего не хотела знать, что-то металлическое, серебристое.

Джино Фоссе сел на деревянный стул у освещенного неоновой рекламой окна и задумался. Через минуту он решительно встал, приказал ей перебраться на пол и одним взмахом снял мятую простыню. Ничего не понимая, Ирена снова уселась на голый диван.

– Джино, мы можем сесть на поезд и уехать куда глаза глядят, – взмолилась она. – Если хочешь, махнем во Францию или Испанию.

Джино взял ножницы и начал с остервенением резать простыню. Потом он успокоился и погладил ее по голове.

– Нет, Ирена, никуда мы с тобой не поедем. От себя никуда не убежишь.

– Значит, я должна сидеть в этой вонючей комнате, пока ты не вернешься? – плаксивым голосом спросила она. – Сидеть, как какая-то тупая девчонка, которая вынуждена ждать своего парня?

Он был шокирован столь неожиданной реакцией. Она хотела, чтобы он остался с ней навсегда! Такого у него еще не было. Он полез в карман и достал немного денег.

– Сходи в магазин и купи шампанского. Обещаю, что завтра у нас будет особенный день.

Ее лицо засветилось от радости. Она действительно была симпатичной, только невыносимо глупой. Глупой не потому, что заблуждалась относительно возможных перспектив с ним, а прежде всего потому, что вообще стремилась найти хоть какой-то разумный выход из положения. Ей почему-то казалось, что еще не поздно, что все можно исправить и что есть в этом мире места, где ее мерзкая жизнь может измениться к лучшему.

Ирена поцеловала его в щеку, и он ощутил неприятный запах ее гнилых зубов. Не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты, спустился по лестнице и вышел во двор. Ночь была душной, жаркой, а воздух до предела насыщен выхлопными газами. Джино повесил на плечо сумку и двинулся по тенистой аллее, не обращая внимания на мрачные фигуры местных пьяниц, проституток и торговцев наркотиками.