Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Возвратившись в пещеру, он обследовал ниши, просовывая пальцы между прутьями решеток: камень не дрогнул. Потом Натан подошел к Кванжи и поцеловал ее распухшую руку, запоздало подумав, что стоило сделать это раньше. Мальчик перебрался ближе к выходу и привалился к стене на полу примерно в том же положении, что и Кванжи; закрыв глаза, он принялся искать в сознании портал, который доставил бы его назад. Хотя вскоре Натан нашел то, что искал, теперь лоскуток необычного цвета сделался темным и непроницаемым, без эффекта рябящего снега. Как будто подходишь к двери, а та заперта, и нет ни ручки, ни ключа: он мысленно стучал по дощечкам, а дверь все не поддавалась. Натан не заметил, как уснул.

Проснулся он все в той же пещере. Снаружи солнце клонилось к закату. Шея затекла от долгого лежания в неудобном положении. Страшно хотелось пить. Мальчик допил остатки воды и встал, потом выбрался сквозь узкое горлышко пещеры и остановился перед входом. Он не мог просто так сидеть и ждать смерти, надо было попытаться хоть что-то предпринять, даже если его попытки не принесут результатов. В любом случае — лучше уж быстро, чем долго и мучительно. Вдруг сила чаши поможет ему…

Так Натан стоял под защитой утеса, по крупицам собирая оставшееся мужество и наблюдая, как солнце медленно сползает по небу вниз, за границу, очерченную горами.

* * *

Эрик приноровился ночевать в задней комнате антикварного магазина, охраняя сокровища Ровены. По крайней мере, такова была его официальная версия. Несколько раз, получив приглашение, он поднимался обедать или ужинать наверх, хотя в прочее время стеснялся вторгаться в личное пространство миссис Торн. Зато Эрик и Ровена часто вместе завтракали в задней комнате, просматривая утреннюю газету — разумеется, «Телеграф»; он засыпал хозяйку вопросами о Тони Блэре и последствиях войны и о том, как устроен мир.

В тот день Ровена с самого утра взялась за телефон: она обзванивала знакомых, все еще не оставляя надежды напасть на след похищенной чаши. Потерпев очередное разочарование в беседе с агентом в Оксфорде, миссис Торн пустилась в традиционный обмен любезностями и замечаниями о летней погоде. «Да, в день ограбления у нас тут пронеслась ужасная буря, зато с тех пор дни стоят очень жаркие… Да, неудачно вышло… если бы не погас свет, у вора бы вряд ли получилось… Ей-богу, карлик. Полиция хочет, чтобы я сказала, что видела ребенка, но я-то пока доверяю собственным глазам: тогда это был бы совсем малыш… Убежал в лес. Дети бросились за ним, но карлику удалось улизнуть под дождем. Да, лило, как в сезон тропических дождей. У вас нет? Вам повезло…»

Положив трубку, Ровена поведала:

— У них в Оксфорде не было никакой бури. Везучие! Похоже, она пронеслась только здесь, как будто кто-то ее наколдовал.

— Возможно, — заметил Эрик. — Сила способна на многое. Контролировать погоду — властвовать над умами.

— Ты веришь, да? — спросила у него Ровена. — Иногда тебе почти удается меня убедить. Как-то все это странно. — Она подлила себе в чашку еще чаю, а Эрику — кофе, к которому тот неимоверно пристрастился. — Похищение чаши, которую все равно не удастся продать, и непонятная смерть фон Гумбольдта — как теперь выяснилось, по естественным причинам… слишком много всего не вписывается. Всякие мелочи не дают мне покоя… — Ровена замолчала. Потом принесла еще один кофейник. — В том последнем разговоре было что-то, что не совсем…

— Думаете, они лгут? — спросил Эрик.

— Ничего подобного. Просто какая-то фальшь. Мать твою, никак не соображу. Оно где-то там, а я не отыщу, что же не складывается.

— Что это за «мать-твою» такой, которого вы все время поминаете? — поинтересовался Эрик. — Я часто слышу это слово, но не могу уловить его смысл.

— Это бранное слово, — объяснила Ровена. — Люди пользуются им, когда рассержены.

— А что оно означает?

Ровена подробно разъяснила смысл выражения. Похоже, Эрика он сильно удивил.

— В моем мире тоже существуют бранные слова, только совсем другие. Мы пользуемся специальными словами, обозначающими предания, коррупцию, неправду. То, чем люди занимаются в постели, вовсе не зазорно. Я должен пользоваться этим словом?

— Конечно, нет, если оно тебе не по вкусу, — ответила Ровена. — Пользуйся любыми словами, которые тебе нравятся.

Предоставив таким образом Эрику возможность выбора, миссис Торн вернулась к мучившей ее проблеме, яростно сверля взглядом неизвестную точку пространства. Вдруг лицо ее переменилось. «Однако… как странно. С чего бы ему?..» Она взяла трубку и перезвонила в Оксфорд:

— Еще раз извините за беспокойство. Я должна справиться о погоде. Вы уверены, что в тот день дождя не было? И нигде в округе?

Ровена положила трубку и взглянула на Эрика.

— В тот день в окрестностях Оксфорда вообще не было дождя.

Эрик что-то бормотал себе под нос — видимо, подбирал подходящие ругательства.

— Фантазия! — попробовал он. Потом заметил, обращаясь к Ровене: — Я говорил вам, что буря неестественная. Кто-то сотворить плохую погоду.

— Дело в другом. — Еще с минуту Ровена размышляла, потом набрала другой номер. Похоже, никого не было дома.

— Вы расстроены, — заметил Эрик, наблюдая за выражением лица Ровены. Ее озабоченность отразилась и в его чертах. — Кому вы звоните?

— Анни. — Она с видимым усилием постаралась стряхнуть тревожные мысли. — Не обращай внимания. Ничего особенного. Пора открываться. — Продавец взял отгул на день, и Ровена не собиралась тратить время на прояснение мелких несоответствий. Эрик приступил к работе, для начала занявшись полировкой орехового приставного столика, а Ровена решила подумать о чем-нибудь другом.

Через полчаса она снова набрала номер Анни — и опять безуспешно. Позвонила Бартелми и услышала автоответчик. Потом закрыла магазин.

— Пошли, — сказала она Эрику. — Мы едем в Иде. Может быть, я делаю из мухи слона, но сдается мне, что-то здесь не так.

— А что за «слон»? — вопросил Эрик, как только они забрались в мини-фургон — излюбленное транспортное средство Ровены. — Он опасен?

— Не знаю. У нас один труп — два, если считать Эффи Карлоу, — и пропавший Грааль, и… Зачем так по-идиотски врать?

— Что врать? — забеспокоился Эрик. — Кто врать?

Ровена объяснила.

Глава двенадцатая

Комната Синей Бороды

Колдовской огонь поведал Бартелми немногим больше того, что ему уже было известно, и под своей обычной внешней невозмутимостью он ощущал всевозрастающее беспокойство. По некотором размышлении у Бартелми родилась идея: та же, что прежде пришла в голову Натану. «Лесной человечек, — объяснял он Гуверу, натягивая сапоги, — старый приятель Натана. Если кто-то что-то и видел, так это он. Нет, тебе со мной нельзя. Ты его напугаешь. Я пойду один».

Некоторое время он блуждал среди деревьев подальше от тропинки, довольно тихо для столь крупного человека. Лишь изредка под ногой щелкала веточка, да едва шелестели опавшие листья. Птицы наблюдали за Бартелми, но не издавали тревожных трелей. На границе Темного леса человек подошел к старому дубу, поваленному грозой много лет назад: теперь от него осталась лишь пустая кора ствола, заселенная колониями насекомых и растений-паразитов, оплетенная зарослями крапивы. Разыскивая Лесовичка, Натан дважды проходил мимо дерева-великана, но не догадался заглянуть внутрь. Бартелми посмотрел внутрь сквозь трещину в коре, чуть отошел назад и присел на склон неподалеку. Там неподвижно и терпеливо он ждал, пока дерево не свыкнется с его присутствием. Через некоторое время Бартелми поднялся на ноги и стал подступать ближе — медленно и совершенно беззвучно. Раздвинув крапиву огрубевшими, привыкшими руками, он расчистил путь к самому сердцу дерева. Сквозь трещину Бартелми разглядел нечто похожее на кучку согнутых веточек, полузарывшуюся в клочки листвы и древесную труху. Существо сидело неподвижно, в оцепенении, повернув удлиненную голову в профиль и глядя на Бартелми одним темным, без белка, глазом.

77
{"b":"122869","o":1}