Он: Сейчас принесу.
Камера шагает к «столу»...
Он, Она и бэби – дома. Отец семейства только что привез домой телевизор и видеомагнитофон и теперь занят их распаковкой. Квартира по мелочи изменилась к лучшему. Не скажу, что дело дошло до евроремонта, но по всему видно, что здесь живут люди, которым хватает денег не только на хлеб, но и на масло.
Он (распаковывая коробку): Я помню, как у моих родителей появился первый большой телевизор. Он был черно-белый и назывался «березка». Почему березка, до сих пор не понимаю. Может, потому что черно-белый. А может, потому что полосы по экрану шли, как на бересте...
Она: А у моей бабки до сих пор стоит КВН. Чудо техники. Чтобы экран рассмотреть, нужно увеличительное стекло ставить.
Он: Когда папа принес телевизор, он сначала засел читать инструкцию. Это было суровое произведение, похожее на армейский строевой устав. Половина была посвящена тому, как с этой «березкой» осторожно обращаться, а вторая половина – куда ее нести, если все-таки не уберег. О том, как ее включать и настраивать, там не было ни слова.
Она: Но кнопка была?
Он: А как же. Правда, стала западать в первый же день. Сначала не хотела включаться, а потом – выключаться.
Она: Зато тогда не показывали рекламы.
Он: Да. И сериалов. Когда мы включили его в первый раз, там шел концерт народной музыки, и тридцать три коровы в сарафанах разевали свои пасти.
Она: В смысле, пели.
Он: Ни фига подобного. Чтобы услышать звук, нужно было переключиться на другой канал. Но тогда пропадало изображение.
Она: Врешь ты все.
Он: Вру, конечно. Ну, вот... Кажется, все. Можно включать.
Она: А инструкция?
Он: Инструкция подождет.
Она: Интересно, какие у этого телевизора будут первые слова.
Он: Да уж не «мама». Спорим, что попадаем прямо на рекламный блок.
Она: Я ставлю на сериал.
Он: Слушай, а может, ну его на фиг. Все равно смотреть нечего.
Она: И правильно. Лучше песенку спой.
Он: Погоди. Надо еще видик подключить.
Она: Видик – это хорошо.
Он: Это просто круто. Вот. Смотри, что я принес...
Показывает кассету с мультиком.
Она: Что это?
Он: Детский нейтрализатор трехчасовового действия. Системы «Том и Джерри».
Она: Думаешь, сработает?
Он: Сейчас проверим.
Она: (тихо) Ты давно не пел, дядька. Спой песенку.
Он: Чего?
Она: Я говорю, что если ты сейчас не бросишь всю эту фигню и не возьмешь в руки гитару, я умру.
Он: (растерянно) Да я уже забыл, как это делается. И слов не помню.
Она: Ничего. Все твои песни я знаю наизусть. Подскажу...
На шашлыках: он берет гитару и поет. Песня снята, как доморощенный клип: кто-то пританцовывает, кто-то подпевает. Шампуры уже обглоданы. Тусовка набрала нужный градус и закипела.
(песня)
Наварю отвар я пьяный из гуляй-травы
Из забудь-травы, из прости-травы,
Брошу в ковшик оловянный горькое увы,
Сладкое увы, вечное увы.
Брошу пепел сигареты и золу костра,
Брошу детские секреты, куклы, флюгера,
Дольку лунного лимона ночью отражу,
А чтоб было чуть солено, волю дам ножу.
Пей до дна, моя дорога,
Допьяна, чтоб стать ручной...
Ты веди меня, дорога, от постылого порога
Ой, ой-ой-ой.
Наварю отвар я пьяный из своих стихов,
Из чужих стихов, из ничьих стихов.
Брошу в ковшик оловянный пригоршню грехов,
Мальчиков – грехов, девочек – грехов.
Ложку каши, что оставил в детстве на столе,
И щепотку скучных правил о добре и зле,
Брошу жухлую солому солнечных лучей,
А чтоб было чуть солено – слез налью ручей.
Пей до дна, моя родная, допьяна, чтоб стать ручной.
Чтобы не плакать, даже зная, что уйдет со мной иная
Ой, ой-ой-ой.
Наварю отвар я пьяный из того, чем жил,
Из того, с кем жил, из того, где жил.
Брошу в ковшик окаянный связку бычьих жил,
Корабельных жил и гитарных жил.
Сахар звезд той давней ночки, прядь родных волос,
Букву «р», подарок дочки, скарба полный воз.
Ветку дуба, листья клена, стебель лебеды,
А чтоб было чуть солено – горсть морской воды.
Пей до дна, мой черный ворон.
Допьяна, чтоб стал ручной,
Чтоб не взял меня измором ни над сушей, ни над морем —
Ой, ой-ой-ой...
(хлопки, шум-гам)
Илюнчик: Андрюнчик, за тебя!
Петрович: Нет. Я предлагаю выпить за жену этого засранца, которая его с нами отпустила, а сама сидит дома на цепи.
Он: (встает) За отсутствующих здесь жен, господа!
(все шумно чокаются и выпивают)
Она идет с коляской навстречу камере. Подходит на расстояние разговора.
Она: Привет, дядька. Что-то ты рано сегодня. Я тебя с воскресенья в дневном свете не видела.
Он: И как я в дневном свете?
Она: Прекрасен, как всегда. А я, наверное, как зомби. Ты на меня не смотри.
Выглядит она и впрямь неважно.
Он: Бедная моя богатая девочка. Мыш тебя скоро совсем доест.
Она: Ничего, один кусочек для тебя я оставлю. Кстати, о кусочках. Я там приготовила обед, так что милости прошу.
Он: Ты ничего не замечаешь?
Она: Ты побрился.
Он: И все?
Она: Да. А что я должна заметить?
Он: Хорошо. Вот тебе подсказка (протягивает ключи).
Она: Ты купил новый брелок? Симпатичный. А что за кнопка?
Он: Нажимай.
Она: А ничего не взорвется?
Он: Не должно. Жми.
Она нажимает, и рядом громко тявкает сигнализация.
Она:(вздрагивая) Ой.
Он: (оборачиваясь камерой к новой машине) Ну, как? Машина, конечно, не из крутых. Не Мерседес и не Бентли. Но она довольно новая, блестящая и красивая. А главное – своя.
Она: Дядька, ты купил себе машину?
Он: Нам. Я купил нам машину.
Она: А ты не будешь на ней гонять?
Он: Я пока что и трогаюсь еле-еле. Так что гонять не буду. Не слышу криков восторга.
Она: Ты в нее еще не сел, а я уже боюсь. Поклянись мне, что не будешь гонять.
Он: Клянусь, что не буду.
Она: А еще ты ее будешь любить, да?
Он: Не знаю. Она ведь красивая, правда?
Она: Даже слишком. Не то, что я.
Он: Да ты что, маленькая. С тобой только Феррари может сравниться, и то только красный.
Она: (трогает машину и вдруг начинает плакать)
Он: Да что с тобой, девочка?
Она: Не обращая внимания. Ты же знаешь, я в последнее время вообще в черти-что превратилась. (улыбаясь сквозь слезы) А она красивая. Правда.
Он: Ну, наконец то. Прокатимся?
Она: Мыша пора кормить. Давай потом. Ты нас в поликлинику на прививку отвезешь.
Он: Потом не могу. Мне еще на работу ехать. Я на пять минут заскочил – похвастаться.
Она: Ничего. На троллейбусе доедем. Ты хоть перекусишь?
Он: Некогда. Вот тебе камера, снимай исторический старт.
Она: Поцелуй меня.
Он целует жену и передает ей камеру. Она снимает его за рулем. Он дурачится,
потом, споткнувшись разок, трогается и уезжает. Камера поворачивается к коляске.
