Четкие, короткие, рубленые фразы сменили сумятицу помех, дождавшись очереди, внес свою лепту и я. Ферзи на позициях…

— Главный — всем внимание! Начинаем работать по условному сигналу! Рации на прием, оставаться на частоте два.

Тени появились в Вильнюсе, когда уже было неспокойно. Несколько сотрудников ЦРУ и спецгруппа из "команды 6" спецназа ВМФ США, все под видом моряков торгового флота. Прибыли из Финляндии, на зафрахтованном грузовом корабле — и так же должны были уходить. Если удастся…

Задачу поставили только утром двенадцатого, все делалось в спешке, ситуация менялась с сумасшедшей скоростью. Восемь снайперов с наступлением темноты должны были рассредоточиться и окружить телецентр, где ожидались массовые столкновения демонстрантов с армией и милицией. После прибытия подразделений советской армии снайперы должны были открыть огонь — прежде всего по офицерам. Разрешалось также стрелять и по гражданским — в общем, нужно было сделать все, чтобы спровоцировать столкновение демонстрантов с военными. Оружие было под советские патроны — для того, чтобы в произошедшем можно было обвинить советских военных…

Лишних вопросов никто не задавал и в правомерности приказа не сомневался. В конце концов — мы были на земле Империи Зла — и должны были сделать все, чтобы ее уничтожить…

— Главный — всем! Вспышка, повторяю — вспышка! Зеленый свет!

Сигнал…

Первым на площади появился танк — он медленно выплыл из окружающего площадь полумрака, словно какое-то доисторическое бронированное чудовище, совершенно неуместное здесь, в большом современном городе, в только что наступившем последнем десятилетии двадцатого века. Танк повел орудием, словно оглядывая поле предстоящего сражения. Передние ряды толпы в едином порыве отшатнулись назад — но сзади напирали, не давая уйти — и людское море, колыхнувшись, еще больше приблизилось к танку…

Второй танк взял чуть левее, по пути легко, словно банку из под шипучки смяв попавшую под гусеницы легковую машину — и тут толпа не выдержала, начала колыхаться, распадаться на молекулы, на атомы. Танк в городе — это само по себе страшно, а когда танк идет на тебя пусть и со скоростью пешехода… Танки наступали на площадь, на колышущуюся людскую массу, освещенные прожекторами и кострами, они не стреляли — но Молох уже ждал жертвоприношений, и площадь должна была окраситься кровью…

Следом за танками, рыча моторами, на площадь выползали крытые армейские грузовики, с них прыгал десант, разворачиваясь и готовясь к штурму телецентра. Казалось я был там, на этой самой площади, в скопище белых и черных пешек, перемешавшихся на этой дьявольской доске, разъяренных, ненавидящих друг друга — хотя и черные и белые были сынами одного народа и лишь безумный мастер раскрасил их в черные и белые цвета и бросил умирать на этой площади…

Со стороны десантников застучали автоматы — со стороны это было похоже на трещотку шарманщика, красные трассы распороли небо. Толпа немного отхлынула…

Огонь…

Линии прицела метались, выбирая жертву там, среди пешек на площади. Этот? Или этот? Приказ был не убивать гражданских, а только ранить. Пешки, оставшиеся в живых, должны были говорить — обо всем, кроме гроссмейстеров…

Выстрел…

Высокий молодой парень в кожаной куртке — он размахивал каким-то странным, цветов радуги флагом, древко которого заканчивалось зловеще поблескивающим острым стальным наконечником. Пешка, которая изо всех сил хочет стать ферзем и которую нет, даже не гроссмейстер — судьба принесла в жертву. Пешка, которой ферзем стать уже не суждено…

Пуля попала в бедро — и демонстрант рухнул на грязный асфальт, выронив флаг. Толпа глухо заворчала, в наступающих солдат полетели бутылки и камни…

Спецназ.

Черные ферзи, стоящие на другой стороне доски. Советский спецназ был здесь — хотя он был одет в обычную форму Советской армии — но бронежилеты и, самое главное — специальные пулестойкие каски с забралом, каких у обычных мотострелков не бывает, говорили о многом. Командовал ими среднего роста, плотный офицер, он постоянно передвигался — и ни один из ферзей не мог атаковать его, выбить с доски. Адскими вспышками громыхнули взрыв-пакеты и пока толпа не пришла в себя — спецназовцы, разбившись на группы по несколько человек, отмахиваясь руками и прикладами, врезались в людское море, прокладывая путь к осажденной башне телецентра…

— Третий, четвертый, пятый — работать по противнику! Остальные — свободная охота…

Пуля врезалась прямо в толпу — но скучившиеся люди невольно стали лучшей защитой для спецгруппы, прорывающейся к зданию. Там, где шли бойцы спецназа, черное людское море волновалось, мелькали кулаки, палки — но сделать точный выстрел было просто невозможно…

Шанс был только один — у самых дверей телецентра был ярко освещенный парапет, людей там не было — а пройти в здание, минуя его, было невозможно. Его надо было проходить на рывке — но не каждый мог это сделать пробившись через людское море. И когда громоздкие фигуры в зеленом показались в лучах света — прогремели выстрелы. Один из спецназовцев, дернулся, упал — но мгновенно вскочил и снова побежал — а через секунду вся штурмовая группа уже скрылась в дверях телецентра…

— Пятый! Пятый, внимание! Опасность в твоем секторе!

Метка прицела замерла на одном из окон, за которым угадывалось движение — и плюнула смертью. Освещенное неверным светом костров и фар, стекло мгновенно покрылось паутиной трещин с аккуратной черной дыркой посередине…

— Второй — внимание всем! В секторе пятого движение! Пламя!

Ферзи черных начали контратаку — игра была им уже понятна и о нашем присутствии они знали. Промедлил пару секунд, выискивая новые цели за стеклами — а когда просек, было уже поздно…

— Трупы где? Мне нужны трупы! Синий, белый, что копаетесь?

— Будем через три минуты, в морге задержались…

— Хорошо.

— Главный, я — сектор три. Журналистов скорее ко мне, здесь кого-то танком раздавило.

— Я седьмой. Пятый выбыл, пятый выбыл. Главный, смените частоту.

— Всем на частоту шесть.

Игра шла по максимальным ставкам — сигнал «пламя» означал зачистку. Зачистке подлежал любой — при угрозе пленения противником. Как бы мы ни были подготовлены для действий на территории противника в условиях особого периода, правила были просты и незамысловаты — ни один из нас, ни один из спецгруппы не должен был попасть в руки противника живым. Если станет известно, что в акции участвовал хоть один американец — это станет катастрофой. Поэтому любой из нас должен был ликвидировать любого из своих сослуживцев, если тот попал или может попасть в плен. Такова была игра…

— Главный — я Второй. Сектора два и четыре — опасность…

Фактор внезапности был отыгран полностью — ферзи черных, попавшие под огонь, в любой момент могли начать поисковую операцию. По сути, они уже ее начали. Раненые и убитые — и военные и гражданские, попавшие в мясорубку геополитической шахматной игры, сломанными куклами истекали кровью на площади под беспощадным светом прожекторов. Это были пешки, отброшенные с доски и теперь бессильно лежащие рядом с ней. Отыгравшие, выполнившие свое предназначение фигуры. И будут они жить или умрут — это уже никого не волновало…

— Главный всем — отход! Эксфильтрация, вариант три!

— Третий! Третий, опасность! Третий, внимание, слева!!!

Я дернулся — пытаясь успеть, сменить длинную снайперскую винтовку на АПС — и…

— Черт — тихо, тихо…

Лицо Старого было едва заметно во мраке…

— Что? — я все еще не понимал, что происходит, где я. Перед глазами стояли танки и переполненная площадь…

— Нормально все. В Афгане мы, понимаешь… В Афгане. Вспомнил?

И тут я вспомнил — и где я, и что я тут делаю. Привстал — и меня вдруг затрясло как в лихорадке. Намертво сжал зубы, чтобы ничем не выдать своего состояния.

— Что с тобой?

— Нормально… — взглянул на часы — до моей смены было еще полчаса, но спать я уже не мог…