— Шестнадцать лет вся Гармония верит, что я отец Джереда, хотя это не так. Ты это знаешь, и Джеред тоже.

— Вы сегодня об этом с ним говорили?

— В том числе и об этом. Всю жизнь у него имелось множество вопросов обо мне, теперь все те же вопросы он вынужден отнести к абсолютно неизвестному человеку.

— То—то и плохо. Он хороший мальчик и не заслуживает недостойного отца. У него весьма непростые отношения с дедом, а этим летом все еще усложнилось. Джок был дико взбешен из—за твоего возвращения, а потом Мелани…

Уилл глубоко задумался.

— Сели, я не отец Джереда. Кто же тогда его отец?

— Не знаю.

— Я уверен, кто—то из жителей города. Когда Мелани решила разжиться деньгами, она явилась сюда.

— Я тогда была еще слишком мала и почти ничего не помню, — тихо сказала она. — С кем еще в то время встречалась Мелани?

— Не знаю. Я обращал внимание только на тех девчонок, с которыми встречался сам.

— Или тех, кого тянул в постель, — шутливо добавила Селина.

Уилл шлепнул ее ладонью по бедру.

— В городе кто—нибудь проявлял особый интерес к Мелани или Джереду?

Селина задумалась. Всякий раз, когда Мелани появлялась в Гармонии, люди судили и рядили о ней, качали головами, говорили, какое разочарование она принесла своим родителям, жалели Джереда. Но никто как будто бы не был особенно резок в разговорах и специально не избегал встреч с ней.

— Нет, — ответила она наконец. — Я не замечала, чтобы кто—то особо интересовался Джередом.

— Много парней из тех, с кем она училась в школе, еще живут здесь?

— Трудно сказать. Не забывай, я была тогда девчонкой.

— Ты и сейчас девчонка, — заметил Уилл.

— Ты бы вытворял с ребенком то, что вытворяешь со мной?

— Ты это имеешь в виду? — Он опустил руку в вырез ее платья и слегка сжал грудь. — Нет, такого бы я с ребенком не делал.

— Тебя бы за это посадили в тюрьму.

Он убрал руку и поправил складку на платье.

— Милая моя, меня и так следует посадить за то, что я с тобой делаю.

— Гм—м… Заковать тебя в цепи? А в этой мысли что—то есть.

Уилл рассмеялся:

— Не отклоняйся от темы.

С легким вздохом Селина вернулась к разговору о Мелани.

— С тех пор многие уехали из Гармонии. Кто—то поехал учиться в колледж и не вернулся. Некоторые нашли работу в других городках. Кто—то в годы кризиса потерял работу и уехал на заработки.

— Тебе не приходят в голову какие—нибудь кандидаты?

Селина перебрала в памяти мужчин подходящего возраста, лет тридцати — тридцати пяти. В маленьком городе их было не так много.

— Не знаю, Уилл, — в конце концов призналась Селина. — Я представления не имею, какого типа мужчины привлекали Мелани. Я даже предположить ничего не могу.

— А кто из твоих знакомых мог бы?

Ответ прозвучал так тихо, что Уилл его едва расслышал:

— Викки.

— Нет, — ледяным тоном произнес Уилл.

— Она когда—то рассказывала мне, что Мелани делала какие—то намеки на своего парня. Так что она может знать…

— Не стоит с ней связываться. Да к тому же если бы она знала, она бы тебе сказала.

— Возможно, — согласилась Селина.

Несколько минут они сидели в тишине. Потом Уилл решился на заманчивое предложение:

— Давай—ка, Сели, пойдем в дом и позабавимся так, что последняя шлюха бы покраснела. Давай оправдаем прозвище, которым нас наградила твоя сестра.

Селина не отвечала секунд пять, делая вид, что обдумывает предложение, но Уилл быстро поднялся со стула, держа Селину на руках, и понес ее в дом. Она рассмеялась и прошептала:

— Я согласна, Уилл Бомонт. Не будем разочаровывать Викки.

В четверг Уилл отправился на работу только в семь часов. Когда он выбрался из коттеджа Селины и пошел в домик для гостей, она последовала за ним. На ней был только легкий халат. Она догнала Уилла и принялась доказывать ему, что ее хорошенький рот годится не только на то, чтобы говорить. Его не пришлось долго убеждать, и он потрудился на славу. Он заставил ее трепетать и умолять. Он заставил ее рыдать.

Вскоре и самому Уиллу захотелось плакать, когда он вышел на поляну, где располагалась усадьба Кендаллов. За грузовиком Роджера Вудсона стояли два полицейских автомобиля, один из которых принадлежал шерифу Франклину. Около грузовика стояли двое незнакомых мужчин и Роджер. При появлении Уилла все они повернули головы.

— Какого черта… — пробормотал себе под нос Уилл.

Роджер приблизился к нему.

— Ребята из полиции приезжали сюда пару раз за ночь, — сообщил он. — А сегодня шериф обнаружил вот это.

Повсюду — на балконах второго этажа, на стенах, колоннах, ставнях — появились пятна красной, белой, зеленой краски. Новая дверь была вышиблена, отреставрированные уже колонны порублены топором. Даже на кирпичных стенах наружной галереи были заметны следы ударов кувалды. Кропотливая работа строителей, деньги мисс Роуз — все это пошло коту под хвост. Старинное здание оказалось в худшем состоянии, чем до начала реставрационных работ.

— Вы не можете предположить, кто мог бы захотеть сорвать восстановление дома? — спросил Уилла шериф.

Уилл не мог оторвать взгляда от галереи, на ремонт которой ушло немало часов его труда, от выбоин в стенах, от куч пыли, в которую неизвестный варвар превратил столетние кирпичи.

— Реймонд Кендалл возражал против этой затеи с самого начала, — сухо ответил он. — Мисс Роуз даже не сообщила ему о своих планах до тех пор, пока мы не начали работы. — Внезапно он осознал, что, говоря это, он фактически обвиняет в вандализме Реймонда, и осекся. — Но я не думаю…

— Думать — это мое дело, — оборвал его Франклин. — Кто—нибудь еще?

— Многим горожанам хочется выдворить меня из города. Может, кому—нибудь пришло в голову, что я уеду, если реставрация сорвется. Ясно же, что в Гармонии меня не возьмет на работу никто, кроме мисс Роуз.

— Да, возможно. Где вы провели ночь?

Уилл посмотрел на Роджера, на помощника шерифа, затем опять на Франклина и ответил очень тихо, едва слышно:

— Дома.

— Может кто—нибудь подтвердить ваши слова? Скажем, мисс Роуз? Ах да, по средам она весь вечер занимается делами церковной общины. А мисс Селина?

Уилл почувствовал, что неудержимо краснеет, и проклял себя за это. Если Франклин до сих пор не подозревал, что между ним и Селиной существуют отношения особого рода, то теперь заподозрит наверняка.

— Я был один, — солгал он.

Шериф жестом пригласил Уилла следовать за собой, и они отошли в сторону.

— Послушайте, Бомонт, я всего лишь выполняю свои обязанности, — сказал он, когда они отошли на достаточное расстояние. — Я вынужден задавать вопросы. Если я не получу ответа от вас, мне придется расспрашивать других возможных свидетелей. Я прекрасно отношусь к Селине, очень ее уважаю, и мне бы очень не хотелось ехать в библиотеку и спрашивать ее, в чьем обществе она провела нынешнюю ночь.

Уилл молча смотрел в землю, на траву, испачканную краской.

— Очень благородно с вашей стороны стоять на страже репутации женщины, но ситуация такова, что вам, Уилл, необходимо прежде всего позаботиться о себе.

Уилл поднял голову, и глаза его сузились.

— Я сказал, как было.

— А я и не утверждаю обратного. Но факт остается фактом: на складе имеются ваши отпечатки пальцев. Очень четкие; все остальные смазаны. Вы единственный из работающих здесь, кто ранее подвергался аресту. Если в этом городе случается что—то плохое, вы первый человек, на кого падает подозрение. В Гармонии считается, что вы способны на что угодно. В глазах горожан вы опасный человек. — Помолчав, шериф добавил более мягко: — Многие считают, что вас следует изолировать от общества.

Уилл оцепенел:

— Я не совершил ничего противозаконного.

— Вероятно, так. Но если я обвиню вас в хищении, никто за вас не вступится. Суд будет пустой формальностью. Увидеть вас за решеткой захочет полгорода.

Уилл знал, что шериф не блефует. Никто, за исключением городской библиотекарши и пятнадцатилетнего парнишки, не встанет на его защиту.