Глеанн помедлил немного и ответил:
— Поговорим об этом после того, как вы приведете себя в порядок.
Малец беспокоился, что Магьер может огорчить их необычно дружелюбного хозяина. Он потрусил к проему и просунул морду под шерстяную ткань занавески.
Ему и прежде доводилось видеть купальни. Они были не во всех жилых деревьях. В селении, где родился Малец, горячий источник находился неподалеку, в лесу. Из малины и плетей плюща выпестовали плетеные перегородки и обустроили с полдюжины обособленных комнаток.
Здесь же ванна — или ее подобие — располагалась прямо в земляном полу, покрытом ковром из мха. По краям ее окаймляли черные блестящие камни, тесно прилегавшие друг к другу. Рядом с ванной находилась погруженная в моховой пол металлическая чаша размерами не больше шлема. Края чаши и ванны соединял неглубокий желоб шириной с собачью лапу.
Винн потянула за широкую металлическую затычку на дне чаши. Едва девушка выдернула затычку, чаша стала наполняться водой, над которой курился пар. Поднявшись до краев чаши, вода потекла по желобу в ванну.
— Просто чудо, — блаженно улыбаясь, проговорила Винн.
— Вода может быть чересчур горячей, — предостерег Глеанн. — Добавьте в нее прохладной дождевой воды — мы храним ее вот в этих сосудах.
У дальней стены стояло в ряд несколько емкостей размером с добрую бочку. Но, в отличие от бочки, они были сделаны из цельного, совершенно гладкого дерева и с закругленными краями — никаких реек, скрепленных железными обручами. Казалось, что эти сосуды выточены из цельного куска древесины.
Глеанн жестом указал на груду одежды желтых и коричневых оттенков, которая лежала на лавке.
— Наденьте это, когда закончите мыться, и я покажу вам спальни.
Он направился к выходу, мельком глянул на Мальца и опустил за собой завесу.
Магьер с сомнением обследовала одежду, а Винн между тем сбросила плащ.
— Магьер… что сказал тебе Уркар, прежде чем выпустить?
— Он говорил на древинском наречии, — ответила Магьер. — Сказал, чтобы я перестала вырываться… и что я должна помочь Сгэйлю сладить с Лисилом.
— Уркар говорит по-древински?
— На мой взгляд, даже слишком хорошо, — отозвалась Магьер.
Если вспомнить то, что сейчас творится у нее на родине…
Винн ничего не сказала, но Малец знал, о чем она думает.
В Войнордах два анмаглахка — Бротандуиве и покойный Гройташиа — явились убить Дармута. В Соладране Малец и Винн узнали, что в Древинке разразилась гражданская война. Именно в таком порядке. Магьер опасалась за жизнь своей тетки Беи, которая по-прежнему жила в Древинке. А потому и Магьер, и Винн не могли не думать про эльфа, бегло говорящего по-древински. И Малец тоже.
Но все-таки трудно представить, чтобы Уркар успел побывать в Войнордах и вернуться раньше, чем Малец и его подопечные отыскали дорогу в Край Эльфов. Впрочем, были ведь и другие анмаглахки.
Винн начала было расстегивать пуговицы на старенькой рубахе, но остановилась и, насупившись, глянула на Мальца.
— Убирайся, — приказала она.
Малец, фыркнув, попятился к выходу. После стольких дней совместного путешествия у Винн вряд ли осталось что-то, что она могла бы от него скрывать.
В большой комнате Глеанн собирал тарелки и кубки из отполированного дерева с войлочного коврика, на котором был накрыт ужин. Лисил сидел, привалившись к стене, рядом с сундуком. Свертка с черепами видно не было, — вероятно, Лисил убрал их в сундук. Во время ужина он помалкивал, чувствуя себя неуютно под взглядами, которые украдкой бросала на него Леанальхам. Сейчас девушки нигде видно не было. Малец все еще удивлялся тому, что Лисил не единственный в мире эльф-полукровка.
Занавеска на входе качнулась, в дом вошел Сгэйль. И остановился, глядя на Мальца.
Тот выразительно сморщил верхнюю губу, хотя и старался в этом доме вести себя вежливо, как подобает гостю. И тут Сгэйль удивил его, опустившись перед ним на одно колено.
В глазах эльфа была затаенная печаль.
За прошедшие дни Малец не раз пытался выудить из сознания Сгэйля хоть какие-нибудь воспоминания, но особого успеха не добился. Сгэйль не размышлял подолгу даже о самых недавних событиях, но сейчас внутреннему взору Мальца предстало видение. Как если бы он, Малец, сам стоял, приложив руку к стволу молодой сосенки. Он услышал одно слово: «Отче».
Малец попытался выхватить из этого мимолетного воспоминания подробности разговора, но видение уже погасло.
— Твоим спутникам следует оставаться в доме, — обратился Сгэйль к Мальцу, и понять его речь было гораздо легче, чем тот диалект, на котором говорила Винн. — Ты волен идти, куда пожелаешь, — как и все маджай-хи.
Он поднялся и отдернул входную занавеску. Малец неуверенно оглянулся на Лисила.
— Здесь им ничего не грозит, — сказал Сгэйль.
По правде сказать, Мальцу страстно хотелось выскользнуть из дома, мчаться размашистыми прыжками по лесу своей юности, всеми чувствами принимая его благодатный покой.
— Только недолго, — сказал Лисил.
Малец хотел бы довериться Сгэйлю, но на чистоту его намерений не рассчитывал. Негромко рыкнув, он пробрался мимо анмаглахка, вынырнул наружу и побежал между жилыми деревьями эльфов.
Почти все жители селения уже разошлись по домам, но над общинной печью еще курился тонкий дымок. Издалека с порывом ветра донесся вой. Малец вгляделся в темноту леса, вплотную подступавшего к жилым деревьям.
Он всем сердцем желал мчаться по мягкой земле, ощущая, как на бегу щекотно касаются лап лесные травинки.
Душевные терзания Лисила, гнев и сомнения Магьер и даже мелкие страхи Винн — все это, вместе взятое, порой становилось непосильной ношей. Мальца мучила неопределенность, поскольку он больше не мог видеть, что способно принести им будущее. Если бы только он отбросил свои тревоги и мог ненадолго забыться… но нет, нельзя позволять себе ни единого бездумного порыва. Ведь он остался один.
Где же его сородичи? Почему молчат? Почему хотя бы не укоряют его в том, что он действует вопреки их мнению?
Память о жизни среди стихийных духов с годами изрядно поблекла. А быть может, она никогда и не была полной и достоверной. Смертная плоть, в которую был облечен Малец, просто не могла вместить то беспредельное сознание, которое он разделял со своими сородичами. Впрочем, у жизни во плоти были свои преимущества, — по крайней мере, так считал Малец.
Инстинкт твердил ему, что Вельмидревний Отче смертельно опасен, что Лисила нельзя даже близко подпускать к нему. Но как еще они смогут найти и освободить Нейну?
Лисил ни за что не откажется от этой цели. Да и он, Малец, по правде говоря, — тоже.
Пес прошел между жилыми деревьями — изнутри доносились голоса — и, миновав последнее жилище, остановился на самой опушке леса. Таинственный вой повторился, на сей раз ближе. Между деревьями мелькнула мерцающая тень. Еще одна.
Два маджай-хи выскочили из кустов и при виде Мальца остановились. Шерсть у обоих была цвета стали, глаза прозрачные. Псов можно было счесть близнецами. Один заскулил, а затем оба резво нырнули обратно в подлесок.
Малец инстинктивно шагнул за ними.
Они разговаривают воспоминаниями. Он уловил это еще в ту первую встречу, когда стая кружила вокруг них, явившись на зов серебристого оленя.
Неужели от этого способа общения… сообщения… происходит и его собственная способность играть с чужой памятью? Неужели это наследственность маджай-хи, смешанная с его сутью стихийного духа, дала ему такой дар? Сумеют ли маджай-хи одарить его воспоминаниями, не такими мрачными и тяжкими, как его собственные?
Под косматым древним кедром шевельнулся клочок ночной тьмы, и на Мальца уставилась пара мерцающих глаз.
Из темноты, обретая видимые очертания, шагнул седой вожак стаи. Прочие маджай-хи кружили между деревьями, и среди них мелькнул знакомый белоснежный силуэт. Самка обогнула куст куманики и замерла с приподнятой передней лапой, пристально глядя на Мальца.
