"Сейчас я увижу этого гада", — подумала она.

В это же самое время, а прошли уже сутки после пропажи Ольги Малиновской, в деле о ее пропаже забрезжил первый свет.

Этот звонок мобильника показался Астафьеву гораздо более резким, чем обычно.

— Да, Астафьев слушает.

В ответ он услышал голос Папандреу.

— Юрий, похоже, мы нашли тот самый внедорожник.

— Неужели! Где?

— В порту. Подъезжай сюда, в порт, есть интересный разговор.

Искать Папандреу на территории порта ему не пришлось. Еще на подъезде к проходной ему мигнул фарами фургон «Фольксваген» с глухими окнами. Юрий оставил свой «Джип», и забрался в его салон. Здесь кроме Папандреу были еще два полицейских в штатском. Судя по мощным биноклям, видеокамерам и магнитофонам, а так же огромному термосу, все трое давно вели наблюдение за каким-то объектом.

— Ты приехал очень вовремя, — сказал Янгелос, пожимая ему руку. — Мои коллеги из столицы накрыли одну шайку, специализирующуюся на похищениях автомобилей. За последний год этот вид преступлений у нас вырос в пять раз. Мы долго не могли понять, в чем дело, и только когда взяли под наблюдения порты, поняли, в чем дело. Ваши соотечественники уже здесь, на острове, перебивают машинам номера, а самые приметные машины просто разбирают на запчасти, и вывозят в контейнерах. Они накрыли одну из таких мастерских, и нашли номер от того самого "Ланд Крузера" Анабашлы. Но, задержанные про эту машину ничего не знают. Те же, кто руководил ими, и пригнали этот внедорожник, сейчас находятся на этом пароме, и пытаются выехать из страны, — Папандреу показал рукой на махину стоящего около самого ближнего пирса парома. — Юрий, нам нужна твоя помощь.

Астафьев уже ожидал что-то подобное.

— Что вам нужно? Потопить его?

— Не надо. Нужно их найти. Они ваши соотечественники. Мы весьма приблизительно знаем про этих двух человек. Они сменили паспорта, и мы даже не знаем, как их зовут. Только их приметы. Один высокий, худой, лет тридцати. Второму лет сорок, невысокий, с животом. Но сейчас, на пароме, русских больше двухсот человек, и как минимум десять из них подходят под эти приметы.

Юрий немного удивился.

— А почему вы думаете, что я могу их узнать? Ты ведь тоже знаешь русский язык, и неплохо.

— Я тоже буду их искать, но там есть еще кое-какие специальные данные. Один их них, как это вы говорите, с Украины, хо-хо-л, второй белорус.

Янгелос беспомощно развел руками.

— В этом я не селен. Так что, определить это сможете только вы.

— Когда отправка парома?

— Через час.

— Груз их известен?

— Да это три больших контейнера, номера мы их знаем. Но получат они их только в Турции, и, вряд ли под своими нынешними именами.

— Их уже погрузили на корабль?

— Тянем до последнего.

Юрий еще чуть подумал, потом спросил: — Как выдумаете, они уже здесь?

— Да, это точно. Все русские пассажиры этого рейса уже на борту.

— Хорошо, тогда сделаем так…

Уже полчаса Юрий обходил паром, поднимался вверх, вниз по громадному кораблю. Он посетил ресторан, два бара, бильярдный зал. У него было как минимум несколько претендентов на быстрый сход с корабля, но Юрий все же не решился бы сделать главный вывод. Он все же надеялся, что эта парочка должна быть вместе. Астафьев хорошо знал психологию своих сограждан. Даже если чувство опасности заставляло их расстаться, но все равно, их будет неизбежно тянуть друг к другу. В билльярдной его внимание привлекла пара мужиков, катающих шары в русскую пирамиду. Судя по речи, они вполне могли подходить под нужную ему пару.

— Хреново, ты, Микола, шары гоняешь, — сплевывая в сторону, говорил круглый, словно ртутный мужик лет сорока, с джинсах, и цветной, гавайской рубахе. После этого он сам не сумел загнать в угол свояка, так что соперник тут же поддел: — А сам то, шо, Гринька, умеешь трошки, а уже выпендрикавыешься.

Этот был высокого роста, за метр девяносто, молод и нахален. В перерывах между игрой он тянул из большого бокала пиво. Его напарник же предпочитал джин-тоник. Так же заказав себе банку этого напитка, Астафьев поднялся наверх, обошел по кругу его палубу, потом еще раз спустился вниз, протралил все бары. Последним пунктом этой программы он снова определил себе билльярдный зал. Но, той парочки в зале уже не было. Судя по тому, что они допили каждый свое пойло, и естественно, оставили на столе пустую тару, Юрий решил, что они поднялись наверх. В самом деле, парочка стояла на корме, и тихо о чем-то переговаривались, время от времени поглядывая на часы. Тогда Астафьев достал мобильник, и, нажав выход на Папандреу, сказал только одно слово: — Давай.

Прошло секунд десять, динамик, до этого беспрерывно глушивший всех пассажиров бравурной музыкой, оборвалась, и голос на ломаном русском произнес: — Господа пассажиры. Те, кому принадлежит контейнер под номером сорок шестьдесят двадцать пять двенадцать У, просим подняться на третью палубу. Ваш контейнер при погрузке оборвался и упал в воду. В каюте номер тридцать два у вас состоится встреча со страховым агентом нашей паромной компании.

Услышав это сообщение, толстый Гринька схватил за руку худого Миколу и спросил.

— Ты слыхал это?

— Ну, и шо?

— Так это наш контейнер!

— Да ты шо!

— Шо-шо! Триста тысяч медным тазом накрылись!

— Пошли тогда страховку оформлять.

— Какую страховку?! Ты ох… что ли?! Груз вообще не на нас оформлен! Нам вообще туда нос совать нельзя.

Длинный выругался длинно и цветисто.

— Ладно, хоть два контейнера, но наши. Пошли, обмоем отъезд.

— А вот это у вас совсем не получиться, — произнес за их спиной чей-то голос. Это был, конечно, Астафьев. Он стоял в каком-то полуметре от жуликов и все прекрасно слышал.

— Ты кто… чего… — наперебой начали спрашивать автодельцы, но Юрий уже кивнул головой подошедшему Папандреу на сладкую парочку, и тем тут же заломили руки. Они сошли на бетон пирса за две минуты до отправления. Два матроса за спиной Астафьева тут же сдернули сходни.

Через два часа Папандреу вышел из кабинета с довольной улыбкой на лице.

— Все, готово. Их работники опознали этих двух. Сошлись и отпечатки пальцев. Этот длинный, уже начал говорить.

— Мне бы как раз с ним поговорить насчет Ольги, — попросил Юрий.

— Сейчас устроим.

И Янгелос снова исчез за дверью. Минут через десять он приоткрыл ее и кивнул Юрию.

Длинный был дожат до полного сухого остатка. Это было видно по всей его фигуре, по опущенным плечам. Он как раз с расстроенным видом начал шарить по карманам, но Юрий его опередил, протянув свое «Мальборо».

— Ну что, брат, завяз? — спросил Юрий. Тот стрельнул на него глазами, и, криво усмехнувшись, спросил: — А ты что, сочувствовать, что ли, пришел?

— Да нет, наоборот, еще вопросик один задать хочу. Не по протоколу, так, по душе.

Длинный не понял, но сигарету взял.

— Как это по душе? Ты ведь мент, я тебя по повадкам вычислил, жаль только, что слишком поздно. Ловко ты нас этим грекам сдал. Я думал уже все, соскочили с крючка, а тут ты нарисовался. Колымишь, что ли тут у них, на Кипре?

— Что делать, не повезло тебе. Но я не для этого тебя брал. Вопрос один есть, я тебя не как мент, как земляк хочу кое о чем спросить.

— Все вы мягко стелете, когда вам что-то надо.

— Тебя ведь Николаем зовут? — припомнил Астафьев.

— Ну да.

— Так вот, — Юрий толкнул ему фотографию номера того "Ланд Крузера". — Помнишь, где брал эту тачку?

— Ну, и что. Еще какую статью хочешь навесить?

— Да нет, статья мне не нужна, и я тут, понимаешь, не колымлю. Отдыхал я, спокойно и мирно, с женой. А два дня назад, ночью, ее похитили. И похитили ее на этом самом "Ланд Крузере". Ты видел, кто на нем ездил?

Микола прищурился, потом кивнул головой.

— Было дело. Мы этого «японца» вообще, случайно зацепили. Сидим в машине, пасем одну тачку, красивый такой «Корвет», цвет Нефертити, я его для себя присматривал. А тут смотрим, останавливается машина, длинный такой членовоз, лимузин. Ждет чего-то. Прошло минут десять, подкатывает этот Крузер, оттуда достают что-то темное, мне точно это человеком показалось, не то без сознания, не то, мертвый. И, словно завернут во что-то. Ковер не ковер, но очень похоже. Погрузили это все в багажник, сами прыгнули в лимузин, и уехали. Перед этим, конечно, сигналку на Крузе врубили, но Мишка ее тут же на своем сканере срисовал. Он это дело туго знает. Грех не взять его было, как червонец с куста.