Поэтому я должен был радоваться, когда у него все стало в порядке.

Попадали вы когда-нибудь на вечеринку, где, по идее, вам должно быть страшно весело, но вдруг обнаруживается, что никакого веселья нет и в помине? Без всякой причины, просто веселья нет как нет, и весь мир видится серым и безвкусным?

Некоторые из причин своего угнетенного состояния я понимал. Во-первых, Дасти, но с ним разобрались. Потом с разными прочими, особенно со связистами, стоявшими вахты вместе с нами, которые называли нас «психами» и другими малоприятными словами, да и вели они себя с нами соответственно. Но капитан и с этим решительно покончил, а когда мы получше познакомились с командой, люди и вообще позабыли все эти глупости. Жанет Меерс, релятивистка, была мгновенным вычислителем, что делало ее таким же «психом», но коллеги воспринимали эту ее способность как что-то само собой разумеющееся. И через некоторое время для них само собой разумеющимся стало и то, что делали мы, телепаты.

Когда мы вышли из области радиосвязи с Землей, капитан вывел нас из подчинения командора Фрика и организовал в особое подразделение. Возглавлял его «дядюшка» Альфред Макнил, а Руперт Хауптман стал его помощником; это означало, что Руп следил за вахтенным расписанием, а дядя Альф заведовал нашим питанием и более-менее присматривал за тем, как мы себя ведем. Все мы очень любили дядю, так что старались не доставлять ему много хлопот; если же кто из нас и срывался, вид у дяди становился такой несчастный, что остальная наша компания быстро ставила провинившегося на место. И это срабатывало.

Думаю, капитан сделал так по совету доктора Деверо. Никуда не денешься, командору Фрику мы очень не нравились. Быть радиоинженером, всю свою жизнь работать со все более и более совершенным коммуникационным оборудованием, а потом появляются какие-то люди и делают все лучше, быстрее и вообще без оборудования. Трудно его винить, мне на его месте тоже было бы как-то не по себе. С дядей Альфом нам было лучше.

Пожалуй, мое настроение было отчасти связано с «Васко да Гама». Хуже всего в космосе то, что там абсолютно ничего не происходит. По этой причине самым большим событием дня была наша утренняя газета. Весь день вахтенные телепаты записывали земные новости (конечно, когда не были заняты приемом и передачей сообщений, но это занимало немного времени). Информационные агентства оказывали нам свои услуги бесплатно, Дасти добавлял сюда еще и картинки, передаваемые его братом Расти. Связист, несущий ночную вахту, все это редактировал, а телепат и связист ранней утренней вахты печатали газету; к завтраку она была в столовой. Объем газеты ограничивался только тем, сколько материала могут подготовить столь немногочисленные «газетчики». Кроме новостей из Солнечной системы, у нас были также и корабельные новости, не только с нашего «Элси», но и с одиннадцати других кораблей. У всех (кроме меня) были знакомые на других кораблях. Или они встречались в Цюрихе, или, как старые космонавты вроде капитана и многих других, были уже давно знакомы со своими коллегами.

Новости с кораблей обычно относились к повседневной жизни, но нам они были интереснее новостей с Земли и из системы; корабли нашего флота были нам как-то ближе, хотя находились они в миллиардах миль от нас и с каждой секундой – все дальше и дальше. Когда Рэй Гилберти и Сумира Ватанабе поженились на борту «Лейфа Эрикссона»[36], радостное событие это отмечалось на всех кораблях. Когда на «Пинте»[37] родился ребенок и нашего капитана избрали крестным отцом, мы были горды.

Кас Уорнер связывал нас с «Васко да Гама», а мисс Гамма Фэтни – с «Марко Поло»[38] и «Санта-Марией»[39] через своих близнецов мисс Альфу и мисс Бету, но новости мы получали со всех кораблей, по эстафете. Корабельные новости никогда не сокращались, даже если для этого приходилось сильно урезать земные. Мамочка О’Тул уже жаловалась, что, если газета станет еще больше, придется или выдавать чистые простыни и наволочки только раз в неделю, или приказать, чтобы техники организовали ей еще одну прачечную для того, чтобы стирать старые газеты. Как бы там ни было, пока что у экологического отдела для всех номеров находилась свежая бумага.

Мы даже иногда делали дополнительные выпуски, – например, когда Люсиль ля Вон получила титул «Мисс Солнечная система» и Дасти изготовил такое отличное ее изображение, что можно было поклясться – это фотография. Из-за этого мы лишились некоторого количества бумаги; многие пришпиливали эту иллюстрацию у себя на стенках, вместо того чтобы вернуть на переработку, – я и сам так сделал. Я даже получил на свою автограф у Дасти. Моя просьба его поразила, но все равно доставила ему удовольствие, хотя говорил он об этом пренебрежительно. Я считаю, что художник имеет право на признание, даже если он мелкий вредный паразит вроде Дасти.

Я все это к тому, что «Элси таймс» была кульминационным событием каждого нашего дня, а корабельные новости были их самой важной частью.

Той ночью я не стоял на вахте, но все равно к завтраку опоздал. Когда я вбежал в столовую, все, как обычно, читали «Таймс», но к еде никто не притронулся. Плюхнувшись между ван Хоутеном и Пруденс, я спросил:

– В чем дело? Чего они все?

Пру молча протянула мне «Таймс».

Первая страница была в черной рамке. По верху ее огромными буквами шло: «„ВАСКО ДА ГАМА“ ПОТЕРЯН».

Я не поверил. «Васко» направлялся к Альфе Центавра, но ему было лететь туда еще четыре года по земному времени. Он даже не приблизился к скорости света. Там, где он находился, вообще ничего не могло произойти. Это была какая-то ошибка.

Я перевернул лист, чтобы прочитать подробности на второй странице. Там, в рамке, было сообщение коммодора с «Санта-Марии»: «Официальное заявление. Сегодня в 03:34 по Гринвичу МЗК „Васка да Гама“ (ФДП 172) прекратил выходить на связь. В этот момент действовали две специальные линии связи: одна с Землей, одна с „Магелланом“[40]. В обоих случаях связь прекратилась без предупреждения, в середине сообщения, в один и тот же момент приведенного времени. Корабль был укомплектован одиннадцатью специальными связистами. Связаться с кем-либо из них не оказалось возможным. В свете изложенного следует считать корабль погибшим со всем экипажем».

Сообщение ФДП констатировало только, что контакт с кораблем утрачен. Было еще заявление нашего капитана и заметка подлиннее, включавшая в себя комментарии, полученные с других кораблей. Я прочитал все это, но главное содержалось в заголовке: «Васко» ушел туда, куда уходят все невернувшиеся корабли.

Тут до меня вдруг дошло, и я поднял глаза. Место Каса Уорнера было пусто. Дядя Альф поймал мой взгляд и тихо сказал:

– Он уже знает, Том. Капитан разбудил его и сказал, как только это случилось. Одно хорошо: что он не был связан в этот момент с братом.

Я не был уверен, что здесь дядя Альф прав. Если бы так случилось с Пэтом, я хотел бы быть с ним в последний момент, ведь хотел бы? Пожалуй, размышлял я, хотел бы. И во всяком случае, я был уверен, что сам-то дядя хотел бы держать за руку свою Лапочку, если бы что-то случилось, и ей пришлось уйти туда, откуда не возвращаются, раньше него. А Кас и его брат Калеб были очень близки, это я знал.

В тот же день капитан провел заупокойную службу, дядя Альфред прочел короткую проповедь, а мы все вместе пропели «Молитву о путешествующих». А потом мы притворились, что никогда не было корабля под названием «Васко да Гама». Но это было только притворство.

Кас ушел с нашего стола, и мамочка О’Тул взяла его к себе ассистентом. Кас и его брат работали в отеле, до того как их завербовал ФДП, и Кас очень ей пригодился: поддерживать экологический баланс на корабле с двумя сотнями людей – работенка не из легких. Господи, да просто выращивание пищи для этих двухсот человек, не будь это даже связано еще и с поддержанием атмосферного баланса, – серьезное дело. Одно обслуживание гидропонных плантаций и дрожжевых культур занимало все рабочее время девяти человек.