— Пытки водой? — заинтересовался Тони.

— Не только у нас такое было. В тюрьме Хоэншёнхаузен тоже пытали водой, но взрослых людей. Здесь же опыты ставились на детях, именно опыты, потому что не было речи о наказании или допросе.

— Они насильно вливали воду в горло? — спросил Тони.

Доктор Вертхеймер хмуро смотрела в пол:

— Да. Проводили несколько серий экспериментов, чтобы проверить физическую сопротивляемость. Конечно, многие дети не выдерживали и умирали. Надо ведь совсем немного воды, чтобы умертвить ребенка, если лить воду в дыхательное горло. — Она покачала головой, словно отгоняя страшные видения. — Проводились тут и психологические эксперименты с водой. Я не знаю подробностей, но они есть в документах.

— Вы можете их найти для меня?

— Боюсь, что не сегодня, но я попрошу кого-нибудь из сотрудников. — Прежде чем Тони успел ответить, пришел факс. Доктор Вертхеймер пересекла комнату и прочитала его. — Похоже, ваша коллега добилась своего, — сказала она. — Чтобы распечатать все, потребуется время. Не хотите пока осмотреть замок?

Тони отрицательно покачал головой:

— Сейчас мне не до туристских впечатлений.

Доктор Вертхеймер кивнула:

— Я понимаю. В главном дворе у нас кафетерий. Может быть, подождете там, пока все сделают?

Спустя три часа Тони ехал обратно, и рядом на сиденье лежал пухлый конверт, в котором были копии документов. Ему не очень хотелось читать их. Однако, если немного повезет, они могли чуть-чуть приблизить его к убийце.

Ветер трепал волосы Кэрол и очищал ее легкие от затхлого городского воздуха. Ей было легко представить, с какой готовностью Кэролин Джексон отдалась бы весенним солнечным днем удовольствию быстрой езды на БМВ с открытым верхом. А какой женщине это не понравится? Кэрол наслаждалась быстрой ездой по автобану, какой не могла бы позволить себе в Британии, однако в ее наслаждении не было полной искренности. Кэрол перевоплотилась в Кэролин, однако ей было известно, кто кого контролирует.

Тадеуш позвонил ей в половине одиннадцатого и дал немногословное указание одеться тепло, но не броско, таинственно отказавшись назвать причины этого. Когда же она вышла и увидела его за рулем черного автомобиля с открытым верхом, то заметила, каким взглядом он окинул ее тонкий пиджак поверх свитера и как поджал губы.

— Этого я и боялся, — сказал он, выйдя из автомобиля и открывая багажник, чтобы вынуть оттуда тяжелую летную куртку на овчине. — Думаю, подойдет.

Кэрол весело подхватила ее. Куртка была не новая. Об этом говорили сгибы на локтях. Сняв пиджак, она сунула руки в рукава. Тадеуш оказался прав. Она пришлась ей впору, словно была из ее собственного гардероба. Кэрол учуяла еще не выветрившийся запах крепких духов, какими она никогда не пользовалась, и поглядела на Тадеуша с кривой усмешкой.

— Это Катерины? — спросила она.

— Ты не возражаешь? — с тревогой отозвался он.

— Если ты не возражаешь.

Кэрол скрыла замешательство под улыбкой. Было что-то неприятное, лишающее сил в необходимости носить вещи Катерины. Кэрол показалось, что где-то в глубине души Радецкого стали размываться границы в восприятии двух женщин. А это было знаком реальной опасности.

Тадеуш отрицательно покачал головой и открыл дверцу со стороны пассажирского кресла.

— Я избавился от большей части ее вещей, но пару, в которых любил ее видеть, сохранил. Мне не хотелось, чтобы ты замерзла, и показалось менее бесцеремонным предложить тебе эту куртку, чем идти и покупать тебе что-то.

Кэрол поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку:

— Спасибо за заботу. Но, Тадзио, ты не должен брать на себя ответственность за меня. Я уже давно взрослая, и у меня есть платиновая карточка. Не надо предвосхищать мои потребности. Я привыкла сама с ними справляться.

Нежную отповедь Тадеуш воспринял с пониманием.

— Не сомневаюсь, — сказал он, усаживая Кэрол в автомобиль. — Но иногда, Кэролин, надо позволять себе маленькие слабости.

Он подмигнул ей и отправился на свое место.

— Ну и куда же мы едем? — спросила Кэрол, когда они свернули налево и направились к кольцевой дороге.

— Ты сказала, что хочешь посмотреть, как работает мой бизнес, — напомнил ей Тадеуш. — Вчера ты видела его законную часть. Сегодня я собираюсь показать основной номер. Мы едем в Магдебург.

— А что в Магдебурге?

— Увидишь.

Наконец Тадеуш, не заглядывая в карту, съехал с автобана, потом еще несколько раз повернул, и они оказались на пустынной проселочной дороге, вилявшей между фермами. Минут через десять дорога закончилась на берегу реки. Он заглушил мотор и сказал:

— Приехали.

— Куда?

— Это Эльба. — Он махнул налево. — Вон там Миттелландский канал. — Он открыл дверцу и вышел из машины. — Пройдемся?

Кэрол последовала за ним по тропинке вдоль реки, по которой плыли самые разномастные грузовые суда, от длинных барж до лодчонок с несколькими корзинами или мешками.

— Здесь напряженное движение, — прокомментировала Кэрол, поравнявшись с Тадеушем.

— Очень. Знаешь, когда задумывают возить нелегальные грузы, будь то оружие, наркотики или люди, почему-то всегда предпочитают быстрые способы передвижения. Самолеты, грузовики, легковые машины. А зачем спешить? Это же не портящийся груз. Изначально контрабанду перевозили водным путем.

Когда показался канал, Тадеуш взял Кэрол за руку.

— Здесь один из перекрестков европейских водных дорог, — сказал он. — Отсюда можно плыть в Берлин и Гамбург. А можно и совсем далеко. По Хафелю и Одеру можно попасть на Балтику или в самое сердце Польши и Чешской Республики. В другом направлении — Роттердам, Антверпен, Остенде, Париж, Гавр, если плыть вниз по Рейну и Дунаю, то попадешь в Черное море. И никто не обратит на тебя внимания. Пока у тебя правильные печати на контейнерах и приемлемые документы, ничего с тобой не случится.

— И ты таким образом перевозишь грузы? — спросила пораженная Кэрол.

Он кивнул:

— Самые продажные — румыны. Наркотики приходят из-за Черного моря или откуда-то еще, их доставляют китайцы как плату за перевоз. Оружие идет из Крыма. Нелегалов привозят из Будапешта или Бухареста по туристским визам. И для всех у нас есть контейнеры с легальными таможенными печатями.

— Ты перевозишь людей в контейнерах? Они неделями живут в этих контейнерах?

Тадеуш усмехнулся:

— Не так уж это плохо. Наши контейнеры оборудованы специальными воздушными фильтрами и биотуалетами. В них достаточно воды и еды, чтобы не умереть с голоду. Если честно, людям плевать на условия, у них одна мечта — оказаться в какой-нибудь стране ЕС, где можно не нищенствовать и куда легко попасть искателям спокойной жизни. Поэтому твоя страна пользуется особым спросом, — произнес он, почти незаметно погладив ее пальцы.

— Значит, ты загружаешься в черноморских доках? И все делают вид, будто ничего не замечают?

Но Кэрол подумала, что даже с продажными чиновниками такие операции не очень надежны.

Тадеуш рассмеялся:

— Да нет. Контейнеры покидают порт Аджиджея с совершенно легальным грузом. Но примерно в пятидесяти километрах от Бухареста, в Джурджу, у меня есть перевалочный пункт, небольшая шлюпочная мастерская. Туда приходят баржи, и грузы… как бы выразиться получше? Утрясаются. Законный груз переносят в грузовики. И наши прирученные таможенники заменяют печати, чтобы комар носа не подточил. — Он отпустил руку Кэрол и обнял ее за плечи. — Видишь, как я доверяю тебе? Рассказываю все без утайки.

— Я очень это ценю, — сказала Кэрол, стараясь не показать, как она рада бесценной информации. — И сколько контейнеров ты перевозишь зараз? — спросила она, решив, что именно такой вопрос должна была бы задать деловая женщина Кэролин Джексон.

— Тридцать. Или сорок. Иногда героина совсем мало, но все равно требуется набить барахлом целый контейнер.

— Большие вложения.

— Поверь, Кэролин, каждый контейнер, если брать за год, много раз окупает себя. Это очень доходный бизнес. Но если поток нелегалов прекратится, мы придумаем что-нибудь еще.