Утром открылся Пленум.
На документе — устрашающие грифы: «Строго секретно. Снятие копий воспрещается. Подлежит возврату в 1-й сектор Общего отдела ЦК КПСС». Это стенографический отчет июньского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС.
Его открыл Н. С. Хрущев.
- Из 130 членов Центрального Комитета прибыло и находится здесь 121 член Центрального Комитета, — доложил он, — из 117 кандидатов прибыло 94, из 62 членов Ревизионной комиссии прибыл 51. Некоторые товарищи, которые здесь отсутствуют, больны, некоторые находятся за границей и не успели прибыть. Видимо, прибудут позже. Считает ли Пленум правомерным открыть заседание?
— Да! — раздались голоса в зале.
- Объявляю Пленум открытым, — объявил Хрущев. — На обсуждение Пленума Центрального Комитета КПСС вносится внутрипартийный вопрос. Какое мнение членов Центрального Комитета?
— Принять, — послышались одобрительные голоса.
— Принимается. Я хотел бы условиться о распорядке работы Пленума. Есть предложение сегодня работу Пленума вести до 6 часов вечера, видимо, с одним перерывом. Следующее заседание созвать в понедельник, в 10 часов утра.
- Почему не завтра? — спросил Молотов.
- Как видите, я спрашиваю Пленум, а вы вопрос задаете, — повернулся в его сторону Хрущев. Если у вас другое мнение, вы можете внести другое предложение. Мнение это не только мое, но и других членов Президиума.
- Я не знал этого, — произнес Молотов.
- Я ничего не имею против, каждый член Пленума может поставить любой вопрос. Я только объясняю, — сказал Хрущев.
Молотов, похоже, обиделся:
- Я больше ничего не говорю. Я не возражаю.
Хрущев продолжил:
- Сегодня будем работать до шести часов и перерыв с сегодняшнего дня до десяти часов утра понедельника.
— Правильно! — поддержали в зале.
— О регламенте для выступлений. Есть такое мнение, — мы обменялись мнениями среди членов Президиума, — покамест не устанавливать регламент для выступающих. Видимо, когда начнется повторение в выступлениях, а это неизбежно, — тогда мы вернемся к вопросу о регламенте, и, если Пленум найдет нужным, установим какой-то регламент.
— Правильно! — снова раздалось в зале.
- Нет возражений против этого? — Хрущев обвел глазами зал. — Нет. Тогда слово для сообщения имеет товарищ Суслов.
Долговязая, аскетичная фигура секретаря ЦК по идеологии прошествовала к трибуне.
- Президиум Центрального Комитета поручил мне сделать информацию по вопросу, который обсуждался на заседаниях Президиума Центрального Комитета 18, 19, 20 и 21 июня, то есть в течение четырех последних дней, — начал он. — Должен сообщить вам, что текст моей информации не рассматривался и не утверждался Президиумом ЦК. Прошу учесть также, что стенограммы заседаний Президиума не велось, информацию приходится строить лишь по памяти; времени для подготовки данного информационного сообщения у меня было крайне мало.
После этой преамбулы главный идеолог партии приступил к главному: как возник вопрос и почему его обсуждение приняло столь напряженный характер?
По его информации, дело обстояло так. 8 июня по предложению некоторых членов Президиума было созвано заседание этого высшего коллегиального органа ЦК для обсуждения вопросов, связанных с предполагавшейся поездкой членов Президиума на празднование 250-летия Ленинграда. На заседании Маленков внезапно предложил поручить председательствование главе правительства Булганину, так как речь-де пойдет о крупных ошибках и недостатках в работе Первого секретаря ЦК Хрущева. Маленков затем выступил с резкими нападками на Никиту Сергеевича, с обвинениями его в культе личности, в нарушении им принципов коллективного руководства. Маленков был поддержан некоторыми другими членами Президиума, в особенности Кагановичем и Молотовым.
Только после решительного протеста со стороны ряда членов Президиума, кандидатов в члены Президиума и секретарей ЦК, указавших на недопустимость с точки зрения партийных норм решать такой большой вопрос в столь поспешном порядке и притом при отсутствии нескольких членов Президиума — Кириченко, Суслова, Сабурова, кандидатов в члены Президиума Шверника, Мухитдинова, Козлова, секретарей ЦК КПСС Аристова, Беляева, Поспелова. Только после этого удалось договориться о том, чтобы заседание Президиума продлить на следующий день, вызвав на него не находившихся в Москве.
— Заседание 19 июня началось с того, — рассказывал Суслов, — что сразу же возник острый спор, кому председательствовать. После дискуссии и настоятельных требований Молотова, Кагановича, Маленкова и других товарищей…
— Кто другие? — прервали оратора из зала.
- Товарищи Булганин, Сабуров, Первухин, Ворошилов… Потом вам, товарищи, станет ясно… Председателем стал Булганин. Прения фактически открыл товарищ Маленков, который сказал, что в Президиуме ЦК сложилась невыносимая обстановка, которую долго терпеть нельзя. По словам товарища Маленкова, товарищ Хрущев нарушает принцип коллективного руководства, у нас растет культ личности Хрущева, что он, товарищ Хрущев, как Первый секретарь, не объединяет, а разъединяет членов Президиума, неправильно понимает взаимоотношения между партией и государством, сбивается на зиновьевское отождествление диктатуры пролетариата с диктатурой партии.
Суслов объяснил залу, что Маленков подверг сомнению и фактически осудил лозунг о том, чтобы в ближайшие годы догнать и перегнать США по производству молока, мяса на душу населения, мотивируя это отсутствием соответствующих расчетов и тем, что этот лозунг будто бы противоречит линии партии на преимущественное развитие тяжелой промышленности.
Выступление Маленкова наиболее активно поддержали Каганович и Молотов. Каганович заявил, что в Президиуме создалась атмосфера угроз и запугивания и что надо ликвидировать, как он говорил, извращения и злоупотребление властью со стороны Первого секретаря, который единолично решает вопросы и извращает политику партии в ряде вопросов.
Останавливаясь на положении дел в сельском хозяйстве, Каганович сказал, что в отношении этой отрасли хозяйства нет критики, успехи преувеличиваются, а лозунг догнать Соединенные Штаты Америки по продуктам животноводства, по мнению Кагановича, выдвинут непродуманно и несолидно.
— Товарищ Каганович, — продолжал Суслов, — допустил грубейшие, по существу, клеветнические выпады в отношении Никиты Сергеевича Хрущева, о которых я не хотел бы здесь говорить.
— Надо сказать, — потребовали из зала.
— Можно сказать, — согласился Суслов. — Например, товарищ Каганович барски пренебрежительно отозвался о поездках товарища Хрущева на места, заявив буквально следующее: Хрущев мотается по всей стране.
Эта фраза вызвала шум, бурное реагирование в зале. Раздавались возгласы:
— Он сам оторвался от народа!
— Хрущев действительно мотается, и его вся страна знает!
— Это — фарисейство!
Переждав бурю возмущения, Суслов продолжал:
— В заключение товарищ Каганович предложил освободить товарища Хрущева от обязанностей Первого секретаря ЦК и поставил под сомнение вопрос о том, надо ли вообще иметь пост Первого секретаря.
Стенограмма снова фиксирует шум, оживление в зале, чей-то возмущенный возглас: «Так недолго и до анархии дойти».
— Товарищ Молотов в своем выступлении, кроме обвинения в возрождении культа личности, предъявил товарищу Хрущеву обвинение в том, что он будто бы хочет поколебать ленинский курс политики партии, выдвигая известный лозунг по увеличению производства продуктов животноводства. Обрушиваясь на этот лозунг, товарищ Молотов заявил, что это правая политика и авантюризм. Далее товарищ Молотов заявил, что во внешней политике товарищ Хрущев будто бы проводит линию «опасных зигзагов». Он также заявил, что нам нет необходимости иметь Первого секретаря ЦК и следует освободить товарища Хрущева от этих обязанностей. Некоторые другие члены Президиума и кандидаты в члены Президиума…
— Кто? — раздались возмущенные голоса.
- В частности, товарищ Шепилов, солидаризировались в той или иной мере с выступлениями товарищей Маленкова, Кагановича и Молотова, но именно выступления названных трех товарищей и их предложения являлись наиболее далеко идущими. Один из названных товарищей, не припомню точно, кто, обвинял секретарей КПСС в том, что они через секретарей обкомов и ЦК компартий союзных республик будто бы ведут работу по охаиванию отдельных членов Президиума.
