Товарищи, есть другой мир и другой труд.

На суровом знамени военного коммунизма первых лет русской социалистической революции было написано: "Кто не работает, тот не ест". Это значило, что Советская Россия изгоняла из своих пределов всех живущих чужим трудом. Это был первый шаг революции.

Второй - восстановление силами всего народа разрушенной промышленности и сельского хозяйства.

Третий - организация труда, поиски более совершенных и гибких форм его.

Четвертый - начало пятилетнего плана, то есть начало того, во имя чего совершилась Октябрьская революция, - построение социализма.

Эти четыре шага пронизывает политическое воспитание народных масс, имеющее целью: во-первых, разрушить тысячелетиями созданное представление о труде как неизбежности для поддержания личного существования или как средства достигнуть (лично) такого состояния, в котором труд будет не нужен, и, во-вторых, создать новое отношение к труду как к естественному состоянию борьбы за построение социализма, то есть к плановому и механизированному хозяйству на земле, где орудия производства и продукции будут принадлежать самим трудящимся, где тяжесть труда будет перенесена на механизмы, где облегченный и сведенный до минимума труд должен стать естественным побуждением здорового организма.

Таковы в двух словах задачи. В применении к действительности они встретили и встречают сильное сопротивление с трех сторон: во-первых, со стороны буржуазных элементов в самой Советской России, во-вторых, со стороны капиталистического окружающего нас мира и, в-третьих, со стороны ужасающей темноты, экономической отсталости и анархического отношения к труду, доставшихся в наследие Октябрьской революции от помещичьей, первобытно крестьянской и промышленной (с почти колониальными формами) царской России. Это - пассив.

В актив нужно отнести неизмеримые естественные богатства, неисчерпаемую свежесть сил народов, населяющих СССР, и закаленность в борьбе, веру в победу, энергию, преодолевающую все лишения, наиболее сознательной, ведущей части пролетариата. Из этого источника сил питаются партия, строительство, хозяйство.

Но пассив огромный. Им объясняются все перебои, несовершенства и недочеты нашей жизни. То, что совсем просто на высоко развитом индустриальном Западе, у нас сопряжено с усилиями. Преодолеть инерцию, вызвать к жизни созидающие силы стоит таких усилий, что если бы иностранцы, приезжающие взглянуть на наши ободранные города, на нашу торопливую и неровную жизнь, вместо того чтобы говорить о "новом крепостном праве", потрудились подвести итог всем затратам духовных и физических сил, брошенных, как зерна, в поднятый чернозем Советского Союза, - думаю, что многие, подавив вражду, сняли бы шляпу перед таким проявлением длительного героизма...

Как же идет трудный процесс организации новых форм труда в СССР?

Основа процесса - инициатива, идущая снизу вверх, от самих рабочих, от образования мелких ударных групп, расширяющихся затем по всему производству.

В капиталистической экономике творящая сила - свободная конкуренция. Взамен ее у нас - социалистическое соревнование. Энергия конкуренции вызывается долларом, энергия соревнования - политическим воспитанием, которое ставит перед рабочими не только ближайшую цель усилия, но его значение в общей экономике страны и его отзвук еще далее - в перспективе грядущего.

Шутники могут нарисовать себе картину советского рабочего, держащего в одной руке "Капитал" Маркса, в другой - рычаг от станка. Это так же неверно, как то, например, что новорожденный буржуа времен великой французской революции шел на завоевание Европы, имея в руках ружье и томик "Общественного договора" Жан-Жака Руссо. Но буржуа знал, за что умирает под трехцветным знаменем, а солдаты прусского короля и австрийского императора ничего не знали.

Социалистическое соревнование есть з н а н и е, а форма - ударная бригада. На отстающем в производстве заводе, на строительстве, где обнаружен прорыв, образуются по инициативе самих рабочих ударные группы; дисциплиной, производительностью труда и качеством продукции они подхлестывают отстающих. В помощь им создаются "планово-оперативные группы", ставящие задачей довести промфинплан до каждого станка, рационализировать производство и укрепить ударные группы в цехах.

Завод, идущий впереди в производстве, посылает на другой, отстающий, "общественный буксир", состоящий обычно из профессионального работника, партийного работника, хозяйственника, техника и нескольких лучших ударников, с тем чтобы передать отстающему заводу свой опыт организации труда, производства и массовой работы.

Есть уже заводы, объявившие себя сплошь ударными. Процесс кристаллизации высших форм труда происходит в самой толще рабочих масс. Когда на втором году пятилетки стало не хватать рабочей силы, обнаружилось вредное явление "текучести" - переход рабочих с завода на завод, отсюда простои станков, падение производства. Против этого выдвинулись, опять-таки инициативой самих рабочих, "рабочие заслоны", "ударные бригады", "товарищеские суды" и прочее. Это движение вылилось в форму "самоконтрактации", то есть добровольного закрепления рабочих за своими предприятиями до конца пятилетки, причем в самоконтрактации строго соблюдается принцип добровольности, так как насилие в данном случае привело бы к дурной работе по приказу и к подрыву самого принципа соревнования и ударничества.

Борьба за высшие формы труда на заводах, на строительстве, на полях, в лесах и под землей идет непрерывная, так как непрерывен поток неквалифицированной рабочей силы из деревень. Новички попадают в политическую и профессиональную обработку к самим рабочим, разжижая их напряженную сплоченность и вызывая новые усилия пропаганды социалистического труда. С другой стороны, все наиболее талантливое отливает с заводов в техникумы и высшие учебные заведения, где та же торопливость и напряженность труда (умственного), вызванная темпами пятилетки... Советский Союз, отставший от Запада в иных случаях чуть не на столетие, должен делать десять шагов в том случае, когда Запад делает шаг. И мы делаем эти десять шагов.

Таков сложный, трудный, небывалый в истории процесс образования нового человека. Что же, - труд у нас принудительный?

Нельзя же считать принуждением, насилием развитие в человеке высшего сознания к труду, к своим задачам, к цели жизни. Свобода быть свиньей у нас осуждена суровой социалистической моралью. Свободное существование на труды чужих рук осуждено законом.

Нам трудно и сурово, как пионерам, врубающимся в дебри новооткрытой страны, но мы знаем, что строим новое жилище человечеству.

Десять тысяч вооруженных всадников примчались в городок Скоттсборо, чтобы осудить на смерть восемь негров-рабочих. Если бы для этого нужно было доказать, что негры украли луну с неба, - десять тысяч белых крикнули бы: да!

В свое время царское правительство разряжало нависающую революционную грозу тем, что натравливало христиан на евреев. Британское правительство из тех же соображений раздувало в Индии вражду между мусульманами и индусами. Американская буржуазия, подавленная растущим кризисом у себя и вырастающим могуществом пролетарского Союза ССР, ищет пути спасения и прибегает к старым рецептам: ханжеству, лицемерию, национальным и расовым предрассудкам и так далее. Нужно расколоть все плотнее и однороднее сбивающиеся массы пролетариата. И вот - гальванизируют старую вражду между белой и цветными расами, - между белыми колонизаторами и черными привозными рабами. Цвет и запах кожи достаточны для того, чтобы человек попал на веревку. "Вы, пятнадцать миллионов безработных, - ну-ка разделитесь: белые - направо, цветные - налево... Ату, бей, вешай, рви, уничтожьте черных, желтых, красных, цветных! Америка для американцев! Нет больше безработицы!"