А Летти замерла на террасе подобно поникшему цветку. Оркестранты заиграли полонез, и Джек приблизился к ней.

– Не желаете ли потанцевать, мисс Экстон?

Летти протянула ему руку. В лунном свете ее глаза казались яркими голубовато-серебристыми звездочками. Она широко улыбнулась.

– Вы пришли на мой бал! Джек поклонился.

– Вы же меня пригласили.

– Вас все еще ищут?

– Нет. Разве вы ничего не слышали? Я-то думал, что об этом говорят по всему графству. Мистер Боумарис, приходской священник, сказал констеблю, что видел Нейлора в ночь, когда произошло несчастье. Судя по всему, Нейлор был мертвецки пьян и разбил голову о церковную ограду. Так сказал священник. Нейлор, шатаясь, исчез в потемках, и священник не успел ему помочь.

– Почему же он раньше об этом не заявил? – возмутилась Летти.

Джек улыбнулся. Ну и защитница у него!

– Боумарис уезжал на несколько дней и лишь сегодня вернулся.

– Что ж, в таком случае я его прощаю, – сказала она. – А Джемайма знает?

– Пока нет. Я только что вернулся из Берфорда. Летти наморщила лоб.

– А ограбление на большой дороге? Как с этим, Джек?

Джек усмехнулся.

– Никто точно не описал грабителя. Меня могли выдать только вы, Джемайма или ваша бабушка.

– Мы с Джемаймой, разумеется, вас не выдадим, – с жаром произнесла Летти.

– Что касается бабушки, то я не могу быть уверена…

– Я ей не нравлюсь, и понятно почему, – резко ответил Джек.

– Джек, бабушка совсем не такая, как вы думаете. Конечно, она заботится обо мне, но она выше предрассудков.

Посмотрите, как она привязалась к Джемайме! Она ее полюбила, потому что ее любит Роб…

Счастье и отчаяние охватили Джека.

– Это – другое дело, – сказал он, и они оба понимали, что он говорит правду.

Раздались звуки музыки, и они начали танцевать. Джек никогда не танцевал полонез и понятия не имел, как это делается, но Летти, стараясь не расхохотаться, давала ему подробные указания: – Крутитесь налево… А теперь направо… Дайте мне вашу правую руку…

Наконец Летти не выдержала и почти упала на Джека, прижав ладонь к груди, чтобы громко не смеяться.

– Ой, Джек, вы безнадежны!

– Я пришел, чтобы попрощаться, – сказал Джек. – Думаю, мы больше не увидимся?

– Трудно не видеться, раз ваша сестра замужем за моим кузеном.

– Согласен.

– Я пойду в залу и объявлю, что мы помолвлены, – заявила она.

У Джека подпрыгнуло сердце. Он знал, что она это сделает, его бесстрашная девочка. Ее не остановят ни предписания этикета, ни классовые различия, ни обычный здравый смысл.

– Я умоляю вас не делать этого. – Голос Джека не выдал его муки.

– Вы этого не хотите? – Летти недовольно выгнула брови. – Вы не хотите на мне жениться?

– Я люблю вас, – сказал Джек. – Но жениться на вас не могу.

Он увидел, как глаза Летти наполнились слезами, хотя она улыбалась. Он хотел еще что-то добавить, но она зажала ему рот обтянутыми перчаткой пальцами.

– Тихо. Я не каждый день целую джентльмена. Она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам.

Джемайма танцевала с герцогом Мерлином. Герцог был замечательный танцор, и Джемайма получала удовольствие, но в то же время она нервничала, так как побаивалась его. Они беседовали о музыке, и Джемайма обмолвилась о своих планах устроить в Делавале музыкальный салон, а также об уроках музыки в деревенской школе. Мерлин заинтересовался и стал ее расспрашивать. Когда танец закончился, он подвел ее к Берти Першору, который записался в танцевальную карточку Джемаймы на полонез.

– Вы превосходно танцуете, мэм, – сказал Мерлин. – Могу ли я рассчитывать на котильон перед ужином?

Внимание Мерлина обеспечило Джемайме успех, а сам герцог отошел в другой конец бальной залы и стал беседовать с леди Маргрит.

– Две фурии соединились, – заметил Берти, когда они с Джемаймой заняли свое место среди танцующих пар. – Поздравляю вас, леди Селборн. А на меня Мерлин до сих пор смотрит как на переростка-школьника. – Берти сник. – А может, я и есть переросток. Но я просто не представляю, как вам удалось его покорить!

– Берти, вы очень хороший. Не беспокойтесь – герцог знает вам цену.

Бал удался на славу. Ужин закончился, но гости продолжали веселиться.

Джемайма четыре раза танцевала с Робом, к неодобрению леди Маргрит, которая побранила их за нарушение светского этикета, но глаза ее при этом весело блестели.

Берти извинился и отошел от Джемаймы, ища следующую партнершу, а Джемайма издали наблюдала за Робом. Он выглядел очень представительно, такой красивый и… такой желанный.

Рядом с ней раздвинулась портьера, и появилась Летти. Щеки у нее порозовели, она была очень хорошенькой.

– Ой, Джемайма! Вы были на террасе?

– Нет. Я просто стою здесь и…

– Смотрите на Роба, – закончила Летти. Глаза у нее блестели. – Вы ведь его любите, правда?

– Да, – ответила Джемайма. – Но я поняла это совсем недавно.

Летти оглядела залу и нахмурилась.

– Огаста что-то затевает. Я вижу это по ее лицу. Джемайма посмотрела в сторону Огасты. Мисс Селборн все еще стояла среди кружка поклонников, но, увидев, что на нее смотрит Джемайма, хитро и злобно улыбнулась. Раздался ее громкий голос: – И графиней Селборн становится дочка трубочиста.

Джемайме стало трудно дышать.

– Вот идиотка! – прошептала Летти. – Но ей не сойдет это с рук! – Летти ободряюще сжала локоть Джемаймы. – Она хочет уличить вас, но она не знает, что бабушка на вашей стороне, и герцог Мерлин тоже.

Гости, окружавшие Огасту, выглядели потрясенными. Назревал скандал, начались перешептывания, и головы присутствующих повернулись в сторону Джемаймы. Она увидела, как Ферди схватил Роба за рукав и что-то взволнованно зашептал ему на ухо. Роб тотчас направился к Джемайме. Голос Огасты зазвучал еще громче: – Она познакомилась с Робертом на свадьбе – ее наняли танцевать там… Ну, вы же понимаете, каковы мужчины… Я чувствовала, что в этой девице есть что-то от простолюдинки.

Роб подошел к Джемайме и заключил ее руку в свою. Глаза его гневно сверкали, но он успел улыбнуться Джемайме, прежде чем обратил свой суровый взгляд на кузину.

– Огаста, ты ставишь в неловкое положение исключительно себя, – подчеркнуто вежливо начал он. – Уверяю тебя, что никто, кроме Джемаймы, не смог бы с большим достоинством носить имя графини Сел-борн. Я горд тем, что она моя жена.

У Джемаймы от слез защипало глаза. Ее пальцы впились в ладонь Роба, и она улыбнулась ему сквозь слезы. Он при всех признался ей в любви!

Леди Маргрит Экстон отвлеклась от беседы с герцогом Мерлином и смерила Огасту уничижающим взглядом. Все разговоры прекратились.

– Я поддерживаю и одобряю поведение моего внука, мисс Селборн, – ледяным тоном заявила она. – Джемайма с честью носит имя графини Селборн. Ее происхождение для меня не важно, так же как и то, что вы – внучка торговца мылом.

Кое-кто засмеялся, а Огаста сделалась багрово-красной.

– Это совсем другое! Мой дедушка владел пятью фабриками!

– О боже, – сказала леди Маргрит. – Простите, я не знала, что для вас это имеет значение. А для меня имеет значение счастье моих внуков. – Она повернулась к Робу и Джемайме и протянула им руку. – Они, как я вижу, счастливы, чем я очень довольна.

Берти Першор хотел было увести Огасту, чтобы спасти положение, но она словно приросла к полу и дрожащим пальцем указала на Джемайму.

– Возможно, вы будете не столь довольны, мэм, если узнаете, что у вас уже есть правнучка, но ее отец не лорд Селборн! Этот ребенок живет неподалеку отсюда. Она – вылитая леди Селборн.

Думаю, нам всем ясно, что из себя представляет новоявленная графиня.

Теперь в зале повисла гробовая тишина. Гости замерли – это уже не злобные сплетни, такое страшное обвинение повергло всех в ужас.

Джемайма слышала, как охнула возмущенная Летти. Она почувствовала, что у нее дрожат ноги, и тут же рука мужа обхватила ее за талию. Гнев Роба был настолько силен, что она ощутила это даже от прикосновения его руки.