Никто с того времени ничего не слышал об «Авангарде»; может, он вернется лет через пятнадцать – двадцать, а может, и не вернется никогда. Мы не получали известий от корабля по причине, на которую указал мистер Говард (и которую все знали без него): невозможно послать радиосигнал с корабля, находящегося на расстоянии световых лет и летящего почти со скоростью света. Даже если предположить, что на корабле может поместиться силовая установка, достаточно мощная, чтобы послать радиограмму на расстояние в несколько световых лет (что, вероятно, возможно в каком-то космическом смысле, однако совершенно невозможно в смысле современной техники) – даже если так, какой толк от посланий, летящих всего чуть быстрее корабля, с которого они были посланы? «Авангард» вернется домой практически одновременно с любым донесением, посланным им по радио.
Какой-то придурок задал вопрос о специальных почтовых ракетах. Мистер Говард с измученным видом попытался ответить, но я его не слушал. Если уж радиоволны недостаточно быстры, как ракета может быть быстрее? Держу пари, доктор Эйнштейн перевернулся в своем гробу.
Мистер Говард поторопился продолжить, пока кто-нибудь еще не прервал его очередной глупостью. Фонд далеких перспектив предложил разослать во все стороны еще дюжину космических кораблей, с тем чтобы обследовать планетные системы типа Солнечной и найти планеты земного типа, пригодные для колонизации. Корабли уйдут надолго, так как каждый из них будет исследовать несколько звездных систем.
– Именно поэтому, леди и джентльмены, вы незаменимы для этого великого проекта поисков жизненного пространства, так как именно вы и будете средством, благодаря которому капитаны этих кораблей доложат о том, что им удалось найти.
Тут затих даже Пэт.
Потом где-то в задних рядах поднялся человек. Он был одним из старейших в нашей компании; ему и его брату было лет по тридцать пять.
– Простите, мистер Говард, я могу задать вам вопрос?
– Конечно.
– Меня зовут Грегори Грэм; это мой брат Грант Грэм. Мы физики. Мы не считаем себя экспертами в области космических явлений, но кое-что понимаем в теории связи. Предположим, что телепатия будет работать на межзвездных расстояниях – я так не думаю, но у меня нет и доказательств обратного, – так вот, даже если предположить это, я все равно не вижу, чем она нам поможет. Телепатия, свет, радиоволны, даже гравитация – все это ограничено скоростью света. То есть в самой природе физического мира заложен предел скорости для любого вида связи. Любая иная точка зрения приводит к древнему философскому противоречию, к действию на расстоянии[22]. Возможно, вы действительно сумеете использовать телепатию, чтобы доложить о том, что нашли, после чего корабль отправится дальше исследовать Вселенную, – но сообщению в любом случае придется преодолеть световые годы, чтобы достичь цели. Двусторонняя связь между кораблем и Землей, хотя бы и посредством телепатии, абсолютно невозможна, она противоречит известным законам физики. – Со смущенным, извиняющимся видом он сел.
Я думал, что здесь-то Грэм его и поймал. У нас с Пэтом по физике всегда были хорошие оценки, и то, что сказал Грэм, было слово в слово по учебнику. Однако Говард не проявил ни малейшего беспокойства.
– Я попрошу, чтобы вам ответил эксперт. Доктор Лихтенштейн? Если вы не возражаете…
Встала доктор Мэйбл. Она покраснела, хихикнула и, заметно волнуясь, сказала:
– Я страшно сожалею, мистер Грэм, правда сожалею, только с телепатией все совсем не так. – Она хихикнула еще раз и продолжила: – Конечно, мне не стоило так говорить, ведь это вы телепаты, а не я, только телепатия не обращает ни малейшего внимания на скорость света.
– Но она же обязана. Физические законы…
– О боже! Кто же вам сказал, что телепатия – физическое явление? – Она всплеснула руками. – Боюсь, что это не так.
– Все подчиняется законам физики. Разумеется, я отношу сюда и физиологию.
– Подчиняется? Вы уверены? О, как бы я хотела быть в этом уверенной… но физика всегда была для меня слишком глубокой наукой. Только я не понимаю, откуда у вас эта уверенность в том, что телепатия – физический эффект? Мы никогда не могли зарегистрировать ее каким-либо прибором. Господи, да мы даже не понимаем, каким образом сознание соотносится с материей. Является ли сознание физическим явлением? Я в этом совершенно не уверена. Но мы знаем, что телепатия быстрее света, потому что мы измерили это.
Пэт резко выпрямился.
Слушай внимательно, старик. Пожалуй, мы останемся на следующий сеанс.
Вид у Грэма был ошарашенный. Доктор Мэйбл торопливо добавила:
– Это сделала не я, это доктор Абернети.
– Горацио Абернети?! – вскричал Грэм.
– Да, его зовут именно так, хотя я никогда не решалась называть его по имени. Он – довольно важная персона.
– Ну, всего лишь лауреат Нобелевской премии, – мрачно произнес Грэм, – в области теории поля. Продолжайте. Что он обнаружил?
– Ну, мы послали одного из близнецов на Ганимед – это ужасно далеко. А затем мы использовали параллельно радиотелефонную и телепатическую связи. Близнец, бывший на Ганимеде, разговаривал по радио и одновременно прямо – телепатически то есть – со своим братом, который остался в Буэнос-Айресе. Телепатическое послание всегда обгоняло радиосообщение примерно на сорок минут. Ведь так и есть. Точные цифры вы можете посмотреть у меня в кабинете.
Грэм с трудом закрыл разинутый рот.
– Когда это произошло? Почему это не было опубликовано? Кто держит это в тайне? Это же самый важный эксперимент со времен опыта Майкельсона – Морли[23], это же потрясающе!
Доктор Мэйбл выглядела расстроенной, и тут в разговор вступил мистер Говард. Он произнес успокаивающее:
– Никто не собирается скрывать этих результатов, мистер Грэм, и доктор Абернети готовит к печати статью в «Физикл ревью». Правда, я должен сознаться, что Фонд попросил его не давать предварительного сообщения, чтобы у нас было время осуществить другой проект – известный вам под названием «Генетические исследования» – самым срочным образом. Мы считали, что имеем право найти и взять к себе на работу потенциальные телепатические пары прежде, чем нам попытается перебежать дорогу каждая психологическая лаборатория, да что там, каждый амбициозный фокусник. Доктор Абернети охотно согласился – он не любит преждевременных публикаций.
– Мистер Грэм, – робко добавила доктор Мэйбл, – возможно, вас как-то успокоит тот факт, что на закон обратных квадратов телепатия тоже не обращает ни малейшего внимания. На расстоянии в полмиллиарда миль уровень сигнала был столь же высок, как и тогда, когда телепаты работали в соседних комнатах.
Грэм осел на месте.
– Я и сам не знаю, легче мне от этого или нет. Я сейчас пытаюсь переосмыслить все, во что я раньше верил.
Заминка с братьями Грэм внесла кое-какую ясность, но отвлекли нас от основной цели этого собрания, состоявшей в том, что мистер Говард пытался уговорить нас записаться в астронавты. Меня уговаривать было не нужно. Я думаю, что любой мальчишка мечтает отправиться в космос; мы с Пэтом однажды сбежали из дома, чтобы записаться в Космический десант, – а это намного серьезнее, чем просто попасть на рейс Земля – Марс – Венера, это означало лететь к звездам.
Звезды!
– Мы рассказали вам об этом до истечения срока ваших исследовательских контрактов, – объяснил мистер Говард, – чтобы у вас было время все обдумать, а у нас – время, чтобы объяснить вам все условия и преимущества этого предприятия.
Мне было все равно, какие там были преимущества. Если бы они предложили мне прицепиться к космическому кораблю сзади на санках, я бы согласился, ничуть не беспокоясь о выхлопах двигателя, космическом скафандре и прочей ерунде.
– Обоим членам телепатической пары будут предоставлены равно хорошие условия, – заверил он. – Отправляющийся в космос получит отличную оплату и отличные условия труда на одном из лучших современных факельных кораблей, в составе экипажа из людей, отобранных как из соображений специальной подготовки, так и из соображений психологической совместимости. Остающийся на Земле будет обеспечен как с финансовой стороны, так и в смысле заботы о его здоровье. – Он улыбнулся. – Забота о здоровье – это уж обязательно. Совершенно необходимо будет сохранить его в живых столь долго, сколько это может делать наука. Не будет преувеличением сказать, что, подписывая этот контракт, вы продлеваете свою жизнь лет на тридцать.
