А наверху во всю шла другая работа. Толпа людей по левому борту восторженно кричала «Ура» каждый раз, когда с правого борта взлетал очередной сюрприз мастера Ван Хин Шуя. Огненные шары: зеленые, желтые, синие, красные; сменялись уходящими высоко вверх огненными тюльпанами, а потом расцветали с хлопками причудливые узоры. Женщины, в роскошных собольих, шиншилловых и норковых шубках прыгали и визжали от восторга.

В это время на корме Георгиос, Галил, и Мишель с трудом вытащили из ложемента двухметровую тушу ракеты, подтащили ее к борту, и бросили вниз. Каждый при этом ожидал чего-то страшного: взрыва, грохота, вспышки. Но, в таком шуме и грохоте салюта ракеты утонули практически бесшумно. Отдышаться им было не дано. Из мрака показались три больших резиновых, надувных лодки. На каждой из них было по десятку одетых в черное террористов.

— Мишель, на прожектор! — крикнул Галил. Тот понял, и метнулся вбок, разворачивая вниз, на идущие параллельно лайнеру лодки мощный прожектор. Но еще до этого застучал пулемет Георгиоса. К нему присоединился «Узи» Галила. Они поливали террористов свинцом, и те, уставшие, ошалевшие и от трудного плаванья, ослепленные фейерверком, и светом прожектора не сразу поняли что происходит. Лишь когда пятеро в его лодке погибло, Курбан-баши воскликнул: — Это засада! Уходим!

Моторист тут же крутанул рукоять газа, и повел свою лодку по дуге, к носу корабля. Это было не так просто, лайнер шел сейчас почти на предельной скорости, кроме того, им сейчас приходилось идти против течения и ветра.

В это время Моше и немец выкинули из кресла управления судна труп Хасана и Гельмут сам уселся в кресло.

— Теперь даже если он взорвет рубку, мы сможем управлять судном, — довольно сказал он. — Так, это что? Он отключил систему связи с землей, и сотовую связь.

В это время в разговор включился Галил: — Моше, эти, на лодках, они уходят куда-то к носу корабля!

— Будь тут, я на борт, помогу нашим, — сказал Моше, и, подхватив автомат одного из террористов, кинулся из рубки. Он успел дать по проходящим снизу лодкам очередь, и даже заметил, как из нее упало за борт темное тело.

Все были в работе, только Юрий Астафьев торчал без дела около двери на капитанском мостике. Дверь была плотно закрыта, и как он не налегал всем телом, это ему не удавалось сделать. В наушниках он слышал переговоры своих невольных коллег, и мучился оттого, что ничего не может сделать. Когда прозвучала фраза, что террористы уходят к носу, он забыл про дверь, и побежал к краю палубы, а затем и назад, чтобы посмотреть на их маневр.

В ту же секунду Мансур запросил рубку: — Хасан, группа Курбан-баши прибыла?

Гельмут, услышавший в наушниках незнакомую речь, дернулся, но ничего не сказал. Мансур повторил фразу, но снова ничего не услышал. Тогда он вскочил на ноги, и запросил совсем другого человека: — Анри, что происходит на борту?

Ответом ему была тишина. Тогда он уже откровенно вытащил из кармана пистолет, в другую руку взял пульт и, передернув затвор, шагнул к двери.

Если бы Курбан-баши смог обогнуть лайнер и зайти с другой стороны, он покрошил бы на битком заполненных палубах не один десяток человек. Но на нос корабля, тремя палубами ниже рубки, выскочила парочка в странных костюмах и с автоматами в руках. Зверев и Виктор дышали очень тяжело, но это не помешало им с ходу открыть огонь по лодкам. Им помогал при этом китайский фейерверк, лодки были как на ладони, зато террористы стреляли в сплошное зарево огней, даже не понимая, откуда ведется по ним огонь. Вскоре один из «Зодиаков» закрутился на месте, это мертвый рулевой навалился на ручку газа и невольно вывел лодку из игры. Через полминуты мимо него начала проходить корма лайнера, и пулемет грека добил тех, кто был еще в ней живой.

Вторая лодка столкнулась с соседней, и перевернулась. Среди прочих пошел ко дну и Курбан-баши не научившийся в детстве плавать в своем солнечном Узбекистане. Тогда у рулевого последней лодки сдали нервы, и он отвернул в сторону, стараясь как можно быстрей удалиться с места невезучего захвата. Вслед им звучали частые очереди.

Именно в этот момент осторожно приоткрылась дверь рубки, Мансур выглянул в одну сторону, потом выскочил и направил ствол в другую сторону. Там тоже никого не было видно, и он бегом проскочил расстояние до лееров, перегнулся, и начал осматривать море. Единственное, что он понял, снизу звучали звуки стрельбы. Он хотел нагнуться ниже, но тут его окликнули.

— Мансур!

Он оглянулся. В десяти шагах от него стоял человек в странном, средневековом кафтане, на голове треуголка. Несмотря на весь этот странный наряд, Мансур сразу узнал этого человека, мгновенно. Столь же мгновенно он вскинул пистолет, но и в руках его противника уже так же было оружие. Они выстрелили практически одновременно, так, что звуки выстрелов слились в один. С головы Юрия испуганной птицей слетела треуголка, а Мансур сразу плашмя опрокинулся назад, на спину, так, что пистолет, выпавший из его руки прокатился по палубе еще метров пять.

Между тем на лицо Астафьева начала капать кровь. Он поднял руку, потрогал голову, и зашипел от боли. Пуля, чиркнув по голове, содрала с нее большой клок кожи и волос. Выругавшись, Юрий отодрал с рукавов роскошные кружева, и прижав к ране, подошел к телу своего врага. Мансур лежал на спине, черный смокинг был расстегнут, и в районе сердца по белой рубахе растекалась все большим размером кровь.

— А он действительно красив, — пробормотал Астафьев. — Ольга была права.

Он поднял с палубы пульт управления бомбой, не понял, что это такое, но, на всякий случай, выкинул эту штуку за борт. После этого он нажал на кнопку вызова своей миниатюрной рации.

— Моше, Мансур готов. Что мне делать дальше?

— Иди в рубку, успокой капитана.

Астафьев развернулся, и, подобрав пистолет террориста, прошел на мостик, старательно закрыв за собой дверь.

В это самое время Ольга Малиновская была в какой-то полумиле от "Куин Мэри". Она прекрасно видела как взрывались на горизонте причудливые цветы фейерверка.

— Смотри, парень! Смотри, как красиво! — восторженно закричала она, но опустив глаза, поняла, что тот уже умер.

— Что нам теперь делать? — спросил скорее не ее, а себя старший группы. Он уже несколько часов не мог связаться со Шнейдером.

— Правьте туда, на лайнер, — не терпящим возражения голосом велела Ольга.

Еще один человек видел этот фейерверк. Легкая, двухместная «Сессна» Ахмада Шакира несла его по направлению Ливана. Только в этой стране он мог скрыться на первое время. Всполохи праздничного салюта сначала удивили его, потом он понял, что это такое. Зло усмехнувшись, он вытащил свой знаменитый мобильник, и перебрав несколько номеров, остановился на странной записи: «КМ-2». Ахмад нажал на кнопку вызова безо всякой надежды на удачу. Он уже неоднократно пробовал «дозвониться» по этому «номеру», но у него ничего не получалось. И, когда зазвучали звуки вызова, он удивился, а потом жадно приник к стеклу кабины.

За минуту до этого Гельмут Мильх включил ретранслятор сотовой связи. Сделал он это зря. Глубоко в трюме Шимон неторопливо беседовал с новым другом Андре.

— А от чего может взорваться эта бомба?

Они поднимались наверх по маршевым лестницам, все выше и выше. Сюда даже начала проникать музыка из зала над ними.

— Да, от чего угодно, — вещал Шимон. — Можно вставить пейджер, или мобильный телефон…

И тут он услышал, как внутри его ноши запищал сигнал вызова, потом что-то щелкнуло, и зеленая лампочка на пульте начала мигать. А Шимон вдруг понял, что если бомба взорвется сейчас, то могут погибнуть люди там, наверху, и этот, рядом. Если же ее бросить вниз, то сдетонирует весь этот чудовищный запас тротила. А вот Андре не понял, почему этот умный еврей прервал свою лекцию, а толкнул его вниз, а сам бросился на пол, и прикрыл своим щуплым телом, затянутым в бронежилет, свою жуткую ношу. Грохнуло так, что матрос оглох, а когда расселась пыль, и он поднял глаза, то он понял, что друга у него уже нет.