По версии К. Столярова, вешать на Власика ярлык несуна не захотели, однако наказали его примерно, исключив из партии и с позором назначив не на генеральскую, а на офицерскую должность заместителя начальника исправительно-трудового лагеря на Урале, в городе Асбесте. Там он прослужил всего лишь шесть месяцев, а в декабре 1952 года был арестован за измену Родине — оказывается, это он, Власик, в 1948 году должным образом не отреагировал на донос Лидии Тимашук о злодейском умерщвлении А. Жданова.

Когда же выяснилось, что врачи-убийцы были только врачами, но отнюдь не убийцами, Берия, как уже говорилось, не спешил освобождать Власика. Точно так же поступили и те, кто пришел на смену Берии. В ходе следствия обнаружились кое-какие факты, позволявшие призвать Власика к ответу. Например, при обыске в его доме нашли трофейный сервиз на 100 персон, 112 хрустальных бокалов, 20 хрустальных ваз, 13 фотоаппаратов, 14 фотообъективов, 5 перстней и — так записано в протоколе — «иностранную гармонь», которые Власик приобрел незаконным путем без оплаты. Кроме того, Власик признал, что в 1945 году по окончании Потсдамской конференции «вывез из Германии три коровы, быка и двух лошадей, из них своему брату отдал корову, быка и лошадь, сестре — корову и лошадь, племяннице — корову; скот был доставлен в Слонимский район Барановичской области на поезде Управления охраны МГБ СССР».

Но это еще не все. Следствие установило, что Власик морально разложился, систематически пьянствовал и сожительствовал с женщинами, получавшими от него пропуска на трибуны Красной площади и в правительственные ложи театров, а также поддерживал знакомство с лицами, не внушавшими политического доверия, разглашал в беседах с ними секретные сведения, касавшиеся охраны руководителей партии и советского правительства, хранил у себя на квартире служебные документы, не подлежащие оглашению.

Невзирая на то, что Власик с жаром доказывал, будто выпивки и бессчетные связи с женщинами происходили только в свободное от работы время, Военная коллегия Верховного суда СССР 17 января 1955 года вынесла приговор:

«Власика Николая Сергеевича лишить звания генерал-лейтенанта, на основании статьи 193-17 п. «б» УК РСФСР с применением статьи 51 УК РСФСР подвергнуть ссылке на 10 (десять) лет в отдаленную местность СССР. В силу статьи 4 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года об амнистии сократить это наказание наполовину, т. е. до 5 (пяти) лет, без поражения в правах.

Лишить Власика медалей: «За оборону Москвы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «В память 800-летия Москвы», «ХХХ лет Советской Армии и Флота», двух почетных знаков «ВЧК — ГПУ».

Возбудить ходатайство перед Президиумом Верховного Совета СССР о лишении Власика правительственных наград: трех орденов Ленина, четырех орденов Красного Знамени, ордена Красной Звезды, ордена Кутузова 1-й степени и медали «ХХ лет РККА».

Приговор окончательный и кассационному обжалованию не подлежит».

В приговоре наспех инкриминированная статья об измене Родине отсутствовала, она была заменена на злоупотребление служебным положением. Власик вскоре подпал под амнистию и вернулся в Москву. Добиться реабилитации ему не удалось, несмотря на заступничество таких влиятельных лиц, как прославленные маршалы Жуков и Василевский.

А вот и вывод, к которому пришел А. Авторханов: «В решающие минуты около Сталина не оказалось никого: ни «старой гвардии» Сталина — молотовцев, ни «вернейшего оруженосца» Поскребышева, ни пожизненного лейб-охранника Власика, ни преданного сына Василия, ни даже личного врача Виноградова. Смерть Сталина караулит и регулирует Берия при неизменном присутствии трех его соучастников — Маленкова, Хрущева, Булганина, изменивших и Сталину, и Берии, и самим себе».

А теперь о другом наиболее приближенном к Сталину человеке — А. Н. Поскребышеве, без доклада которого никто не мог пройти в кабинет вождя. Рассказывает бывший сотрудник кремлевской охраны С. П. Красиков:

— Личную канцелярию вождя — особый сектор — долгое время возглавлял генерал-майор Александр Николаевич Поскребышев, которого хозяин именовал «главным», давая тем самым понять, что все вопросы, касающиеся его самого, сначала следует согласовать с Поскребышевым.

Примерно за год до смерти Сталина Берия с помощью Маленкова расформировал слаженную личную охрану вождя. Николай Сергеевич Власик был обвинен в растранжиривании государственных средств и в попытке присвоения и сокрытия важных правительственных документов. После одного из заседаний Бюро Президиума ЦК КПСС, проходившего на даче Сталина в Волынском, Власик, осматривая помещение, обнаружил на полу совершенно секретный документ и положил его в карман с тем, чтобы передать Поскребышеву. Но, по приказу Сталина, при выходе из дома был задержан и обыскан, потом отстранен от работы. Сам ли вождь подкинул компрометирующий материал Власику или по подсказке кого, но машине был дан ход. Поскребышев был обвинен в потере бдительности…

А теперь об одной живучей легенде. После смерти Поскребышева ходили слухи, будто он оставил то ли дневниковые записи о годах работы со Сталиным, то ли чуть ли не завершенные мемуары. В годы моей работы в ЦК КПСС я интересовался у многих старожилов, так ли это. Помнится, один из ветеранов общего отдела пересказал слова своего бывшего шефа К. У. Черненко:

— Поскребышев не мог вести дневниковые записи в силу специфики работы у «самого» и из-за особенностей своего скрытного характера. После его смерти мы ничего не обнаружили. А мне ли не знать — изъятием архивов в то время занимался наш отдел.

Константин Устинович в ту пору заведовал Общим отделом ЦК КПСС.

Впрочем, это не значит, что Поскребышев действительно не оставил после себя никаких мемуаров. То, что они пока не обнаружены, еще не свидетельство того, что их не существует.

И все-таки Поскребышев, при всей важности его поста, был «бумажным» генералом. Документы на подпись, регулирование посетителей. Другое дело — Власик, непосредственно отвечавший за безопасность вождя. Почему его убрали? Кто был разработчиком хитроумной многоходовки?

С. П. Красиков, готовя свои записки к изданию, беседовал с людьми, хорошо осведомленными в этом весьма загадочном деле, но не желающими раскрывать свои фамилии. Один из таких разговоров он приводит в своей книге «Возле вождей» в форме вопросов и ответов.

Вопрос. Так ли уж были сильны злоупотребления «девятки» (Девятого управления КГБ СССР, отвечавшего за безопасность высшего советского руководства. — Н. З.), что следовало арестовывать начальника личной охраны вождя Н. Власика?

Ответ. Причиной его отстранения послужило «дело врачей». Власика обвинили в том, что он с 1948 года скрывал у себя письмо Лидии Тимашук, где главными обвиняемыми должны были стать Ворошилов, Микоян и Молотов.

Вопрос. Не кажется ли вам, что Георгий Максимилианович Маленков специально обезоруживал своего благодетеля, чтобы обречь его на беззащитность и одиночество? А Берия в этом помогал ему? Помнится, накануне болезни вождя его личную охрану расформировали по разным подразделениям. А некоторых выслали даже туда, где, как говорится, Макар телят не пас. Тех, кто пытался беззаконию противостоять, расстреливали на месте. И все это при живом Иосифе Виссарионовиче.

Ответ. Помню. Вся главная охрана тогда обескуражена была таким поворотом событий… Ветераны службы охраны разогнаны, а неоперившаяся молодежь была способна лишь трепетать перед членами Политбюро, а не требовать от них безукоризненного соблюдения правил служебных предписаний. По рассказам полковника С. В. Гусарова, служившего в то время в охране И. В. Сталина, скоропостижная смерть вождя, который накануне чувствовал себя достаточно сносно, породила разные кривотолки. Одной из версий его внезапной смерти было преднамеренное убийство.

Тот же полковник Гусаров не исключал и того, что этот гнусный акт совершил кто-то из ближайшего окружения.