Днем позже в этой же галерее Алисон и миссис Грантли неожиданно повстречали одного знакомого, чей цветущий вид пробудил в миссис Браун не слишком приятные воспоминания о несбывшихся чаяниях.

Мистер Стюарт Квинсли любовался картинами в обществе молодой супруги и нескольких друзей и был весьма рад отвлечься от живописи и обменяться парой любезных фраз с миссис Браун и ее тетушкой.

Миссис Квинсли, высокая, гибкая белокурая леди, выглядела полной здоровья и жизненных сил. Она решительно проходила мимо пасторальных сценок, но задерживалась для тщательного осмотра картин, изображающих охоту с собаками и натюрморты с дичью. Алисон уже издалека заслышала ее звучный, но мелодичный голос, когда она критически разбирала посадку всадников и стати собак, а ее муж поддакивал и вставлял одобрительные замечания, как только ему удавалось вклиниться между ее репликами.

Как выяснилось из дальнейшей беседы, миссис Квинсли была азартной охотницей и любительницей всякого рода подвижных игр, в которых только могла себе позволить участвовать леди, и презирала рукоделие и чтение романов.

Алисон с изумлением слушала, как миссис Квинсли со смехом говорит, что из сборников стихов, хранящихся в библиотеке ее родителей, получится замечательный костер для копчения дичи, а ее муж улыбками и кивками подтверждает сказанное.

Видно было, что они оба не придают особого значения своему внешнему виду – шляпка на леди сидела набекрень, лихо, но неуместно в городе, а ее муж не уделял особого внимания своим бакенбардам, но зато оба сильно загорели и явно проводили гораздо больше времени на лоне природы, чем в салонах и гостиных.

Обменявшись приглашениями навестить друг друга, компании уже было собрались расходиться, когда Стюарт попросил передать привет мисс Браун и припомнил, что видел ее в парке, в обществе молодой пары и джентльмена.

Ее мать ответила, что Дженни проводит много времени со своими друзьями, и мистер Квинсли понимающе кивнул, бросив при этом опасливый взгляд на миссис Грантли. Алисон не поняла значения этого взора и рассталась с четой Квинсли не без удовольствия.

Она была поражена тем, как сильно изменился молодой человек. От его одухотворенного вида не осталось и следа, и сейчас он менее всего годился в пару для Дженни. Что ж, раз так, о нем не стоило и сожалеть.

Миссис Браун не знала, явились ли перемены в Стюарте следствием влияния жены, или он всегда был расположен больше к развлечениям, чем к глубоким беседам и серьезному чтению, но, так или иначе, со временем он неминуемо превратится в веселого полного джентльмена, бродящего по поместью с ружьем в сопровождении кучи собак и оставляющего на коврах в гостиной следы от охотничьих сапог.

Не такого мужа пожелала бы она для Дженни, даже если он был добродушен и легок в общении. Возможно, при другой супруге и он стал бы другим человеком, вернее, остался бы прежним Стюартом, которого они знали в Риверкрофте, но легкость, с которой мистер Квинсли поддается влиянию, не могла импонировать нашей героине, решительной и упрямой. Вероятно, сейчас он вызывает еще большую симпатию у старого лорда Дримстоуна как истинный его наследник – примерно так подумала Алисон напоследок о мистере Квинсли и выбросила его из головы.

Молодой джентльмен и не подозревал, что столь низко пал в глазах миссис Браун. Он был рад увидеть знакомых дам в городе, приятное известие о женитьбе Марка Рэдволла на мисс Полли уже дошло до него, а мужчина, который так открыто катался в коляске с мисс Дженни Браун, не мог быть не кем иным, как ее женихом.

Правда, для бедного священника мистер Томлинс показался ему чересчур светским и холеным, но, судя по благодушной физиономии миссис Грантли, она сменила гнев на милость, и в скором времени, вероятно, молодые люди смогут пожениться. Это порадовало Стюарта, и он также оставил мысли о мисс Браун и ее родных, полностью сосредоточившись на рассказе жены о новых образцах охотничьих ружей, которые они собирались пойти посмотреть после посещения галереи – занятия бесполезного, но весьма модного в этом сезоне.

Оставим пока и мы его, хотя ему еще отведена небольшая роль в этой истории, и возвратимся к нашей героине и ее семейству.

Вечером, ложась спать, Дженни некстати припомнила, что остается немногим более месяца до их возвращения домой. А это значит, что она расстанется со своими новыми друзьями, с Джоном и Конни. И с Робертом – шепнул ей внутренний голос. Насколько ей будет его не хватать?

Еще более некстати Дженни припомнила разговор, который состоялся у них с Конни в театре. Точнее, болтала Конни, а сама она пыталась как-то утихомирить подругу и не отвлекаться от спектакля. Миссис Кастом говорила тогда, что надо представить, будто больше не увидишь кого-либо из своих знакомых, и тогда поймешь, что же ты к нему чувствуешь.

Дженни послушно попыталась представить, как она вернется в Риверкрофт, как будет подружкой невесты на свадьбе Полли, как увидит Марка, называющего ее сестру своей женой… В глазах защипало, и Дженни торопливо вообразила себе загадочный взгляд Роберта Доэрти. Вот, она последовала совету Конни, и что? И ничего, только расстроилась.

В следующую неделю Дженни не имела возможности узнать подробнее о новых обстоятельствах в жизни мистера Доэрти, так как вместе с матерью и тетей Грантли отправилась погостить у знакомых тетушки, семейства Смолланд, в небольшое селение рядом с Лондоном.

Молодое поколение Смолландов было представлено дочерью хозяев Кэтрин и сыном Патриком, так что, по мнению тетушки Джозефины, Дженни не должна была скучать об оставленных в Лондоне друзьях. Алисон нашла себе приятную компанию в лице миссис Смолланд, а также гостивших у нее кузенов, один из которых, вдовец по фамилии Добриж, выказывал миссис Браун чрезвычайное внимание с первых минут знакомства.

Миссис Грантли предупредила племянницу, что достойный джентльмен приискивает мать для троих своих отпрысков, и если Алисон готова взять на себя такую ответственность, – дело можно устроить еще до отъезда их в Риверкрофт.

Алисон, переживающая немало забот с двумя дочерьми, пришла в ужас при мысли еще о трех детях, которые вряд ли будут послушны мачехе и чьих характеров и склонностей она не знает. К тому же состояние мистера Добрижа было недостаточным для того, чтобы обеспечить миссис Добриж требуемое при таком большом числе домочадцев количество прислуги, так что он смог заинтересовать миссис Браун только в той степени, в какой был любезным в общении джентльменом. Миссис Грантли одобрила ее решение остаться вдовой, так как сама никогда не испытывала желания вступить в повторный брак, и намекнула миссис Смолланд, чтобы остерегла кузена от матримониальных планов в этом направлении. Мистер Добриж не был настолько влюблен, чтобы горевать, к тому же он не сделал предложения, отказ на которое мог задеть его честь, так что он продолжал оставаться приятным господином и украшал собой компанию без смущения либо неловкости.

Кэтрин Смолланд сперва не понравилась Дженни, так как была излишне болтлива и вертлява, к тому же чрезмерно любопытна. В первый же вечер она начала изводить Дженни вопросами относительно ее сердечных склонностей, не забывая, впрочем, хвастаться и своими победами над сыновьями соседей и гостями из Лондона. Через два часа общения с Кэтрин Дженни почувствовала себя настолько усталой, что испросила разрешения отправиться к себе в комнату, где поневоле еще долго сидела и мысленно сравнивала новую подругу с дорогими ее сердцу Сарой и Конни.

Впрочем, Кэтрин не была ни лжива, ни высокомерна, и на следующий день Дженни уже научилась видеть в ней положительные черты, тем более что им оставалось пробыть вместе всего шесть дней. Сегодня к их компании присоединился брат Кэтрин, Патрик, оказавшийся копией своей сестры – уверенный в своей неотразимости, он счел мисс Браун достойной быть его обожательницей и откровенно посетовал, что ничтожное приданое Дженни не позволяет ему немедленно просить ее руки. Впрочем, если миссис Грантли будет щедрой…