– Ну что? – нетерпеливо спросил Терезу Фальконе.

Рядом с ним стоял седовласый священник лет семидесяти с суровым лицом. Он так внимательно следил за происходящим, как будто все в этой церкви принадлежало ему лично.

– Соленая вода, – спокойно ответила патологоанатом. – Причем настолько соленая, что версия о том, что его утопили в Тибре, отпадает напрочь. Это случилось где-то в другом месте. Более подробную информацию смогу предоставить только после проведения анализов в лаборатории.

Фальконе уставился на лицо утопленника.

– Когда это будет?

– Через несколько часов. Степень трупного окоченения свидетельствует о том, что тело было доставлено сюда вчера вечером или рано утром.

Лука Росси угрюмо смотрел на труп.

– Как это могло случиться, святой отец? – спросил он у священника. – Ведь вчера вечером здесь был концерт, а сегодня утром сюда просто невозможно было попасть. Как смог убийца принести в храм мертвое тело?

– Да, здесь действительно был концерт, – подтвердил священник вкрадчивым голосом. – Все билеты были проданы, я сам был здесь до часу ночи и помогал навести порядок.

– Тогда как его могли протащить сюда? – сердито буркнул Фальконе.

Священник сокрушенно покачал головой и опустил взгляд на пол.

Ник Коста показал рукой на залитое солнечным светом подворье, где к стене был прислонен большой черный футляр.

– А это что такое, святой отец? Кто-то из музыкантов забыл свой инструмент?

Лука Росси вздохнул, вышел во двор, подхватил футляр, стараясь не касаться ручки, чтобы не смазать отпечатки пальцев, вернулся в церковь и положил его на пол. Фальконе наклонился и стал щелкать замками футляра, пытаясь открыть. Через несколько секунд ему это удалось. Внутри было пусто. Дешевый красный бархат был пропитан водой, на всех пахнуло терпковатой гнилью морского побережья.

– И все же я не понимаю! – воскликнул Фальконе, разглядывая футляр. – Как можно запихнуть взрослого человека в футляр, а потом протащить через весь город и незаметно подбросить в церковь? К тому же церковь, как вы утверждаете святой отец, была ночью заперта.

– Конечно, заперта, – возмутился тот. – Здесь много ценных вещей, и мы всегда запираем храм на ночь.

– Церковь оснащена видеокамерами? – на всякий случай поинтересовался Ник.

Священник отрицательно покачал головой.

Тереза Лупо взмахом руки приказала полицейским подкатить медицинскую тележку. В гулком помещении звонко заскрипели колеса. Тереза подошла к Росси, который тупо таращился на пустой футляр.

– Ну? – спросила она.

– Что "ну"? – недовольно проворчал Фальконе.

– Кто-нибудь поинтересуется у меня, как он был убит?

Сыщики с недоумением переглянулись: дескать, неужели есть сомнения?

– Скорее всего этот человек был изрядно избит, – высказался первым Росси.

– Еще бы! – хмыкнула Тереза. – Но я не думаю, что он умер от побоев. Конечно, пока не будут готовы результаты анализов, я могу высказать лишь предположения. – Она сняла резиновые перчатки и загадочно улыбнулась Росси и Нику. – Знаете, парни, вы с каждым разом удивляете меня все больше. Ведь я же находилась здесь меньше времени, чем вы, а знаю уже намного больше.

– Что вы имеете в виду? – угрожающе прорычал Фальконе.

– Он утонул в какой-то речушке, связанной с морем, – начала Тереза. – Причем кто-то ему здорово помог в этом деле. Глубина речушки не больше метра, судя по количеству грязи и ила в полости рта. Насколько я понимаю, сочетание ила и морской соли позволяет довольно быстро определить место преступления. Итак, его утопили. А потом обмотали шею веревкой со ржавым якорем, притащили сюда и зажгли свечи. Иначе и быть не могло. Якорь слишком мал и легок, чтобы послужить в качестве грузила. Нет никаких сомнений, что он играет какую-то символическую роль в этом убийстве. Думаю, перед нами часть тайны, которую мы должны с вами раскрыть.

Ник Коста пристально посмотрел на священника. Седовласый старец, стоя с закрытыми глазами, беззвучно повторял слова молитвы и быстро крестился.

– Святой отец, – сказал Ник, дождавшись конца молитвы.

– Что, сын мой? – отозвался священник, не поворачивая головы.

Ник обвел рукой церковь:

– Здесь много якорей. Они вырезаны на колоннах, изображены на картинах. Что они означают?

– Неужели вы сами не можете догадаться? – укоризненно произнес священник.

Фальконе смерил его недобрым взглядом:

– Святой отец, если у вас есть какие-то сведения, которые могут помочь нам...

Священник поморщился:

– Вы профессионалы, образованные люди, а совершенно не знаете историю своей страны. Это церковь Святого Климента, четвертого папы римского. – Он показал рукой на гробницу позади алтаря. – Там лежат его нетленные останки. Лежат уже почти две тысячи лет. Неужели вы ничего не слышали о нем? Святой Климент был утоплен, а потом его обнаружили с якорем на шее. – Священник горестно вздохнул и кивнул на покойника: – Это омерзительное преступление является преднамеренным и свидетельствует о желании оскорбить память святого. На такое кощунство мог решиться только сумасшедший.

Ник Коста задумался над его словами. Если это действительно дело рук сумасшедшего, то отнюдь не простого, а вполне сведущего в теологических вопросах. Кроме того, он сделал это не случайно, а с вполне определенной целью. Фактически он пытался им что-то сообщить этим мерзким преступлением, но что?

– Вы знаете покойника? – поинтересовался Фальконе у священника.

– Нет, – отрезал тот.

– А вы?

Лука Росси пожал широкими плечами, остальные потупились, давая понять, что впервые видят этого человека. Фальконе гневно зыркнул на Ника.

– Мы не продвинулись ни на шаг, – недовольно проворчал он. – Более того, ситуация стала еще запутаннее. Привезите ее сюда. Я хочу, чтобы она увидела все своими глазами.

– Что? – не понял Ник.

– Сару Фарнезе. Я хочу, чтобы она сама посмотрела на все это. Может быть, она узнает его. Пусть она скажет, что думает по этому поводу.

– Но... – запротестовал Ник.

Конечно, Фальконе был по-своему прав. Сара действительно могла узнать этого человека, но зачем тащить ее сюда? Для этого есть немало других, менее болезненных способов – привезти ее в морг, например, или просто показать фотографию. Нет никакого смысла тащить ее сюда, в это угрюмое место.

– Почему бы не привезти ее в морг? – предложил он. – Какая, в сущности, разница, где она увидит его?

– Делайте, что я сказал, – приказал Фальконе и пошел из церкви во двор, вынимая на ходу из кармана мобильный телефон.

Когда он скрылся из виду, к Нику подошел Лука Росси и сочувственно посмотрел в глаза.

– Мы снова оказались в тупике, черт побери. Вляпались по самые уши и теперь не знаем, как выбраться из этой трясины.

Ник ничего не ответил, но подумал, что Росси прав. Они действительно оказались в тупике, теперь Фальконе будет рвать и метать, чтобы хоть как-то сдвинуть дело с мертвой точки. Ситуация в точности повторяла ту, которая возникла на острове Тибр, где они обнаружили первую жертву.

– Да, ты прав, – неохотно признал он, отметив про себя, что Лука Росси давно уже считал это дело гиблым и доказывал, что они идут по ложному следу.

– Знаешь что? – неожиданно сказал Росси. – Мы почему-то считаем, что нам следует искать улики, верно? А ведь это лишь половина нашей работы, а вторая половина заключается в том, чтобы своевременно обнаружить ложь и дать ей правильную сценку. Другими словами, нам нужно во что бы то ни стало понять, почему нам лгут и хотят увести в сторону от истины.

– Я сделаю это сам, – произнес Ник сквозь зубы, думая о своем. – Скажи Фальконе, что через полчаса она будет здесь.

Ник быстро вышел из церкви, на него сразу обрушился полуденный августовский зной безоблачного неба. Впрочем, он не обратил на него никакого внимания, так как все его мысли были заняты тем, что он скажет Саре и как объяснит ей сложившуюся ситуацию.