Миленькая — подумал художник, с удовольствием разглядывая незнакомку — и шустрая. Девушке и впрямь не сиделось спокойно, она то прогибалась в пояснице, выпячивая вперед небольшую грудь, то горбилась и сутулила плечи, или вовсе пыталась залезть на скамейку с ногами, подобрав их под себя.
Красивые славянские глаза, глубокого серого цвета, опушенные длинными ресницами, чуть вздернутый мягкий носик, широкий, пухлый рот, круглые щеки, длинные волосы заплетены в старомодную косу. Гибкая и юркая словно ящерка.
Анри пригляделся внимательней. Лицо девушки напомнило ему старые фотографии из альбома матери. Там, где юные прелестницы в белых платьях сняты на фоне большой усадьбы с колоннами.
Русская? — задал сам себе вопрос художник.
Девушка поправила выбившуюся прядь за ухо, снова прогнулась в пояснице, поерзала маленьким задом по лавке, достала леденец, захрустев оберткой, сунула конфету в рот и зажмурилась от удовольствия.
— Совсем ребенок, — улыбнулся Анри с высоты прожитых лет и перевел взгляд на ее спутника. Молодой человек за все это время сделал только два движения — положил ногу на ногу и откинулся на спинку скамьи.
— Очень красив — удивился художник, разглядывая юношу — чрезвычайно.
Природа одарила молодого человека утонченной, аристократической красотой, густыми золотистыми волосами и благородным спокойствием мимики. Он совсем не походил на свою спутницу — хорошенькую, но все-таки обыкновенную девчонку. И ему была не к лицу простая круглая вязанная шапка, надвинутая по самые брови, похожая на те, что носят цветные с окраин.
Старик потянулся к бумаге. Он должен нарисовать эту парочку, для себя. Что-то есть в них странное. И в красавце блондине и в его баламутной мадмуазель.
Старик быстро набросал портрет молодых людей, но чувство, что он что-то упустил, не оставляло художника. Немного подумав, он стер шапку с головы юноши, заменив ее собранными в хвост волосами. А потом рука старого мастера самовольно потянулась к бумаге, добавив несколько быстрых штрихов — уши юноши вытянулись и заострились.
Анри удивленно хмыкнул, растерявшись, но исправлять не стал — результат, не смотря на кажущуюся странность, его устроил.
С девушкой оказалось сложнее. Ее странность таилась внутри, не проявляясь внешне. Немного помучившись, Анри чуть не опустил руки, но в последний момент зачем-то прорисовал у основания шеи девушки ровный ряд треугольной чешуи.
Теперь все как надо!
Хотя старый художник не смог бы объяснить — почему он превратил молодых людей в героев des legendes.
И если с юношей более-менее все было ясно, он и впрямь напоминал своим видом эльфов — наверное, именно так они и должны выглядеть — то с девушкой все обстояло сложнее.
О, мon Dieu! При чем тут чешуя? Ну не русалка же она!
Анри увлекся рисованием, стремясь передать лица ребят как можно точнее. Теперь он только изредка поглядывал на парочку, но и этого хватило привлечь к себе внимание. Юноша что-то шепнул девчонке, и она вскочила с места, забыв про свои туфли, подошла к художнику и заглянула к нему через плечо, а потом искренне рассмеялась и махнула своему дружку.
Красавец поднялся, и не спеша, подошел к старику. Улыбнулся уголками губ, глядя на рисунок, а потом уважительно поклонился, признавая мастерство художника, снял с пальца красивый перстень, судя по всему — очень старый, и бережно вложил его в руку старика.
А потом молодые люди взялись за руки, и пошли прочь, правда вскоре остановились — девушка вспомнила про забытую обувь и побежала ее надевать.
Анри сидел и смотрел, как девчонка возится с туфлями, и та, почувствовав его взгляд, глянула на художника из-под локтя, хитро усмехнулась и показала язык.
Анти почувствовал, как сердце взволновано толкнулось в ребра — язык незнакомки был фиолетовым, узким и раздвоенным на конце, как у змеи!
А потом незнакомка что-то шепнула своему спутнику и стянула с его головы шапку, явив миру то, что под ней пряталось — длинные заостренные уши.
Молодой человек отобрал у спутницы головной убор, водрузил его на место и осуждающе покачал головой.
Шубутная девчонка рассмеялась и… подмигнула Анри с самым что ни на есть заговорщическим видом.
А потом они ушли, взявшись за руки, став похожей на другие парочки, блуждающие по улицам вечно молодого города.
Старик раскрыл ладонь и поднес к глазам подаренное кольцо: на гладком полупрозрачном карнеоле, теплого красно-оранжевого цвета, неизвестный ювелир с величайшей точностью вырезал летящего дракона. При желании можно было пересчитать чешуйки у крохотного изображения. А еще казалось, что волшебное существо парит в потоках воздуха.
Художник моргнул и спрятал кольцо во внутренний карман куртки, посидел немного, а потом собрал свои вещички и пошел к ближайшей кофейне. И чем ближе старик подходил к кафе, тем больше казало, что странная встреча привиделась.
И тогда художник хлопал ладонью по куртке, ощущая через ткань твердый комочек. А еще Анри думал, что снова пришло время пополнить заветный альбом, хранимый в нижнем ящике стола и о том, что в нем подобралась довольно странная компания. И если раньше художник думал, что это просто плод его фантазии, то теперь парящий в камне дракон давал сильный повод для сомнений.
Анри сел за стол, некоторое время смотрел прямо перед собой, а потом заказал официанту рюмочку коньяка. Требовалось, как следует поразмыслить. Или пофантазировать.
Эпилог
— А теперь куда? Ты выбрала?
— Вот! Сюда!
— Что за страна?
— Страна-а-а? Франция!
— Но мы там уже были!
— О нет… Мы же отправимся в Диснейленд!
— Дисне… что?
— Ничто, вставай ближе, нам пора развлечься! Только учти, всю вашу братию я сюда не потащу. Так и передашь светлейшему, когда будешь впечатлениями делиться!
