А если так, почему же ей ни капельки не жаль Уилла, с которым судьба обошлась гораздо суровее? Мелани по крайней мере оставила Джереда на попечении любящих бабушки и деда. Она хоть и редко, но все—таки навещала его. От Уилла же мать отказалась бесповоротно. Много дней мальчик прозябал совершенно один, пока о его положении не узнали сердобольные люди, и за восемь следующих лет, проведенных в Гармонии, он ни разу не увидел мать.
И все—таки трудно жалеть человека, который ведет себя так нагло, так самоуверенно, так вызывающе. Который твердо знает, что ему нужно, и добивается своего, не заботясь о последствиях.
Джеред — невинный ребенок. Уилла никто никогда не назвал бы невинным.
А что думает Джеред о возвращении Уилла? Интересен ли ему человек, с чьей помощью он появился на свет? Желает ли Джеред, чтобы отец увиделся с ним и признал своим сыном? Или он ненавидит отца? Передалась ли ему злоба Джока? Считает ли он, как все остальные Робинсоны, Уилла виновным в нескладной судьбе своей матери?
Когда проповедь окончилась, Селина почувствовала укол совести за то, что не слышала из нее ни единого слова. Тогда она решила поскорее выскользнуть из церкви, чтобы избежать непременных обменов приветствиями, а также неминуемых расспросов. Лучше всего будет сесть в машину и поехать куда глаза глядят, с тем чтобы перекусить где—нибудь по пути. Съездить, например, в Батон—Руж.
Но не может же она вечно откладывать объяснение с родными и знакомыми.
Селина стала пробираться к выходу, останавливаясь, чтобы поздороваться со знакомыми. Наконец ей удалось выбраться на улицу, благополучно уйдя от разговоров о том единственном предмете, который волновал сейчас весь город.
А на улице ее поджидал Реймонд Кендалл.
— Я полагаю, он еще здесь, — сказал он сухо.
Селина распахнула дверцу машины, чтобы свежий воздух проник в салон.
— Да. Он здесь.
— Вы выяснили, для чего он явился?
— Я и не пыталась.
— Я бы хотел, чтобы вы постарались это выяснить.
Селина перевела взгляд на стоящую рядом жену Реймонда. Френни и Реймонд выглядели на добрый десяток лет моложе своих сорока с лишним. Неудивительно, учитывая средства, которыми эти люди располагают. Хотя несправедливо, что их алчность и самовлюбленность не наложили отпечаток на их красивые лица.
— Реймонд, я не собираюсь вмешиваться в ваши семейные дела, — покачала головой Селина.
— У меня к вам предложение.
Селина молча ждала продолжения.
— Вас ожидает вознаграждение за то, что вы будете присматривать за ним и мамой и держать меня в курсе.
Значит, Реймонд совершенно выбит из колеи приездом Уилла. В состоянии душевного равновесия он не стал бы высказываться настолько прямолинейно и грубо.
— Итак, вы хотите, чтобы я шпионила за ними? — возмутилась Селина.
Разумеется, она не станет даже обсуждать это предложение.
Ее тон, по—видимому, произвел на Реймонда впечатление, потому что он неожиданно мягко улыбнулся.
— Ну, я бы не стал так это называть. Вы должны понять, что я очень беспокоюсь за маму…
— Ну да, — перебила его Френни, — мы хотим, чтобы вы некоторое время приглядывали за ними. И вы сможете извлечь из этого пользу для себя.
Селина молчала.
— Мисс Роуз — пожилая женщина, — продолжала Френни, — и поэтому не всегда в состоянии принять наилучшее решение. Она питает слабость к Билли Рею, так как считает его несчастным созданием. Мы стараемся защитить ее. Вы ведь тоже ее любите, так что вы должны нас понять.
Черт возьми, в словах Френни есть резон. Мисс Роуз в самом деле питает слабость к Уиллу — вот точное слово. А он, как всем известно, не из тех людей, кому стоит безоговорочно доверять. Но ведь он сам просил Селину не тревожиться за мисс Роуз, уверял ее, что приехал только потому, что сама мисс Роуз пригласила его.
А еще Уилл сказал, что у нее нет оснований тревожиться за себя.
А потом (или еще до того?) буквально раздел ее взглядом.
Хорошо, она будет начеку. От нее не укроется ни один шаг Уилла Бомонта, и она постарается узнать, зачем мисс Роуз вызвала его в Гармонию; только сделает она это не ради Реймонда и Френни, не ради их денег, а лишь из любви к мисс Роуз и из—за опасений, которые внушает ей Уилл.
— Мне не нужны деньги, — холодно сказала она.
Реймонд хотел было что—то возразить, но Селина уже уселась в машину и завела мотор. Краем глаза она увидела, что машины ее родителей уже нет на обычном месте, а Викки и Ричард усаживают своих троих детей в автомобиль.
Один неприятный разговор закончен, предстоит еще один.
Ее родители, конечно, не останутся равнодушны к приезду Уилла, но едва ли станут особенно беспокоиться. Как—никак их впечатлительная и влюбчивая старшая дочь давно замужем, а что касается младшей, то на ее благоразумие вполне можно положиться. Ричард, супруг Викки, не уроженец Гармонии, поэтому он просто не поймет, почему появление в городе какого—то сомнительного типа наделало столько шума.
Реакцию Викки предугадать сложнее. После пары кратковременных романтических увлечений она решила, что Уилл — ее первая великая любовь. Обстоятельства, при которых ей пришлось расстаться с Уиллом, придали ее воспоминаниям о нем некий ореол романтической драмы.
Если бы мистер и миссис Хантер не вмешались тогда, Викки быстро надоела бы Уиллу, и он бы, не задумываясь, бросил ее, как обычно поступал с девушками. Но поскольку Хантеры вмешались, и вмешались решительно, Викки получила возможность убедить себя, что и она была его великой и необыкновенной любовью. Даже сейчас, будучи взрослой женщиной и матерью семейства, Викки нуждается в вере во что—нибудь великое и необыкновенное.
Дом Хантеров располагался на тихой улочке в двух кварталах от церкви. Когда—то он был белым, но за долгие годы претерпел целый ряд превращений. Из белого он сделался розовым, потом бледно—голубым, бледно—зеленым, цвета сомон, ярко—желтым, тускло—коричневым — в зависимости от настроений хозяйки. Судя по нынешнему персиковому цвету дома, теперь Аннелиза была довольна жизнью.
Когда Селина вошла, ее отец восседал в своем любимом кресле с местной газетой в руках, а мать на кухне завершала хлопоты с обедом, начатые еще до визита в церковь.
— Что—то ты сегодня едва не опоздала. Там у вас, наверное, все сейчас вверх дном.
Аннелиза всегда говорила про дом Селины таким тоном, словно ее дочь чахла от ностальгии где—нибудь на краю света. Когда Селина окончила колледж и приехала в родной город, получив место библиотекаря, мисс Роуз предложила ей жилье. Аннелиза шумно возмущалась: «Зачем тебе понадобилось жить отдельно? Здесь у тебя прекрасная комната!»
А Селина всю жизнь мечтала о собственном доме. Если там и будет беспорядок, думала она, то только в том случае, если она сама его устроит. В ее доме вещи всегда будут стоять на своих местах. Вечером ее родители снова поедут в церковь на вечернюю службу; первым делом они станут лихорадочно искать ключи от машины. Скоро мать Селины снимет очки и впоследствии обнаружит их в холодильнике или в раковине. Детство Селины прошло в подобной обстановке, и ей это порядком надоело.
— Нет, все тихо и спокойно, — ответила она.
— Но он ведь остается?
Он. Об Уилле столько говорят в эти дни, что даже нет необходимости называть его по имени. Просто «он» — с оттенком осуждения или любопытства.
— Да, мама.
Селина надела фартук и принялась защипывать пирог, а ее мать занялась соусом. Вскоре Аннелиза не выдержала:
— Ну? Так что ты думаешь?
— Я думаю, что у нас публика любит все преувеличивать до крайности. Человеческое любопытство беспредельно. У нас в Гармонии очень многим нечего делать.
Ее мать засмеялась.
— Ты у нас всегда умела трезво смотреть на вещи. Вот бы Викки хоть капельку твоего здравого смысла. Она у нас романтик, а ты реалист.
Селина с ненужной силой надавила на нож. Ну да, она реалист, поскольку ей не оставили выбора. Неужели им невдомек, что она тоже способна о чем—то мечтать, что ей тоже порой хочется романтики?
