Мерзкие куплеты все повторялись и повторялись — тоном ликующим и насмешливым. Бартелми прошептал слова освобождения, и они постепенно затихли. Дитя превратилось в завиток тумана, из которого на миг сверкнули глаза; потом пропало.

— Что это было? — спросила Анни.

— Дух. Не суди по тому, как он выглядит: он очень стар и не обязательно мудр, зато многое знает. Он нам достаточно рассказал — если говорил правду. Твой водяной дух поднялся из моря, быть может, из самых глубин океана. Там, куда не могут проникнуть люди, еще кое-кто обитает. Человечество заполонило планету. Одни духи привыкают и наживаются на слабостях смертных — суевериях, жадности и отчаянии; другие удаляются в необитаемые уголки и таятся там, в самом сердце пустыни или джунглей. И нет места более необитаемого и пустынного, чем океанская пучина. Говорят, там Великий Морской Змей по-прежнему спит на дне, так плотно окольцевав собою мир, что прорезал Марианскую впадину. Там водятся кальмары, превосходящие своими размерами корабли, и причудливые твари, сохранившиеся со времен динозавров, и сокрытое логово Кракена. И еще — некоторые боги и богини древнего мира, коим уже давно перестали поклоняться. Я мог бы вызвать одного-двух, если круг выдержит и сами они не позабыли, кем были прежде. Видишь ли, нельзя призвать безымянный дух.

— Вы хотите призвать ту… тварь… сюда? — ужаснулась Анни.

— Нам следовало бы с ней повидаться. Именно поэтому я попросил тебя присутствовать при ритуале. Я хочу, чтобы ты опознала то, что мы увидим, — Бартелми подбодрил Анни своей привычной улыбкой, хотя на сей раз она не слишком на нее подействовала. — Как говорят, нужно знать врага в лицо. Не бойся. Круг сдержит его.

— Но ведь вы сказали, что нельзя вызвать дух без имени, — с некоторой надеждой проговорила Анни.

— Таково правило. Потому мне придется сделать то, что делают в подобных случаях все волшебники.

— Что именно?

— Сжульничать.

Бартелми возобновил вызов, и теперь Анни узнала имя: Рианна. Рианна Сарду.

— Таково имя, которое носил дух и, быть может, носит до сих пор, — пояснил Бартелми. — Так просто его не отбросить. Когда он явится — если он явится, — ничего не говори. Просто наблюдай.

Дух отозвался. Туман внутри круга, сгустившись, стал превращаться в столп, подобный тому, что поднялся перед Анни из речной воды. Точно так же он стал медленно обретать форму и лицо, похожее и одновременно не похожее на Рианну. Волосы струились подобно водорослям по течению, и длинное одеяние беспрестанно колыхалось множеством складок, а почва под ногами находилась в постоянном движении, словно вода.

Дух произнес:

— Я сказала, что сама решу, когда с тобой связаться. Не смей меня вызывать таким образом. И не пользуйся именем женщины. Это заставляет меня принимать ее облик. — Существо говорило голосом Рианны, но с неким чуждым ему эхом.

— Каким именем хочешь ты, чтобы я вызывал тебя? — вкрадчиво спросил Бартелми.

Анни подумала, что дух не в состоянии ясно увидеть, кто находится за крутом, хотя определенно хорошо слышит.

— Кто ты?

— Тот, кто призвал тебя.

— Ты не имеешь права! Я не собираюсь являться на зов первого встречного волшебника, который способен нацарапать круг. Отпусти меня!

Не обращая внимания на гнев духа, Бартелми продолжал:

— Что тебе нужно от мальчика по имени Натан?

— Ты не вправе задавать мне вопросы!

— Что тебе известно о Граале Лютого Торна?

— А тебе? Грааль — замок, мальчишка — быть может, ключ к нему. Врата можно открыть. Мы думали, они закрыты навечно для всех, кроме умерших смертных, но их можно открыть. Ты то, другое, верно? Другое ничтожное человеческое существо, которое считает себя Одаренным, хватается за случайную силу. Ты не понимаешь, что значит сила. Погоди только, пока я отворю Врата, и тогда я покажу тебе силу. Ты знаешь, как я сильна даже теперь? Меня не сдержит твой маленький крут.

Запрокинув голову, дух воздел руки, растворяясь в потоке воды; та взметнулась ввысь словно гейзер, ударилась о потолок и выплеснулась в комнату. Крик Анни затих, когда в лицо ей ударила струя злобы.

Бартелми произнес одно-единственное слово — негромко, но четко: это была Команда. Рука его простерлась вперед в жесте отрицания. Выплеснувшаяся вода собралась обратно в жидкую колонну, которая с бульканьем уменьшилась и наконец совсем исчезла. Над промокшими полом и мебелью, волосами и одеждой поднялся пар и устремился в крут, исчезнув внутри, словно его поглотил воздух. Анни никак не могла отдышаться. Гувер принялся отряхиваться, хотя мех его уже высох.

— Да уж, — заметил Бартелми. — Ладно, на сегодняшний вечер достаточно. Немного беспокойнее, чем я ожидал. Именно с этим духом ты встретилась?

— Да. Он думал, что вы — кто-то другой, верно? Во всяком случае, поначалу. Значит… его вызывал кто-то еще?

— Я и прежде это подозревал. Вопрос в том, кто именно.

Беседуя с Анни, Бартелми одновременно вытянул руку вперед ладонью вниз. Мерцающий круг исчез. В комнате воцарилась кромешная тьма, и Анни поняла, что за сдвинутыми занавесками незаметно наступила ночь. Бартелми зажег свет и принялся подтирать с пола остатки порошка.

— Эффи Карлоу? — спросила Анни.

— Возможно.

— Если не считать того, что она мертва, а дитя намекнуло, что утопил ее именно водяной дух. И тем не менее он считал, что его призывает некто конкретный.

— Совершенно верно.

Бартелми достал из буфета бутыль и немного налил из нее в бокал. Жидкость была темно-бордовой, почти черной, с сильным фруктовым ароматом и еще более сильным запахом спирта. Он подал напиток Анни, и та осторожно его пригубила. Щеки у нее зарумянились.

— Через пару минут подоспеет ужин, а потом вызовем такси и отправим тебя домой.

Позже, когда Анни ушла, Бартелми сидел в кресле при свете свечи (ему нравилось зажигать свечи, они успокаивали) и сквозь щель в шторах любовался мерцанием случайно забредшей в поле зрения луны.

— Он отозвался на имя Рианны Сарду, — заметил Бартелми, видимо, обращаясь к Гуверу: больше в доме никого не было. — Однако первой должна была откликнуться на зов сама Рианна. Разве что она не могла…

Натан осторожно закрыл заднюю дверь за собой и Хейзл, однако не рискнул опустить крючок: звук был бы слишком различим среди остального шума. Даже щелчок задвижки на двери в гостиную подверг их опасности быть обнаруженными. Пробравшись в дом, дети затаились на кухне и осмелились выглянуть только тогда, когда Бартелми и Анни были поглощены ритуалом и не замечали ничего вокруг. Верный Гувер не тявкнул и даже не вильнул хвостом. Теперь Натан и Хейзл, прокравшись через сад, выскочили в лес, слишком потрясенные увиденным, чтобы замечать темноту или возможную опасность. Стоило ребятам добраться до дороги, как тени кинулись за ними в погоню; однако Натан и Хейзл не забыли прихватить с собой талисманы, так что преследователям пришлось довольствоваться лишь возможностью дышать детям в спину.

— Он волшебник, — вымолвила Хейзл, когда дети оказались на достаточном расстоянии от дома. — Настоящий волшебник. Я о твоем дяде Барти. Или ведьмак.

— Нет, для ведьмака он слишком толстый. Ты где-нибудь видела толстых ведьмаков?

— Он в-волшебник, — повторила Хейзл. Язык ее заплетался на словах, как будто те были чередой непреодолимых препятствий.

— Твоя прабабка была ведьмой, — напомнил подруге Натан.

— Да, но все было… иначе. Она умела лишь привораживать да нашептывать проклятия: все это мелочи, ерунда, вовсе не такое…

— Какая разница, ведь ты все равно не веришь в магию.

— Можно подумать, у меня есть выбор, — проворчала Хейзл.

Некоторое время друзья шли молча. Позади на пустой дороге тени играли с ними в «бабушкины следы», затихая, когда Натан оборачивался.

— Они там, — проговорил он. — Гномоны.