A то, что Лиа сказала позже тем вечером в уединении их комнаты, тревожило больше, чем что-либо еще. Адди не забыла ни единого слова. Это ее испугало. Что Лиа подслушала? Что она и Джеф тайно замышляли?

Нет, я не стала бы планировать ничего, что могло причинить боль Расселу, — думала она в отчаянии. — Не моему собственному отцу. Возможно, тогда я была другой, но я никогда не сделала бы ничего ужасного.

Счастливые крики гостей прервали ее размышления, и оповестили о конце церемонии. Мигая, как будто только что проснулась, она смотрела на людей, встающих вокруг нее. Каролина обняла ее за плечи, как только Питер помог ей подняться.

— О чем мечтаешь?

— Ни о чем, — спокойно сказала Адди, поднимаясь со своего места и поправляя рукав платья.

Каролина была в настроении подшучивать.

– Возможно, глядя на эту свадьбу, ты думала о дне, когда будешь сама выходить замуж?

Бен, который стоял сразу позади Каролины, имел прекрасную возможность слышать их разговор.

— Свадьба? — переспросил он, глядя поверх белокурой головы Каро на Адди. Из вежливого, его взгляд стал любопытным. — Ты собираешься в скором времени выйти за кого-то замуж, мисс Aделина?

Она заметила, как вспыхнули его зеленые глаза, этот свет в них она уже видела и не могла ошибиться в его значении. Внезапно весь мир исчез, и остались только они, да воспоминания о тех минутах в кузнеце. Адди чувствовала себя пойманной в ловушку, как если бы она была прикована к нему цепью. Бен поймал ее тревожный взгляд и улыбнулся, позволяя промелькнуть, в улыбке, легкому самодовольству.

Адди старалась найти слова, которые стерли бы эту самодовольную, чисто мужскую, ухмылку с его лица.

— В настоящее время я не знаю ни одного человека, за которого бы согласилась выйти замуж, — сказала она резко.

— Рад слышать это, — прокомментировал он лениво, любуясь тем, как солнце окрасило ее волосы цветом меда. Она была так невыносимо притягательна, не смотря на поджатые губы и сведенные брови.

Каролина, внимательно следившая за ними, повернулась с улыбкой к мужу.

— Питер, пожалуйста, проводи меня в дом. Если я в следующую минуту не выпью стакан воды, то умру от жажды.

Бен рассеянно поклонился им в знак прощания, и сосредоточил свое внимание на Адди, в то время как взволнованная толпа поздравляла Рут и Харлана. Он заметил тень ушиба на запястье Адди и нахмурился, поймав ее за предплечье. Она не делала попытки вырваться, и он молча разглядывал ее, изящно испещренное прожилками, запястье.

— Кто это сделал? Он или я? – спросил он грубо.

— Я не знаю. — Она казалась намного более спокойной, чем на самом деле себя чувствовала. — Это имеет какое-то значение?

— Да, имеет. — Хотя голос Бена выдавал раздражение, его большой палец был нежен, и медленно поглаживал ее ушиб. — Я не хотел причинить тебе боль.

Ее дыхание прерывалось. Движение его пальцев по ее коже, среди сотни людей, заставляло ее сердце биться, как безумное. Это не могло продолжаться. Она должна ясно дать ему понять, что не намерена терпеть подобное поведение с его стороны.

— Бен, то, что случилось вчера вечером, не должно... Ты и я... Мы не можем...

— Мы можем, — возразил он мягко. — И будем, как только мне представиться хоть крохотный шанс.

— Нет, Бен.

— Ты выглядишь немного усталой, дорогая. — Его взгляд ласкал ее напряженное лицо.

— Это — твоя вина. Я не могла уснуть после того, как мы... после тебя... Я провела всю ночь, ворочаясь с боку на бок.

— Мне очень жаль, что я не мог присоединиться к тебе.

— Замолчи! Нас может кто-нибудь услышать, и, пожалуйста, не прикасайся ко мне!

Он выпустил ее запястье с преувеличенной заботой, и Адди знала, что самая мудрая вещь, которую она может сделать — это уехать. И уехать как можно быстрее. Но что—то мешало ей, ее ноги как-будто вросли в землю, и это удерживало ее в близи от него.

— Когда ты уезжаешь?

— Скоро. — Бен тихо засмеялся. – Мечтаешь о том, что бы я ушел, не так ли?

— Да. И прекрати так смотреть на меня. Мне кажется, мама только что заметила, что мы разговариваем.

— И?

— Она не хочет, чтобы я связалась с кем-то, на подобии тебя.

— Я знаю это. Но что хочешь ты?

Она вздохнула поглубже, и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я хочу, чтобы мы забыли о прошлой ночи. Это было ужасное недоразумение.

— Нисколько, — возразил он. — Я думаю, что мы очень хорошо поняли друг друга.

— Думай что хочешь. Я собираюсь забыть, что это когда-либо случалось.

— Ты действительно думаешь, что сможешь? — Бен вздернул брови и скрестил руки на груди, глядя на нее сверху в низ. — Нет. Эти воспоминания останутся с нами. Каждый раз, глядя на тебя, я буду вспоминать вкус твоих губ, чувствовать твое...

— Будь ты проклят, — прошептала она, будучи еще более взволнованной, чем прежде. Она могла управлять им, когда они боролись, когда он был сердит, но не тогда, когда он был так нежен и поддразнивал ее. Не тогда, когда он смотрел на нее таким пристальным взглядом, который, казалось, жег ее тело даже через одежду. Она тоже помнила его вкус, а также, ошеломляющий восторг, от прикосновения его рук к своему телу. Она была потрясена настойчивым желанием обвить его руками и прижаться лицом к его шее, чтобы вдохнуть его запах.

— Я хочу, чтобы с этого момента ты избегал встреч со мной.

— Не говори мне, что ты не хочешь, чтобы я тебя снова обнял. Или поцеловал, или...

— Никогда!

— Ты хочешь этого прямо сейчас, — сказал он, улыбаясь, потрясенному выражению ее лица. – Так же, как и я.

— Бен, остановись, — прошипела она, понимая, что люди начали оборачиваться и смотреть на них. Приподняв юбки, она двинулась между рядами стульев к дому, предпочтя гордости, быстрое отступление. Бен следовал по пятам. Она чувствовала, что он идет позади нее, и его длинные, размеренные шаги, несли его быстрее, чем шла она. Адди резко повернулась к нему, как только они достигли веранды.

— Это не имеет никакого смысла, Бен Хантер! Внезапно ты решил, что хочешь меня, как-будто я уже не была преподнесена тебе на серебряном блюде, в тот день в сарае. Или ты передумал?

— Будь я проклят, если знаю. Я не потрудился анализировать это.

— Конечно, нет. Как любой мужчина, ты начинаешь преследовать первую попавшуюся женщину, всякий раз, когда в тебе просыпается желание. На этой неделе, я – подходящая мишень, не так ли? Но ты не будешь приветствоваться в моей постели никогда, так что, обрати свое внимание на кого-то еще.

— Если бы моим единственным желанием было уложить кого-то в постель, Адди, то я бы не обратил свое внимание на тебя. Зная, кто ты, думаешь, я был бы настолько глуп, надеяться на твою быструю капитуляцию? Если бы я хотел уснуть сегодня вечером, держа в объятиях женщину, то мог бы легко найти желающую. Кого-то более опытную, чем ты, и не стал бы так утруждаться.

— Тогда, что ты хочешь от меня? – прошептала она.

Его улыбка была создана, чтобы раздражать ее.

— Разве я не объяснил?

—Нет, — несчастно простонала она. — Бен, ты должен остановиться. Ты переворачиваешь все вверх дном. Ты делаешь меня несчастной из чистой подлости. Ты знаешь, что какие-либо отношения между нами невозможны.

— Почему?

Она не могла сказать ему почему. Ее ум начал лихорадочно работать.

— Я не знаю что ты за человек. Не знаю тебя. И, думаю, никто здесь не знает.

— Я могу сказать то же самое о тебе. Но мы в состоянии это изменить. Мы не должны оставаться незнакомцами. Если ты не боишься того, что может случиться, если мы сблизимся. Это так?

Она смотрела на него в смятении, и ее сердце таяло в мягком звуке его голоса.

— Я не знаю, что делать, и не знаю, что тебе ответить.

— Не говори пока ничего. – Боковым зрением Бен уловил движение слева. Он взглянул на приближающегося и одарил Адди ироничной улыбкой. — Похоже, нам придется продолжить этот разговор позже.