Четыре дня миновали без всяких происшествий. В ушах Лисила неотвязно гудели монотонные звуки леса, но он почти все время думал о матери.

Изо дня в день они делали одно и то же — на рассвете выходили в путь, шли весь день и останавливались на отдых, только когда сумерки окончательно сменялись ночью. Всякий раз Лисил спрашивал, сколько еще идти, и получал от Сгэйля один и тот же ответ: «Долго… еще долго».

Малец бежал с маджай-хи, но часто возвращался, чтобы какое-то время идти рядом со спутниками, и Лисил заметил, что тогда остальные маджай-хи исчезали. Впрочем, когда такое случилось в последний раз, белоснежная самка не исчезла, а бежала поодаль, в поле зрения отряда.

Оша постоянно заговаривал с Винн на ломаном белашкийском, пытаясь вовлечь ее в беседу, — когда он говорил по-эльфийски, девушка его вовсе не замечала. Мало-помалу она оттаяла. Если их разговор продолжался слишком долго, Сгэйль обрывал его одним взглядом. Сегодня, однако, он был менее бдителен, и Оша с Винн болтали без умолку, часто переходя на эльфийский. Чем дольше Лисил прислушивался к их беседе, тем чаще ему удавалось выловить из нее знакомое слово. Он пока еще не мог отличить существительное от глагола, но, пожалуй, одно-два слова — «корневые элементы», как называла их Винн, — ему уже удавалось распознать.

— Винн, — окликнул он, — с тех пор как мы ушли из селения Сгэйля, у нас не пропало ни одной мелкой вещицы. Спроси у Оши — может быть так, что мы наконец-то отделались от ташгаля?

Девушка оглянулась на Лисила, и в ее глазах появилось легкое беспокойство.

— Я уже спрашивала. Он сказал, что зверек, по всей вероятности, нашел нечто более привлекательное в селении. Койлехкроталл нам спасибо не скажут.

— Койле… кто?

— Так называется клан Сгэйля и Глеанна… «Народ мшистых лесов».

— Ну, нас-то обвинить не в чем. Мы же не звали с собой эту белку-переростка.

Сгэйль не обернулся, но Лисил заметил, что эльф, не сбавляя шага, покачал головой.

— Оша, что это? — спросила Винн, указав на обширную прогалину между двух белоствольных берез.

Лисил остановился рядом с ней, наклонился, разглядывая диковинные цветы. Обычно восхищение Винн местной растительностью нагоняло на него скуку, но сейчас он должен был признать, что зрелище и впрямь удивительное.

Жемчужного цвета лепестки — или, судя по форме, листья — были покрыты бархатистым пушком. Казалось, они источают сияние в ярких лучах солнца, заливавшего прогалину. Стебельки цветов были темно-зеленого цвета, а в тех местах, куда не доходил свет солнца, казались почти черными. Лисил присел на корточки, а Винн протянула руку к одному цветку.

Краем глаза Лисил засек пару ног, обутых в мягкие сапоги, и смуглая рука ухватила Винн за запястье. Полуэльф стремительно вскочил, едва не опрокинув Леанальхам, стоявшую слишком близко за ним. Оша отпустил руку Винн и покачал головой:

— Нельзя.

Леанальхам взяла Лисила за руку, пытаясь оттащить его от цветов.

К ним подошла Магьер.

— В чем дело?

Подбежал Сгэйль и остановился, глядя на цветы.

— Вам нельзя их касаться, — с нажимом в голосе проговорил он. — Это священные цветы. Оша должен был объяснить это еще до того, как вы подошли ближе.

Оша стиснул зубы. Ему явно надоело, что его попрекают всякий раз, когда кто-то из их подопечных по неведению нарушит очередное правило.

— Священные? — переспросила Винн.

С точки зрения Лисила, расспрашивать Сгэйля вообще было делом безнадежным, но вдвойне безнадежным, когда он злился.

— Это священные цветы, — повторил Сгэйль. — Не трогайте их.

И знаком велел всем продолжать путь.

Впервые в жизни Лисил хотя бы отчасти представил, каково приходится Винн. Ему обрыдла уклончивость Сгэйля, а может, он просто хотел услышать хотя бы раз прямой ответ на вопрос. Эти размышления прервал раздавшийся прямо над головой щебет, странно похожий на смех. К удивлению Лисила, все эльфы разом поглядели вверх, и лица их просветлели. Винн так задрала голову, что полуэльф испугался, как бы она не опрокинулась на спину.

— Это что еще такое? — осведомилась Магьер. Кроны деревьев, казалось, ожили — это крохотные зверушки так резво прыгали в них, что гибкие ветки и листья дрожали, словно тоже смеялись.

— Удача, — пояснил Оша по-белашкийски, с таким сильным певучим акцентом, что слово едва можно было распознать. И, поманив к себе пальцем Винн, показал ей наверх и принялся что-то растолковывать по-эльфийски.

У зверушек, которые кувыркались и прыгали в листве, были длинные лапы и хвосты, куда длиннее, чем их тощие мохнатые тельца. Круглые головы с плоскими носами, широкими ртами и круглыми ушками до смешного напоминали человеческие. С головы до пят они были покрыты рыжим мехом, только мордочки и животы светло-бежевые и такого же цвета кисточки на длинных изогнутых хвостах. Удивительнее всего, что на лапах, и передних, и задних, были длинные гибкие пальцы.

— Фрасизы! — расплылась в улыбке Винн. — Оша говорит, что в них живут игривые лесные духи и что они приносят удачу тем, за кем последуют. Похоже, это разновидность обезьян.

— Разновидность чего? — переспросил Лисил, который никогда и не слышал о таких животных.

Винн начала было объяснять, но потом просто покачала головой и продолжила любоваться мохнатыми проказниками. Один фрасиз ухватился задними лапами за ветку, повис вниз головой и принялся так неистово раскачиваться, что Лисила замутило.

— А по-моему, они не очень похожи на вестников удачи, — заметила Магьер. — Скорее уж на ташгалей, которые насосались ворованного пива.

Леанальхам прикрыла рот ладонью, чтобы спрятать улыбку.

— Они не воришки, просто игривые жители наших лесов.

Фрасизы не стали к ним приближаться. Они все раскачивались на ветках и громко стрекотали в листве. И вдруг, так же внезапно, как и появились, упорхнули, перепрыгивая с дерева на дерево, и вскоре исчезли в лесу.

Винн что-то выпалила по-эльфийски, да так быстро, что Оша выглядел потрясенным до глубины души.

Встреча с дурашливыми зверьками, как видно, развеяла настороженную застенчивость Леанальхам. Она бросилась в лес, стараясь не отставать от фрасизов и на бегу показывая на них пальцем. Винн последовала ее примеру, правда, в мешковатой одежде у нее не получалось бежать так же грациозно. Мгновение — и обе девушки совершенно скрылись за деревьями.

Магьер шагнула было за ними:

— Эй, вы, вернитесь немедля!

Откуда-то из зарослей кустарника донесся крик Леанальхам:

— Сгэйльшеллеахэ!

Лисил вслед за Магьер бросился на крик. И только на бегу вспомнил, что они безоружны. Он бежал, и сундук, подпрыгивая, молотил его по спине. Магьер отшвырнула свой мешок, стараясь не отставать от него.

Сгэйль уже обогнал их шагов на пять. Эльф бежал среди деревьев, проламываясь сквозь густой подлесок, окружавший дубы и кедры.

Уркар, бежавший далеко слева, обогнал их всех. Оша нагнал Лисила в тот самый миг, когда они вылетели на край прогалины, кое-где поросшей желтой длиннолистой травой.

Посреди прогалины замерли на коленях Винн и Леанальхам, а перед ними стояли двое обнаженных по пояс эльфов… если только это были эльфы.

Ростом они были ниже, чем даже Винн. Их лица и торсы были покрыты загадочными знаками, нарисованными то ли иссиня-черной краской, то ли чернилами.

У них, как у эльфов, были треугольные лица, заостренные уши и янтарные глаза, но, в отличие от эльфов, они не носили ни рубах, ни сапог — лишь широкие штаны из грубой ткани с бахромой ниже коленей. Копья их — деревянные, с обожженными острыми наконечниками — были направлены на девушек. У одного на шее была гирлянда из плюща. Он в ужасе уставился на Винн, а когда поднял взгляд на Магьер, ворвавшуюся на прогалину, ужас сменился возмущением.

Сгэйль застыл на краю прогалины и поспешно вскинул руку, веля своим спутникам остановиться. Магьер не подчинилась, и тогда он схватил ее за руку. Женщина развернулась к нему, но он покачал головой.