Уже потом Астафьев пришел к выводу, что Олег Батов, удачливый российский золотопромышленник, постепенно подбирающийся к десятке самых богатых людей России, своей жизнью был обязан Янгелосу Папандреу. Они с Ольгой, не торопясь, шествовали по одной из улочек Лимассола, когда увидели впереди огромный, белый лимузин. Этот монстр вражеского автомобилестроения покоился около ступеней отеля «Редиссон», одного из самых престижных в городе. У Юрия шевельнулось свойственное всем людям любопытство, которое тут же вместо него озвучила Ольга.

— Интересно, кому это такой членовоз подали?

— Да, член его знает, — в тон ей ответил Астафьев, и тут же увидел того самого «члена». По ступеням отеля спускался высокий, красивый мужчина в белоснежном костюме. Он был еще молод, на вид лет тридцать с хвостиком, хотя и уже с солидным излишками веса. Длинные, светло-русые волосы были зачесаны назад, голубые глаза прикрывали солнцезащитные очки. Это был ни кто иной, как Олег Батов, недавний знакомец Астафьева по его Московской одиссее.

Он так же был втянут в аферы с участием чеченских террористов, его жизни угрожал тот же самый Хаджи. Тогда Батов и попросил Астафьева снять его с этого «крючка». Невольно, по ходу естественного действия, но Астафьеву это удалось это сделать. Если в том, что это именно Олег Батов, было какое-то сомнение, то сразу подтверждалось присутствием позади шествующего магната длинноволосой, и длинноногой брюнетки с длинноватым носом, и большим, выразительным ртом.

Вокруг этой белоснежной парочки свиньей двигались пятеро охранников, своими траурно-черными костюмами придавая всей процессии мрачный колорит. До всего этого эскорта было не более пяти метров.

— Юлька! — восхитилась Ольга. Как раз жена Батова, Юлия, была подругой Ольги еще по институту, и невольным связывающим звеном всей этой компании. Возрадовавшись, Малиновская еще раз, только боле громко крикнула: — Юлька!

Та первая поняла, кто ее зовет.

— Ольга! — радостно взвизгнула она, и кинулась сквозь строй охраны к подруге. Это невольно остановило и весь эскорт. Как оказалось, эта внезапная остановка спасла жизнь одному человеку, и угробила другую. Телохранитель, шедший впереди Батова, вдруг откинулся назад, и, схватившись за горло сразу ставшими красными руками, упал, а потом начал хрипеть и биться в агонии. На долю секунды все окаменели, потом самый старший из охранников толкнул Батова под защиту лимузина, и тот послушно упал на асфальт. Получилось так, что все телохранители невольно оказались смотрящими в одну сторону. И только Юрий смотрел на новую угрозу для золотого короля России. Из-за угла дома вывернулся поджарый, спортивный мотоцикл на котором восседали два мотоциклиста в глухих шлемах с тонированными стеклами. Прежде Юрий бы не обратил на них внимания, но не более чем полчаса назад он смотрел на подвиги таких же мотоциклистов в кабинете Папандреу. А теперь он мгновенно понял все. Вскрикнув: — Слева! — он указал рукой в сторону новой угрозы. Самый мощный из телохранителей, тот самый, с седыми висками, среагировал мгновенно. Он развернулся, и начал стрелять в сторону мотоциклистов. А те уже мчались на самом полном ходу. Седой стрелял хорошо, Юрий видел, как водитель дернулся, мотоцикл качнуло, а из рук его пассажира вывалилось и запрыгало по дороге что-то круглое. Они промчались мимо, и Юрий, так же вырвавший из кобуры свою «Беретту», вскинул пистолет и начал стрелять вдогонку мотоциклу. За его спиной бухала пушка телохранителя, потом замолкла, очевидно, кончились патроны. В последнее время именно стрельба у Астафьева получалась лучше всего, так что он не удивился, когда после очередного его выстрела мотоцикл дернулся, его занесло юзом, раздался скрежет трущегося об асфальт глушителя и руля, полыхнул сноп искр, а потом оба его седока вылетели из своих сидений и покатились по асфальту. За спиной Астафьева взревел двигатель лимузина, и машина сорвалась с места, унося подальше семейство Батовых. Около отеля остались только Юрий, Ольга, и два охранника, один из которых был мертвым.

Седой подошел к Юрию, глянул на него сбоку.

— Хорошо стреляешь, — буркнул он.

— У меня ствол незарегистрированный, — поделился своей проблемой Астафьев.

— Кинь его им, — он кивнул назад, в сторону мотоциклистов. — Надо заодно посмотреть, кто это был.

Это надо было делать быстро, в ушах уже бился нарастающий вой полицейских машин. Охранник и Юрий быстро добежали до лежащих мотоциклистов. Один из них был мертв, а второй, шлем с которого сорвал Астафьев, был еще жив. Его глаза были полны боли, но при виде Астафьева он как-то затих, и, протянув руку, выдавил из последних сил: — Шах…

После этого он умер. И только теперь Юрий понял, что лицо этого парня очень напоминало тот жуткий киприотский фоторобот.

— Я хочу, чтобы ты раскрутил это дело, Юрка.

Эти слова Олега Батова можно было бы списать на состояние золотого магната, а он был уже очень сильно пьян. Но он повторял эту фразу за вечер уже пятый раз, так что намерение у него было самое серьезное. Астафьев скривился и опрокинул в рот рюмку водки. Он так же был уже хорош, но голова у него еще работала. Ему совсем не нравилось, то, что вместо отдыха придется заниматься нудной, и главное, опасной работой по своей основной специальности. Правда, и то, что было до этого, уже можно было назвать отдыхом с большой натяжкой. Драки, стрельба, постоянные покушения на его жизнь. Юрий повел глазами по гостиной роскошного номера люкс в пятизвездочном отеле, и скривился. Девушки удалились куда-то в другой номер, так что остановить их в потреблении спиртного было не кому. Астафьев вздохнул, и спросил: — Так ты мне еще раз объясни, с какого хрена ты оказался на этом чертовом острове, и почему ты не можешь отсюда уехать?

Олег согласно мотнул своей сивой прической, потом пьяным жестом откинул волосы с глаз назад.

— Объясняю сто сорок второй раз. Сейчас тут проходит… как бы это тебе объяснить? Ну, ты съезды КПСС помнишь?

Астафьев кивнул головой.

— Так вот, здесь сейчас проходит такой съезд только героев капиталистического труда. Тут, правда, нет Билла Гейтса или Ходорковского. Тут люди со всего мира, конкретно занимающиеся драгоценностями. Любыми! Тут и Де-Бирс, и Тиффане, и Картье, весь Ближний Восток, Индия, Бразилия со своими дешевыми, желтыми алмазами. Называется эта вся хрень "Всемирный конгресс алмазно-золотодобывающей промышленности". Все дело в этой чертовой войне в Ираке. Из-за нее дорожает нефть, обесценивается доллар и евро. Единственное, что имеет сейчас устойчивую цену, это золото и бриллианты. И есть большое искушение начать выбрасывать все это на рынок тоннами.

— А что, такое, разве, возможно? — удивился Юрий.

Батов посмотрел на него так, будто тот не знал таблицу умножения.

— К твоему сведению, большая часть добытых алмазов хранится в сейфах компании Де-Бирс, — пояснил он. — Продается же не более двадцати процентов всех обработанных алмазов. Если бы они все свои запасы, сразу выбросили на мировой рынок, то цена бриллиантов упала настолько, что наши домохозяйки покупали их в супермаркете вместе с колбасой и подсолнечным маслом.

Юрий невольно крякнул. А Батов продолжал.

— С золотом положение другое. Тут можно продавать и больше, любой, даже бедняк может позволить себе купить некое золотое изделие. Так что, мы решаем, что можно еще поднять цену на золото. Но, есть еще вопрос, в каком виде это золото продавать? Нам в, России, выгодно продавать уже готовые ювелирные изделия, а нас хотят посадить на туже полку, что и нефтяников. То есть, мы будем гнать дешевое золото в слитках, а они уже из него делать свои украшения.

— Короче, сделают нас сырьевым придатком, — подвел итог Астафьев.

— Именно.

— Я не ожидал, что ты такой патриот, — признался Юрий.