А ветер становился все злее, волны — выше. Мы понимали, что теперь все зависит только от нас самих: стоит зазеваться, поставить шлюпку бортом к волне — и… верный конец: в ледяной воде да еще при такой свистопляске волн долго не продержишься.

Тема, нахохлившись, сидел на корме, натравляя шлюпку навстречу волнам. И вдруг рулевое весло сухо треснуло. В руках у Темы остался короткий обломок. Потерявшая управление шлюпка стала разворачиваться бортом. Накатилась волна — и уровень воды в шлюпке сразу достиг наших щиколоток, а спереди уже накатывалась другая волна, может быть, последняя в нашем плавании. Мы с Володей на мгновение перестали грести…

— Весла! Греби правой, табань левой! — команда Темы быстро вывела нас из оцепенения. Тема выхватил из груды плавника доску и стал орудовать ею, как рулевым веслом. Шлюпка поднялась на гребень волны. Кажется, пронесло!

Остров Пуховый, такой желанный, теперь становился все ближе и, ближе, но удастся ли нам зацепиться за него?

— А ну, старики! — закричал Тема. — Выдайте все, что можете! Вперед до полного! Жми!

«Старики» жали так, что пот застилал глаза. Темка вдруг запел во все горло:

Эх, полным-полна моя коробочка,

Есть в ней ситец и парча…

Все-таки нам удалось зацепиться за южную оконечность острова!

Зашли в небольшую бухту, где волны были такие смирные, безобидные. Шлюпка ткнулась в береговую гальку, а мы всё сидели на своих местах, еще не веря спасению.

Подбежали ребята, за ними — запыхавшийся Петрович. Он что-то кричал, ругался, а у самого руки тряслись от волнения, и глаза светились радостью. Он помог нам выйти, из шлюпки, крепко хлопнул каждого по плечу и поощрительно поддал коленом под зад.

Вообще поездки за водой из-за частых капризов погоды не обходились без приключений.

Как-то поздно вечером к нам в палатку пришел встревоженный бригадир Яша. Он о чем-то поговорил с Петровичем, и тот стал быстро одеваться.

— А ну, чижики-зяблики, вставайте, кончайте ночевать! — забасил Петрович.

Ребята недовольно подняли, головы.

— Из второй бригады шлюпка не вернулась с Новой Земли.

— Эка беда! Не пропадут, не маленькие, — зевая, проговорил Арся Баков. — Ведь на море-то спокойно, полный штиль.

— Туман на море, — стал сердиться Петрович, — давно уже пора вернуться. Заплутались. Компаса-то нет. Черт знает куда уйдут! А вдруг завтра шторм?

Все оделись, вышли из палатки. Да, действительно, стоял такой густой, холодный туман, что в нескольких шагах нельзя было разглядеть человека. И откуда он только взялся этот туман? Ведь совсем недавно была ясная погода.

Петрович, Яша и Ильинична стали «вооружать» нас: кому чайник, кому кастрюлю, кому медный таз. Мы должны были разойтись по острову, бить в металлические предметы, кричать, чтобы услышали ребята на шлюпке…

Это была суматошная ночь! Мы, как привидения, бродили в тумане, били в медные тазы, кастрюли, кричали до хрипоты….

Только к утру туман рассеялся. А вскоре показалась и долгожданная шлюпка с ребятами из второй бригады.

«Где? Что? Как?» — обступили мы их с вопросами.

— А мы, как начал туман сгущаться, повернули обратно к берегу. Переночевали в промысловой избушке: отдохнули выспались, как дома.

И действительно, лица у них были свежие, румяные, довольные, а мы стояли перед ними иззябшие, невыспавшиеся, хмурые. Они и понять не могли, почему их встречают обе бригады, из-за чего такое беспокойство.

— Надавать бы вам по шее. Наделали переполоху, шалопуты несчастные! — высказался Петя Окулов. — Из-за вас обе бригады ночь не спали, голоса сорвали — как дураки, в кастрюли били, а они, видите ли, отдыхали.

Но винить ребят со шлюпки было нельзя. Они же правильно поступили — вернулись на берег. А то, кто знает, где бы теперь они находились? Ищи-свищи — море велико!

Где-то рядом шла война на море, тонули суда, гибли люди. Однажды мы заметили, что море вокруг Пухового все покрыто слоем нефти. Кайры, садясь на воду, пачкали свои белые грудки и становились похожими на обыкновенных ворон. Мы понимали, что потоплено судно, а может быть, разгромлен караван. Как-то на остров выбросило два мешка с мукой. Сверху мука подмокла, покрылась коркой, а внутри нисколько не испортилась. Однажды мы обнаружили на берегу надувную резиновую лодку и бочонок со спиртом, смешанным с эфиром. Было ясно: это тоже следы кораблекрушения. Позже мы узнали, что в то время фашисты хотели нарушить транспортные пути на северных морях. Для этого они посылали подводные лодки, военные корабли, в том числе рейдер дальнего действия — «карманный» линкор «Адмирал Шеер». Были потоплены буксирные пароходы «Норд» и «Комсомолец» с баржами, транспорт «Крестьянин»; в неравном героическом бою с «Адмиралом Шеером» погиб легендарный «Александр Сибиряков»; в районе Канина фашисты пытались разгромить конвой РО-18.

Тревожно становилось на сердце у нас, но в то же время мы были горды, что рядом с подстерегающей нас опасностью делаем нужную и полезную работу. С этим чувством было легче переносить все трудности, которых на острове было предостаточно…

Однажды к нам на остров пожаловали гости. Мы обедали. Вдруг из-за ближнего мыска послышалось тарахтение доры. Все высыпали из палатки. Из доры вышли на берег незнакомые, шумные, подвыпившие люди. Говорили они на чужом языке. Один из них обнял опешившего Петровича и, целуя, уткнулся в его бороду. Потом незнакомцы принялись обнимать всех подряд, хлопали по плечам, широко улыбались.

— Англичане, — сообщил нам Володя Ермолин и стал бойко разговаривать с ними и переводить нам.

— Они шли из Англии. В пути их несколько раз атаковали подводные лодки, самолеты, много транспортов утопили. Они с затонувшего судна. Три дня болтались в море на шлюпке. Потом на берегу нашли небольшой склад с продуктами и одеждой, — ведь такие небольшие склады для моряков с погибших пароходов устроены по всему побережью.

Мы пригласили английских моряков в палатку. Ильинична подала на стол яйца, вареную кайру. Англичане достали бутылки, разлили вино по кружкам, предложили нам выпить. Мы отказались: молоды, мол, пить. Петрович поглядел на нас, проглотил слюну и тоже отказался. Англичане развеселились, разговорились вовсю. Володя не успевал переводить, но они уже обходились без переводчика. Объяснялись жестами, знаками, восклицаниями.

Гости пробыли у нас часа три. Петрович нет-нет да и посматривал на свои огромные часы-луковицы: надо было идти работать, но не выпроваживать же гостей?!

Наконец они засобирались, крепко жали нам руки, опять хлопали по плечам. Один из них на прощанье протянул Петровичу красивый нож с костяной рукояткой в (нарядных кожаных ножнах с металлическими заклепками. Петрович отказывался, но тот бесцеремонно сунул подарок ему за пазуху. Другие гости тоже стали совать нам подарки: кто зажигалку, кто портсигар, а один здоровенный моряк снял с себя кожаную куртку на молнии и накинул на Геню Перфильева, Геня «утонул" в ней. Мы отказывались от подарков, но англичане были упрямы.

И вот, наконец, затарахтела дора, моряки забрались в нее и с веселой песней поплыли в сторону Малых Кармакул. Нам еще долго было видно, как они махали руками, кепками, беретами…

— За дело, за дело, ребята, время не ждет. И так уж половину дня потеряли! — ворчал Петрович.

И все принялись за свои привычные дела: кто стал шкерить, кто пошел с винтовкой на скалы, кто отправился к шлюпке.