— Ты и твоя сука работаете против нас? — громко задал вопрос Радецкий.

— Нет, это не так. Я работаю над делом серийного убийцы для Европола. Это моя специальность. Я составляю психологические портреты преступников, — сказал Тони, стараясь не поддаться слабости. И тотчас Кразич ударил его по голени с такой силой, что Тони, как ни старался, не удержался от стона.

— Неправильный ответ. — Тадеуш взвел курок. — Она полицейский, и ты работаешь с ней против меня.

Тони вытер слюну на подбородке и покачал головой:

— Пожалуйста, послушайте меня. Я говорю правду. Кэрол правда служила в полиции. Но теперь не служит. Она обманула всех. Изменила им. Мы были знакомы, когда она была полицейским, и я пытался поговорить с ней, убедить, чтобы она покончила со своим бизнесом.

Тони видел, что на него все еще нацелен револьвер, но ничего не мог сделать, разве что беспомощно отодвинуться. Он был на мушке и слышал, чувствовал, как у него лязгают зубы. На сей раз его вырвало горячей жидкостью, и прямо на голые ноги.

— Перестань врать, — сказал Тадеуш, и его голос звучал тихо и печально. — Я знаю правду. Как это называется? Грязной операцией? Когда грязная правда не выходит за пределы полицейского сообщества. Я знаю, что вы сделали. Вы убили женщину, которую я любил, потому что она была похожа на Кэрол Джордан. А потом Кэрол Джордан приехала ко мне. По совету, вне всяких сомнений, эксперта-психолога.

Тони мысленно чертыхнулся.

«Если они действительно в это верят, спастись не удастся».

Однако он не сдался.

— Нет. Пожалуйста. Ничего такого не было. Послушайте, Кэрол больше не служит в полиции, но у нее там все еще есть друзья. Один из них показал ей фотографию Катерины, но это было после ее смерти, а не до нее. Его поразило, до чего они похожи. — Тони перевел дух. У него появилась надежда, потому что ни Кразич, ни Радецкий пока не били его. — Она сама решила использовать это, чтобы продвинуться в своем бизнесе. Она решила переспать с тобой. И буквально, и метафорически. — «Слишком торжественно для побитого», — не мог не оценить себя Тони. — Я должен был приехать в Германию, чтобы расследовать дело серийного убийцы. Он убивает психологов. Вы наверняка слышали о нем в «Новостях».

Радецкий и Кразич обменялись быстрыми взглядами, и Тони показалось, что он увидел сомнение в их глазах.

— Я говорю правду, — произнес он, едва не рыдая. — Мне показалось, что я смогу уговорить Кэрол бросить свой бизнес и вернуться к прежней работе. Я люблю ее. И не хочу, чтобы она была по другую сторону забора.

Тони заставил себя заплакать, и от рыданий боль у него в ребрах стала нестерпимой.

— А что ты делал здесь? Зачем осматривал баржи? — спросил Кразич, кулаком ударяя Тони в бок, отчего тот другим боком пребольно стукнулся о металлическую переборку.

Тони закричал, скрестив руки на груди. На сей раз ему не пришлось выдавливать из себя слезы, они и без того текли по щекам ручьями.

— У нас есть подозреваемый, — задыхаясь, проговорил он. — Убийца. Мы думаем, что он на барже. Его судно тут. «Вильгельмина Розен». Пожалуйста, поверьте мне, — попросил Тони и вытер сопли, стараясь не думать о крови в них.

— Неплохая история, — сказал Тадеуш, и Кразич посмотрел на него так, словно он сошел с ума. — На самом деле неплохая история. Настолько неплохая, что может быть правдой.

— Босс, — воззвал к нему Кразич.

Тадеуш поднял указательный палец:

— Все в порядке. Есть очень простой способ доказать, правда это или нет. Возьмем нашего доброго друга доктора Хилла с собой в Берлин. У нас есть там склад, в котором он может временно побыть. А мы тем временем проверим его историю.

— Как проверим? — подозрительно переспросил Кразич.

— Если он говорит правду, Кэрол Джордан обязательно со мной переспит, разве нет?

У Тони от страха сжалось сердце.

Что он наделал?

Марийке положила телефон, борясь с противоречивыми чувствами. Когда Тони не отозвался, она не знала, беспокоиться ей или злиться. В любом случае она была как будто в подвешенном состоянии, не зная, что происходит с более или менее надежным «следом», найденным после нескольких недель пустых поисков по делу де Гроота. А еще она с удивлением обнаружила, что чувствует себя виноватой из-за скрываемой от коллег информации. С неохотой она призналась самой себе, что недостаточно жестока и самоуверенна для того, чтобы ставить собственные амбиции над необходимостью покончить с убийствами.

Отложив рапорт, Марийке стала писать другой о своих подозрениях относительно Вильгельма Альберта Манна. Конечно же, не имея возможности сослаться на мнение доктора Энтони Хилла, она не рассчитывала, что он будет иметь большой вес, однако Марийке не могла не признать, что неплохо поработала над его убедительностью. Заключила она свой рапорт предложением — за отсутствием явных улик установить за Вильгельмом Альбертом Манном слежку.

Потом Марийке отправилась на поиски Маартенса и в конце концов отыскала его в баре на другой стороне улицы, где он собирался по-быстрому выпить кружку пива, прежде чем ехать домой.

— Я собираюсь послать вот это полицейским в Кёльн, — сказала она, кладя бумаги прямо перед носом своего непосредственного начальника.

Маартенс все внимательно прочитал, отхлебывая пиво с выражением легкой неприязни на лице.

— Марийке, отличная работа, — сказал он, покончив с чтением. — Я поражен твоим знанием морских узлов.

— Интернет, — отозвалась Марийке. — Там все есть. Что вы думаете? Мне стоит послать им рапорт или они решат, что я сумасшедшая, которая верит интуиции, а не уликам?

Маартенс обрызгал пивом руку.

— Марийке, если ребята в Кёльне не обратят на это внимание, им придется отдать тебе ключи от Кёльна. В любом случае ты указываешь им направление поиска. Конечно же, не исключено совпадение, однако я считаю твой рапорт очень убедительным. Правда, не похоже, чтобы у парня были законные основания быть в Лейдене, поскольку на наших каналах нет грузового судоходства. Если бы твой рапорт лежал сегодня у меня на столе, я бы к полуночи собрал команду для слежки. И они бы работали, пока он не совершил бы следующего преступления или не появилась бы еще одна жертва в другом конце страны. Послушай, позволь мне купить пива, чтобы отпраздновать первый настоящий прорыв в следствии по делу об убийстве де Гроота.

Марийке отрицательно покачала головой:

— Спасибо, шеф, но я выпью попозже. Мне хочется прямо сейчас отправить факс в Кёльн.

Гартмут Карпф в Кёльне тоже не стал терять времени даром. Через пятнадцать минут после того, как Марийке послала факс, он позвонил ей.

— Очень интересно, — с энтузиазмом проговорил он. — Послушайте, я хочу немедленно дать ход вашему рапорту. Однако мне потребуется много людей, чтобы все сделать как надо. Вы никак не можете приехать в Кёльн, скажем, завтра? Это помогло бы убедить моего шефа в том, что стоит предпринять некоторые шаги, особенно если вы могли бы лично привести свои доводы.

— Мне надо согласовать это с моим начальником, но думаю, он не станет возражать. Я позвоню вам, когда буду знать, идет?

Через полчаса Марийке получила разрешение. Ей надо было быть в Кёльне не позже полудня следующего дня. А это предполагало и другие приятные перспективы. Марийке посмотрела на часы. Прежде чем принять решение, она должна была свериться с расписанием рейсов.

Все складывалось как нельзя лучше. Если бы еще Тони позвонил…

На дороге, которая шла мимо фермы Матича, было черно, как где-нибудь под землей. Высокие живые изгороди не пропускали свет из окон фермы, а тучи скрывали тонкий лунный серп. Трудно было поверить, что они всего лишь в паре миль от города, до того тихо и темно было в этот весенний вечер. Петра смотрела на черно-зеленый мир в бинокль ночного видения, получив его у командира спецотряда. Ей казалось, что она в подводном царстве и люди вплывают и выплывают из него, словно странные водяные существа с лицами, измененными масками, которые защитят их от дыма и слезоточивого газа, если придется штурмовать ферму.