Идя по самому простому пути, как это часто бывает с людьми, он решил для себя этот томительный вопрос следующим образом. Даже если в слухах есть доля правды, Дженни как была, так и останется в его душе чистым ангелом, а все грехи следует переложить на миссис Браун.

Исходя из этого, он легко уверился, что мисс Браун пусть и пережила несчастливую привязанность, вполне овладела собой, чтобы раскрыть сестринские объятья для молодой четы Рэдволлов. Такое мужество и благородство еще больше восхитили его, и мисс Дженни была вознесена на недосягаемый пьедестал идеальной женщины.

Справедливости ради мы должны отметить, что Дженни Браун более чем все ее знакомые заслуживала этой чести, хотя и не была вполне свободна от мелких недостатков, свойственных даже самым очаровательным леди.

Так что и в этом отношении мистер Дилан потерпел неудачу, не сумев отвратить юношу от дамы, чьими достоинствами тот, вопреки всем измышлениям, восхищался все больше и больше, и только неуверенность в себе мешала ему перейти от нежной дружбы к ухаживаниям. Теперь к этой робости примешивалось чувство вины за обман, в который вовлек его опекун. Джеймс не сердился на майора, так как сам согласился на его план, но не знал, как с достоинством выйти из этой ситуации.

Ко всему прочему, действия опекуна привели к появлению у молодого человека таких качеств, как скрытность и недоверие. Юноша больше не стремился к откровенности в общении со старшим другом, справедливо подозревая, что она вызовет негативное отношение сурового опекуна.

Но Джеймс испытывал настоятельное желание посоветоваться с кем-либо. Слишком много сложностей появилось в его жизни этим летом, чтоб он мог справиться с ними самостоятельно. Его старые друзья остались в маленьком городке, где он вырос, да и они не смогли бы разобраться в запутанных перипетиях жизни местного общества. А в Риверкрофте мистер Уайтинг не находил человека, который смог бы доброжелательно и беспристрастно растолковать, что ему теперь надлежит делать.

У него мелькнула было мысль поговорить с мисс Браун, рассказав свою историю как жизнь другого человека, которому нужна помощь. Но подобный обман таил в себе опасность быть разоблаченным, и Джеймс попал бы еще более в неловкую ситуацию, а мисс Дженни навряд ли осталась бы его другом.

Марк Рэдволл и Бертрам Тайгер не подходили для роли наперсников по причине своей насмешливости – Джеймс просто не вынес бы подшучиваний в таком настроении. А вспыльчивая Полли могла бы закатить скандал майору, едва узнав о его отзывах в адрес своего семейства.

Словом, даже известие о внезапно свалившемся на его голову наследстве не повергло юношу в такое смятение, какое он чувствовал сейчас, последовав чужой воле и пожиная плоды собственной безотвественности, ибо, как не уставал повторять себе Джеймс, он слишком легко и с удовольствием переложил все заботы на опекуна.

И все же Джеймс родился под счастливой звездой. Как нередко случается с робкими людьми, когда выхода, казалось бы, не видно, он внезапно находится там, где его никто и не ожидал обнаружить.

За два дня до праздника, затеянного лордом Дримстоуном в продолжение традиций, юный лорд обсуждал последние детали с Марком и Полли, после чего остался на чай.

Старая графиня, неизменно принимавшая участие в чаепитиях своих обожаемых внуков, уже некоторое время наблюдала озабоченное лицо молодого человека, к тому же ей, как и всем остальным, хотелось узнать подробности о его будущей женитьбе из первых уст. Как и миссис Браун, поначалу она утвердилась во мнении, что Джеймс, как никто, подходит в спутники жизни для Дженни. По мере того как раскрывались способности юноши, а его манеры приобретали уверенность и шарм, графиня убеждалась, что покойный лорд Дримстоун волею случая сделал неплохой выбор, и она наконец простила старого друга за то, что он обошел в своем завещании ее любимца Стюарта Квинсли.

В последние две-три недели молодой человек выглядел почти таким же потерянным и напуганным, как в первые дни после приезда на новое местожительство. И это было как-то связано с его помолвкой, графиня не сомневалась. Похоже, мистер Дилан ничем не мог ему помочь со своим практически отцовским руководством, а значит, пришла пора материнских советов. И пожилая дама решительно велела Джеймсу проводить ее в будуар под предлогом желания показать ему миниатюру старого лорда, полученную на память от давнего друга незадолго до его кончины.

Полли с Марком только переглянулись, не сомневаясь, что повод слишком ничтожен и бабушка наверняка замышляет что-то, но были чересчур озабочены предстоящим празднеством, чтобы беспокоиться о друге, попавшем в цепкие руки старой дамы.

Расположившись в уютном кресле, графиня велела юноше сесть напротив и начала расспрашивать его с прямотой, свойственной ей в той же мере, что и ее недавно обретенной внучке:

– Итак, мистер Уайтинг, я не думаю, что портрет вашего покойного дядюшки, или кем он там вам приходился, настолько интересен молодому человеку, тем более что в поместье вы наверняка видели его большое изображение. Я же имею намерение переговорить с вами совершенно по другому поводу.

Джеймс послушно наклонил голову, ожидая продолжения: Полли и Марк вкупе с собственными наблюдениями убедили его, что с миссис Рэдволл лучше спорить как можно меньше, да и то лишь когда речь идет о жизни или смерти.

– Для вас не секрет, что уже несколько недель вся округа обсуждает вашу будущую женитьбу. Вы были и остаетесь самой популярной личностью в Риверкрофте с начала лета, даже если вас это не слишком радует.

Юноша снова согласно кивнул, уже подозревая, о чем пойдет разговор дальше. Графиня одобрительно улыбнулась, немногословие молодого джентльмена ей нравилось – какой смысл отрицать очевидное, с ним остается только смириться и переждать волну слухов, и парень, похоже, решил так и сделать.

– Однако примерно столько же времени я наблюдаю, как растет ваше уныние. Поскольку вы уже явно успели привыкнуть к нашему обществу со всеми его пороками, досужая болтовня не может огорчить вас настолько, чтоб это было заметно мало-мальски наблюдательному человеку. А значит, причиной вашей подавленности является предстоящий брак.

Лорд Дримстоун не посмел оспаривать сказанное перед лицом такого авторитета и только покраснел, мучительно желая оказаться подальше от этой комнаты и ее хозяйки. В то же время в голове его мелькнула спасительная мысль поискать покровительства у старой леди – может быть, она научит его, как разрубить этот гордиев узел?

Поэтому он терпеливо дожидался, когда графиня закончит свою речь и потребует у него ответов на вопросы. Ждать осталось совсем недолго – миссис Рэдволл готова была перейти к роли слушательницы:

– Итак, мы с вами подошли к главному – ваша помолвка делает вас несчастным, а это недопустимо для такого славного молодого человека, как вы. Ваш опекун, безусловно, достойный наставник, но в силу его долгой холостой жизни он вряд ли способен дать совет, как вести себя на любовном фронте. У вас нет любящей матери, которая могла бы выслушать и утешить вас, и я охотно возьму это на себя. Со мной вы можете и должны поделиться вашим горем, и ручаюсь вам, мы вместе найдем выход.

Как мы видим, старая леди не оставила юноше выбора, кроме как последовать ее совету-требованию. Джеймс начал было благодарить собеседницу за ее доброту, но она оборвала его, заметив, что для славословий время еще не настало, а когда она действительно поможет ему разрешить его трудности, можно будет уделить время и благодарственным речам. Джеймс глубоко вздохнул и начал рассказ, содержание которого сводилось к идее мистера Дилана, как уберечь его от охотниц за состоянием.

О мисс Браун не было пока сказано ни слова, поэтому мы не будем повторять нашему читателю все, что он уже знает из предыдущих глав нашего повествования.

– Ох, хитрец, – улыбнулась графиня, с удовольствием представляя, как отреагировали на эту новость мисс Марч и ее собственная невестка. – Что ж, план был весьма неплох, но вы оба не задумались о последствиях своей выдумки. Ваш опекун, если я правильно понимаю, не предложил никакого решения, заготовленного на случай, когда у вас возникнет желание действительно вступить в брак.