Он повернулся и вошел в темный проем. Конан перевел дух, затем повернулся к Иллесу.
— Ты сможешь пройти здесь?
— Да, Конан, смогу. Тайс, иди вперед. Глядя на возлюбленного, девушка помедлила; затем встала за спиной Конана.
— Быстро вперед! — скомандовал Иллес тем, кто шел за ним, и они двинулись внутрь.
Глава восьмая
Мертвый… и живой
Новое помещение выглядело странно. Это был очень большой зал, однако стены его не были ни прямоугольными, ни округлыми, ни овальными — Конан так и не сумел дать им название. И у него были очень странные углы. По мере того, как Конан шел вперед — зал как будто наклонялся и искажался. Эффект был такой же, как в той комнате во дворце Сафада, куда привел его Сундар. Все вокруг — стены, и пол, и потолок — украшали рубленые узоры; несмотря на темноту, Конан видел, что они тускло светятся. Чем дальше они продвигались, тем внимательнее и точнее Конан ставил свою ногу туда, где только что ступал вендиец.
— Иллес, Тайс, — позвал Конан, — вы здесь?
— Да, Конан, — ответил девушка.
Их голоса тоже звучали странно. Конан едва слышал их; даже собственный голос будто бы издалека донесся до него; когда он говорил, ему казалось, что слова под влиянием странной атмосферы зала как-то удлиняются, вытягиваются, и речь звучит протяжно и медленно. И еще у Конана возникло ощущение, что они идут медленнее, чем мог бы ползти человек, и оттого что они двигаются этим извилистым путем, у него кружится готова, как, впрочем, и от самой комнаты.
Конан увидел дверной проем — тускло освещенное отверстие прямо впереди. Вендийцы, однако, не пошли к нему, а взяли правее, а затем вообще повернули в другую сторону. Северянин не понимал почему…
Когда идущий впереди жрец резко свернул в сторону, варвар смотрел на проход. Он находился прямо перед ним; два шага — и он покинул бы этот жуткий зал и оказался снаружи. И все же он не стал рисковать, убежденный, что лучше без оговорок следовать примеру вендийцев.
Он свернул вбок и последовал за жрецами. Тайс, Иллес и остальные солдаты в точности повторили его путь.
— Там дверь, — раздался голос одного из солдат. — Мы можем здесь выйти!
— Иди след в след, — сказал ему второй. — Мы же не знаем, что…
И тут первый закричал. Конан замер, затем оглянулся. Тускло освещенный проем, а на его фоне — в воздухе — человек, точнее его фигура, которая быстро уменьшалась! Крик постепенно затихал, становясь все ниже по тону и все более неясным.
Конан взмок от напряжения. Идущий впереди вендиец повернулся к нему и предупредил:
— Иди, как я иду — здесь много таких дверных проемов!
Но что за ними? Куда они ведут? Конан крепче сжал рукоять меча.
Они миновали еще один проход, затем еще один. Комната как будто наклонялась под странным углом.
— Смотрите перед собой, — предупредил вендиец. — Только не в стороны — иначе вы потеряете равновесие и окажетесь в других сферах.
Наконец Конан увидел первого жреца — далеко впереди — он выходил из комнаты в последний тускло освещенный дверной проем. Один за другим вендийцы покидали темную, странно угловатую комнату. Затем вышел наружу и Конан, за ним Иллес, Тайс и остальные воины.
Северянин глубоко задышал, чувствуя, как спадает напряжение. Вендийцы сбились вместе в небольшой комнатке, освещенной лишь одной лампой, которая была подвешена на цепи под высоким потолком.
В конце комнаты виднелся лестница, ведущая к большой каменной двери.
— Это обитель Усхора, — сообщил один из жрецов. — И все же мы должны набраться терпения — нас еще ждут испытания.
Конан был озадачен, но промолчал. И никто из шедших следом не осмелился ничего сказать.
Жрец присоединился к остальным вендийцам, которые стояли лицом к каменной двери. Киммериец с интересом наблюдал за происходящим. Колдуны уставились не то на дверь, не то на что-то прямо перед ней, что-то невидимое для Конана. Почудилось ли ему, или наверху и вправду слегка заколыхался воздух?..
В комнатке раздался низкий гул. Он становился все громче, и теперь Конан отчетливо видел какое-то мерцание перед дверью. Затем оно приобрело сероватый оттенок и какие-то пока еще неясные контуры.
И тут же очертания мерцающего пятна стали более отчетливыми, а цвет и детали — более ясными. Оно окрасилось багрянцем; внутри него переливались и другие цветовые пятна. Конан уже мог различить контуры светящихся глаз, затем изгиб челюсти — огромный рот, окаймленный рядом огромных острых зубов, узловатые, мощные ноги, крупные лапы и утыканный колючками хвост. Затем пятно перестало колыхаться, все отдельные детали непонятным образом срослись, и перед дверью возникло создание пурпурного цвета с зелеными глазами, красной пастью и белыми рогами.
Незримое чудовище — оно стояло на охране двери, ведущей в покои Усхора, и стало видимым только благодаря магическим силам вендийцев.
Один из жрецов вдруг резко задышал и упал ничком. Остальные не обратили на это никакого внимания. Странный гул — концентрированная энергия, а может быть, колебания колдовской силы, исходящие от создания у двери — становился все громче. Тайс не могла его больше слушать и прижала руки к ушам.
Существо молча глядело на них, угрожающе разевая пасть, с кончика языка исходили волны света. Его острые когти то втягивались, то вытягивались, как будто тварь ждала удобного момента для нападения.
Гул стал почти невыносимым. Теперь уже Конану и всем остальным пришлось заткнуть уши.
И вдруг существо поблекло, и произошло это очень быстро. Тварь засветилась и начала переливаться такими яркими цветами, что киммериец едва не ослеп. Вскоре гул стих, и Конан, открыв глаза, обнаружил, что перед дверью виднеется лишь слабое мерцающее свечение — как в самом начале.
Затем исчезло и свечение, и на том месте, где стоял монстр, на полу осталось лишь широкое черное пятно — как будто там жгли костер.
Некоторое время вендийцы стояли не шевелясь и тяжело дышали, восстанавливая дыхание. Двое жрецов помогли подняться упавшему. Постепенно он пришел в себя и поблагодарил своих товарищей.
Наконец один из вендийцев двинулся вперед, поднялся по короткому пролету к каменной двери, положил руку на замок — и тут же отдернул ее. Из засова выскочили длинные стальные иглы, смазанные какой-то зеленой слизью, ядовитой на вид. Вендийца спасла лишь его осторожность и быстрота реакции. Он сунул руку под накидку, извлек оттуда светящееся кольцо, сунул его в полоску света, струящегося через щель между дверью и косяком, и начал вертеть его. Металл скребся о металл. Вендиец крутил кольцо и смотрел, что получается. Время шло.
Запор издал металлическое лязганье. Вендиец толкнул дверь, и она со скрежетом начала открываться. Служитель вошел внутрь, за ним последовали остальные жрецы, Конан и воины.
Комната была темной и просторной, но имела низкий потолок. Стены украшали мрачного вида гобелены; вокруг были расставлены каменные столы и скамьи; на высоких железных треножниках были установлены светильники.
На полу лежало распростертое тело — по черным доспехам и изодранному плащу Конан узнал Дестана Боларда. Тот был мертв.
В центре комнаты на ступенчатом возвышении стоял трон, очевидно, очень древний, и на троне возвышалось мертвое тело худого человека, облаченного в колдовские одежды. Это был Усхор — из груди его торчал меч Боларда.
Он мало напоминал создание, способное вызывать дикий страх, или владеть столь редкой и необычной магической силой. Тело было высохшим, серая кожа изборождена морщинами, пальцы тонкие, как когти. Даже после смерти его голова не упала на грудь, а была высоко поднята, губы плотно сжаты, ноздри раздуты. Глаза были открыты и словно светились слабым серебряным блеском.
— Дестан Болард проник сюда, имея при себе Кольцо, — сказал один из жрецов. — Оно защищало и направляло его. Он ударил Усхора мечом и пронзил колдуна насквозь.
Остальные вендийцы дружно закивали.
