Мне довелось видеть многих людей в Ставке, у Сталина, где решалось огромное число различных вопросов, довелось познакомиться с товарищами, возглавлявшими ту или иную отрасль промышленности, с конструкторами. Меня нередко приглашали в Кремль, когда решались вопросы, никакого отношения к моей деятельности не имевшие. Этому я поначалу удивлялся, но потом привык и решил: раз зовут, значит, так нужно (не замечая того, что область моих познаний расширяется). Так мало-помалу я становился свидетелем той титанической работы, которая кипела в нашей стране, где было все нацелено на борьбу с врагом. Я увидел также и то, что кабинет Сталина является тем главным центром, где решаются не только военные и хозяйственные, но и огромной важности политические вопросы.
Я понял, что не все бывает именно так, как пишется в прессе, и что выражения, которыми заканчиваются те или иные послания, например, «верьте мне» или «искренне Ваш», в особенности у таких лиц, как У. Черчилль, нередко являются пустой фразой. Оказалось для меня откровением и то, что чем больше было заявлений о монолитности и единстве, — я имею в виду союзников, — тем меньше было монолитности и единства в действительности.
Был я не раз свидетелем и того, как разбирался вопрос об обещаемой помощи союзников путем посылок нам караванов с боевой техникой и другим имуществом, необходимым для ведения войны, и как наши союзники, в особенности англичане, на словах все отправляли, а на деле оттягивали отправку караванов под любыми возможными и невозможными причинами.
Было еще много и всяких иных вопросов, присутствуя при обсуждении которых я постепенно приобретал познания в других, самых разных, в том числе совсем невоенных областях жизни человеческой.
Новый, 1943 год довелось нам встречать у К. К. Рокоссовского. Вначале произошел небольшой инцидент между генералом А. А. Новиковым — Главкомом ВВС и В. Д. Ивановым[91] — заместителем начальника Генерального штаба. В самом начале Новиков, будучи уже немного навеселе, предложил поднять первый тост за Г. К. Жукова. Иванов встал и заявил, что за Жукова пить он не будет, тогда встал и Новиков. Дело начинало принимать нежелательный оборот, мне тоже пришлось встать и, поскольку оба они были небольшого роста, не составило особого труда усадить их на свои места. Тем временем Константин Константинович поднял свой бокал (граненый чайный стакан) и предложил первый тост за товарища Сталина, что в то время было обычно и с этого всегда все начиналось. Вечер прошел очень хорошо, все мы желали Константину Константиновичу успехов в разгроме и ликвидации группировки противника и, как говорят, мирно разошлись отдыхать, ибо впереди была напряженная работа. [271] Приведенный здесь «инцидент» я бы и не упоминал, если бы в дальнейшем развитии событий он не играл бы никакой роли. Всем нам было хорошо известно об особом расположении А. А. Новикова к Жукову, но в то же самое время было и недоумение, почему Александр Александрович нарушил обычный ритуал и предложил выпить первый тост не за Сталина.
Под утро 1 января 1943 года мне позвонил Верховный и сообщил, что Указы на представленную к наградам группу личного состава АДД подписаны и что он поздравляет первого в АДД, дважды Героя Советского Союза А. И. Молодчего и других летчиков, которым в первый раз присвоено это высокое звание, а также весь личный состав АДД, с Новым годом и желает всем дальнейших успехов в боевой работе.
Высокие награды Родины радовали. Мы видели в них не только знаки, отмечающие воинскую доблесть и героизм. В этих наградах нам виделось зарево близящейся победы над гитлеровской Германией. И в самом деле, главным итогом года можно было считать провал фашистских планов нанесения удара южнее Москвы сначала в районе Воронежа, а затем в районе Сталинграда и на Северном Кавказе с тем, чтобы окончательно разгромить Красную Армию и закончить войну против СССР в 1942 году. Эти планы не только провалились, но как и в декабре 1941 года, так и в ноябре 1942 года советские армии перешли в решительное наступление. Таких масштабов военных действий история еще не знала.
Зарево победы видели не только советские люди. Вот некоторые комментарии зарубежной печати за декабрь 1942 года.
Американская газета «Таймс», выходящая в штате Техас, 26 декабря 1942 года писала:
«Россия по заслугам карает фашистских тиранов. Цивилизация находится в долгу перед Россией».
Другая американская газета «Орегониан» 31 декабря заявляла:
«Народы находятся в огромном долгу перед Советским Союзом за уничтожение легенды о непобедимости германской армии».
Выходящая в Индии газета «Таймс оф Индиа» 27 декабря писала: «История редко бывает свидетельницей таких событий». Газета «Вашингтон пост» от 31 декабря 1942 года:
«Союзники России лишь теперь начинают понимать ту роль, которую играет в борьбе Советского Союза с гитлеризмом чувство гордости советского народа своим новым обществом».
Американская газета «Трибюн» 28 декабря 1942 года констатировала:
«До тех пор пока хвастливый Гитлер не был поставлен на колени у ворот Москвы в прошлом году, многие в США не сознавали, что Советский Союз обладает большой военной мощью, что его генералы — первоклассные стратеги, что Сталин является одним из величайших руководителей в мире. Ныне Россия топит честолюбивые замыслы Гитлера в крови его же армии».
В передовой английской «Дейли телеграф энд морнинг пост» отмечалось: [272]
«…совершенство организации наступления советских войск, выдержка в разработке операций, решимость исполнения намеченных планов… Это лишний раз доказывает справедливость характеристики, данной Черчиллем премьеру Сталину, которого он называет богатырским вождем.
Нужно воздать должное русским, которые вынесли на себе основное бремя войны в этом году».
Американский радиокомментатор Стил заявлял:
«Германские армии, растянувшиеся на фронте в две тысячи миль в России, никогда не вернутся домой».
«Мы сражаемся на одной стороне с русским народом, которому пришлось пережить вторжение в Россию нацистских орд, докатившихся до самых ворот Москвы, с русским народом, который почти с сверхчеловеческими волей и мужеством заставил противника отступать», — писал президент США Рузвельт в послании к конгрессу 6 января 1942 года. «Вести об успехах Вашей армии очень нас ободряют. Посылаю Вам мои горячие поздравления в День 24-й годовщины основания Красной Армии», — писал он Сталину.
«Руководимая Вами, находящаяся под командованием выдающихся полководцев, Красная Армия является одним из главных инструментов освобождения порабощенных народов», — писал Сталину генерал де Голль. А в день Октябрьской годовщины он прислал такое поздравление:
«Я приветствую народ и армию Советской республики, победоносные усилия которых вдохновляют борьбу Франции… Франко-советская дружба выйдет из этого испытания, укрепленная совместной победой».
А в это время наши войска готовились перейти в решительное наступление, чтобы добить «непобедимую» армию генерал-фельдмаршала Паулюса. Уверенность наших войск в разгроме противника была столь сильна, что никаких сомнений в исходе Сталинградской битвы ни у кого уже не существовало.
И действительно, более чем трехсоттысячная армия Паулюса была частью уничтожена, частью пленена, стерта с лица земли как военная сила фашизма. Если в контрнаступлении под Москвой в декабре 1941 года мы видели первые проблески победы, то в декабре 1942 года мы уже явно ощущали настоящую победу, держа в Сталинградском кольце огромную армию врага.
