Наконец Анни отошла. Сердце все еще быстро колотилось, но тут раздался звук, заставивший его замереть посреди удара.

Лестница лязгнула.

За секунду целый рой мыслей в мозгу попытался угнездиться. Был ли то Майкл (о бедный, бедный Майкл!) или фальшивая Рианна? Куда спрятаться? Но времени не осталось. Анни оглянулась в поисках оружия; удалось заметить лишь щетку с металлическими зубцами, что лежала на туалетном столике…

Над порогом появилась голова. Майкл.

Анни бросилась в его объятия, всхлипывая, бессвязно бормоча:

— Не смотри… Не смотри… О, Майкл! Мне жаль, так жаль… Я должна была сказать тебе, что она такое на самом деле. Я должна была предупредить тебя…

Его руки скользнули к ее плечам, отталкивая. Анни подняла глаза на Майкла: лицо его было совершенно спокойно. Ни шока, ни ошеломления — лишь спокойствие. Он бросил взгляд на кровать и ее ужасного обитателя, потом перевел его на Анни.

— Ах, боже мой! — сказал он.

Анни отступила назад.

Губы исказила кривоватая улыбка — только теперь это была уже не улыбка, а лишь изгиб. Небрежный беззаботный вид изменился, словно маска, что сморщивается в попытке приладиться к преобразившемуся лицу под ней. Со странным налетом отрешенности Анни заметила в уголках глаз и на щеках Майкла насмешливые и циничные морщинки, которые когда-то находила столь привлекательными. Ощущение его прикосновения, его губ и рук оставалось с ней с прошлого вечера, согревая в моменты ужаса и омерзения. Теперь оно улетучилось без следа. Анни избавилась от наваждения и ощущала лишь пустоту внутри и жуткий страх.

— Боже, боже мой! Стало быть, ты раскрыла нашу маленькую тайну. Не стоило отпирать Комнату Синей Бороды; насколько я помню, его жене тоже не поздоровилось, или я ошибаюсь? И зачем тебе понадобилось совать свой нос, куда не просят? До сих пор ты была мне очень полезна; жаль будет потерять тебя.

— Ты убил ее, — еле слышно проговорила Анни. Наконец-то у нее в голове начала складываться вся мозаика. Разумеется, он знал о подмене; Майкла единственного из всех нельзя было одурачить. Она, наверное, ослепла или потеряла рассудок, раз не понимала этого.

— О нет, — отозвался Майкл. — Не я. Вообще-то из меня никудышный убийца. Заметь, она была помехой на моем пути. Наши чувства давно остыли.

Анни почувствовала проблеск надежды, в глубине души понимая, что он ложный. Майкл дразнил ее этой надеждой, его насмешливые глаза были тверды и пусты, словно стекло.

— Это была… та тварь?

— Увы. Моя любимая Ненуфар. Порой она чересчур увлекается. Старуха Карлоу призвала ее и не смогла с ней справиться; видимо, в конце концов старая ведьма стала непригодна к использованию. Что же до фон Гумбольдта… Понимаешь, древние духи видят мир чрезвычайно упрощенно. Ненуфар полагала, что, избавившись от него, мы получим Грааль. Я не успел ее остановить. Зато его смерть еще больше замутила воду… Черт побери, в последнее время мне что-то приходят на ум неудачные каламбуры! Тобой она тоже чересчур увлеклась — но тогда я подоспел вовремя. Убийство для Ненуфар — самое простое решение любой проблемы. Она примитивна.

— Но зачем тебе нужен Грааль? — спросила Анни — не столько из любопытства, сколько стремясь заговорить его и потянуть время.

— Грааль нужен всем. Я искал его всю жизнь: видел во снах, жаждал его. А Ланселот, Персиваль, Галахад? Все они, рыцари и герои? Я вполне представляю себя первым или вторым. Разумеется, вся эта религиозная чепуха была обычным враньем: Церковь пыталась подогнать под себя более древнюю истину. Основной смысл Санграаля — сила. Сила выше знания, выше науки; сила, позволяющая перемещаться между мирами. Только подумай, напряги воображение. Даже твой крошечный уютный умишко должен быть способен на мечты, на некое подобие вдохновения. Когда Ненуфар пришла ко мне, я понял, что вместе мы сможем добыть Грааль. С ее помощью я способен завладеть всем.

— А почему же ты не разобрался с ее помощью с Дейвом Бэготом, — наобум ляпнула Анни, — вместо того, чтобы позволить ему расквасить тебе нос?

Она мало-помалу отступала — скорее инстинктивно, чем осмысленно. Майкл не двигался. Он стоял между Анни и лестницей — и другого выхода из комнаты не существовало.

— Представилась великолепная возможность поиграть в героя, — оскалился Майкл. — Изобразить из себя эдакого отважного Галахада. Впрочем, ты и сама не растерялась. Знаешь, мне впрямь жаль, что так вышло. И зачем ты только сунула свой нос… А что, собственно, ты тут делаешь?

— Не важно. — Анни изо всех сил старалась унять дрожь в конечностях, заставить сердце не так бешено колотиться. — Ты хочешь сказать, что я тебе нравлюсь, и жаль, что приходится…

— Господи, нет, разумеется! Просто я был совершенно уверен, что мне удастся выманить у тебя Грааль, не увеличивая гору трупов. Инспектор и так что-то подозревает; он может создать неудобства. Кроме того, ты была нужна мне, чтобы подобраться к Нату поближе. Ненуфар почему-то считает, что он важен. Конечно, когда тебя не станет, я окажусь рядом, чтобы… э-э… разделить его горе. Мы сблизимся.

— Нет! — воскликнула Анни. На мгновение вспышка гнева затмила страх. — Я открою Врата и вернусь, чтобы предупредить его!

Майкл оцепенел.

— Откуда тебе известно о Вратах? У тебя нет Дара.

— А у тебя есть?

— О, я всегда осознавал свою исключительность. Я способен управлять умами других, вершить свою судьбу среди беспомощных, бесцельных, неудачливых. Я учил заклинания по древним книгам; именно потому я изучал историю — чтобы находить подсказки; а во снах ко мне приходил язык Камня, язык силы. Вот в чем красота Дара. Если ты знаешь, что обладаешь им, если пытаешься использовать его — то и он использует тебя. — Похоже, Майкл сам не осознавал в полной мере глубинного смысла собственных слов.

— Он вел тебя сюда, — сказала Анни. — Он гнал тебя…

— Годами образ Торнхилла являлся мне во снах. Когда я наконец нашел его и переехал сюда… — Майкл замолчал, слегка улыбнувшись. Не вполне человеческой улыбкой. — Рианна думала, что в деревне есть свой старомодный шарм. Ха! Ненуфар пришла ко мне по реке, в неизвестно где обретенном обличье нимфы, только глаза ее оставались истинными. Она вся была хлад и голод. — Майкл задрожал от чувственных воспоминаний. — Если ты хоть раз прикоснулся к духу, все остальные, — он окинул взглядом Анни, — лишь женщины.

Анни почувствовала, как все ее существо сжалось. Потом ярость вернулась, согревая ее изнутри.

— Да, — сказала она. — Я лишь женщина. Но я могу открыть Врата. Бартелми рассказывал мне…

— Гудман? Мне следовало догадаться. Я подозревал, что под жиром кроется немножко силы. Так утверждала ведьма Карлоу. Однако Врата открываются лишь раз — во всяком случае, без помощи Грааля. Ты проходишь через них и больше не возвращаешься. Это Высший Закон. К тому же ты слишком восприимчива, чтобы стать призраком.

— Даже Высшие Законы можно нарушить, — возразила Анни. — Однажды я уже прошла сквозь Врата. — Она почувствовала, как уверенность Майкла дала трещину. Нужно было вывести его из равновесия, отвлечь, переключить внимание. — Твоя союзница права насчет Натана. Он… необычный. Его отец из иного мира. Я последовала в мир мертвых за другим человеком и вернулась с ребенком во чреве. Я сделала это однажды, смогу сделать еще раз. Из смерти назад к жизни. Вот мой дар.

Анни лишь отчасти верила тому, что говорит, зато ее слова явно выбили Майкла из колеи. Он начал приближаться к ней, отходя все дальше от лестницы. Отступая, Анни уперлась в туалетный столик. Рука ее нащупала щетку для волос — ведь больше ничего подходящего не было.

— Ты не могла этого сделать, — сказал он. Улыбка превратилась в презрительную гримасу — только на сей раз обман не удался: под ней угадывалась нерешительность. — Такой шаг потребовал бы неимоверной силы — силы смерти, силы Грааля. А какой силой обладаешь ты?

— Силой любви. Тебе она неведома.

Анни замахнулась и ударила Майкла по лицу усаженной шипами стороной щетки, метясь в глаза. Очки слетели; раздался вопль боли. Мимоходом ударив Майкла по голени, Анни стремглав бросилась к лестнице.