В детстве Самэсу ничто не связывало с морем, он прошел подготовку, получил квалификацию и стал моряком, а Сатико с детских лет сжилась с морем, ее не надо было учить, что из себя представляет корабль. А теперь она проходит практику на «Мироку-мару».

Свыкнувшись с резким запахом, Самэсу разделался с требухой. Под конец набил брюхо рисом, вылив в него подливу. Вернувшись в каюту, принял душ, Сатико сделала массаж. Чудилось, что из пор сочится запах черепахи. Сатико, потершись носом о его спину, с видимым наслаждением вдыхала этот запах.

Полночь. Они вжимались друг в друга голыми телами, когда зазвонил телефон. Сообщили, что обнаружено дрейфующее судно и «Мироку-мару» спешит на помощь. В соответствии со сценарием Брюса Ли, очевидно, наткнулись на нелегальных мигрантов.

– Буду тебя ждать, – сказала Сатико при расставании. Самэсу поднялся в рубку.

Видимость – один километр. Сила ветра – четыре. Высота волн – два метра. В сравнении с худшей, ситуация тянет на троечку. Посреди серого моря дрожит бледный оранжевый огонек. Плаксивый стон сирены оповещал о местонахождении суденышка. Поручив управление рулем вахтенному, Самэсу поспешил на правый борт ботдека. Матросы уже сидели в трех спасательных шлюпках, готовые в любую минуту выйти на помощь. Тут же выстроились солдаты-освободители, горевшие желанием побыстрее принять на борт отважных беженцев. Из мрака, в котором слышались только гул двигателя, шум ветра и кипение волн, еле уловимо звучали человеческие голоса. Вначале можно было подумать, что это обман слуха, но вскоре порывы ветра стали отчетливо доносить человеческую речь. Точно отзываясь на голоса, «Мироку-мару» озарилась огнями. Посреди моря внезапно вырос великолепный ночной город. И одновременно на серой поверхности вод, точно пригородная трущоба, показалось деревянное суденышко.

Эта встреча была похожа на чудо. С помощью какого трюка удалось так легко найти дрейфующее в ночном море судно, пусть даже и при полной луне? Или беженцы ждали в море условленной встречи? Корабль заглушил двигатель, и, нависая правым бортом над суденышком, покачивался под порывами ветра. Спасательные лодки медленно опустили с шлюпбалок. Прожекторы осветили судно. Показались беженцы, сидящие на палубе, тесно прижавшись друг к другу. Подставляя лица слепящему свету, забыв про опасность, они спешили поделиться радостью со своими товарищами. Расползающаяся по швам, изъеденная корабельными червями посудина не продержалась бы на плаву и одного дня. Без спасательных жилетов, в открытом море, им пришлось бы спасаться на деревянных обломках. Самэсу никогда раньше не видел собственными глазами нелегальных мигрантов, отдавшихся на волю морской стихии.

Первыми на подоспевшие шлюпки сажают детей и женщин. В провалах высоко вздымающихся волн они прыгают на шлюпки, рискуя быть снесенными набегающей волной. Если упадешь в море, конец. Боцман, выгадывая подходящий момент, подает сигнал. Выстроившиеся на палубе лайнера пассажиры и матросы, подбадривая криками, встречают аплодисментами каждого, кто сумел вскочить в шлюпку. Это повторяется вновь и вновь.

Брюс Ли, как и все, наблюдал за происходящим. Самэсу подошел к нему.

– Судно с беженцами дожидалось по курсу «Мироку-мару»? – спросил он.

Брюс Ли кивнул:

– Они ждали Ноев ковчег.

– Как хорошо, что удалось их спасти! – воскликнул Самэсу, расчувствовавшись.

Брюс Ли злобно покосился на него:

– Японцы всегда так говорят. Никто не скажет – как было б хорошо, если б эта калоша с нелегалами пошла ко дну на съедение рыбам! Но стоит им попасть в Японию, их безжалостно гонят вон. Вслух говорят: «Хорошо, что они спаслись», и при этом делают все, чтобы их смертельно опасное морское путешествие оказалось напрасным. По совести, было б лучше дать им сейчас затонуть.

– Простите… – пробормотал Самэсу, но только еще больше разозлил своего босса.

– Все-таки милая страна Япония! Вначале натворят всяких дел, потом попросят прощения и живут как ни в чем не бывало. Даже плывя в Ноевом ковчеге, они будут рассыпаться в извинениях. Еще бы, ведь чтобы залезть на Ноев ковчег, желающим выжить пришлось усердно поработать локтями, отталкивая других. Хорошенько понаблюдай за теми, кого сейчас подняли на борт. Именно они достойны плыть в Ноевом ковчеге. Те, кому на суше пришлось несладко, вверяют все свои надежды морю. И благодаря этому оказываются в ковчеге. Ковчегу не суждено затонуть или перевернуться. Его обязательно прибьет течением к какому-нибудь берегу, и они обретут землю обетованную, на которой возродятся к новой жизни. Они и есть избранный народ.

Повернувшись в сторону «избранного народа», разместившегося по спасательным шлюпкам, Брюс Ли крикнул, вначале на китайском, потом по-английски:

– Добро пожаловать на Ноев ковчег! Я современный Ной – Брюс Ли.

Спасательные шлюпки при помощи тросов подняли на борт корабля. Женщины и дети, промокшие до нитки, как мыши, таращили глаза и дрожали от страха и возбуждения, точно оказавшись в ладони Кинг-Конга. Матери в обнимку с младенцами, опустившись на палубу и придя в себя, тотчас бессильно валились и заливались слезами. Дети следили, не отрываясь, за тем, как поднимается очередная шлюпка, в ожидании, когда появятся их отцы.

Солдат-освободитель раздавал детям шоколадки. Беженцы столпились вокруг лохани, наполненной питьевой водой, и, один за другим утолив жажду, уходили внутрь корабля. Брюс Ли, взглянув на часы, сказал Самэсу строго:

– Пора готовиться к операции, – и ушел.

Самэсу тотчас вернулся в рубку и сверил положение корабля. Двадцать шесть градусов тридцать шесть минут тридцать секунд северной широты, сто двадцать три градуса двадцать минут семнадцать секунд восточной долготы. До острова Уоцури менее двух часов. Если так пойдет, операция начнется, как и планировали, в три часа.

По левому борту ботдека кипела работа – на спасательную шлюпку загружали корзины с курами. Четверо человек занимались свиньями – связывали веревками ноги и накрывали головы мешками с кормом. Самэсу забрался в катер и проверил электропитание. Надо, чтобы глаза привыкли к ночной темноте. Он сжимал в руке листок, на котором от руки перерисовал морскую карту с западной береговой линией Уоцури. Осталось дождаться условленного срока и – вперед!

Видимо, всех беженцев уже переправили на борт. Корабль стал походить на полевой военный госпиталь. Кети и ее подручные, громко крича, собрали в вестибюле до сотни воняющих мочой беженцев и спрашивали у каждого имя и прежнее местожительство. Видимо, в зависимости от этого распределялись обязанности среди солдат-освободителей, которые должны были обеспечить дальнейший путь беженцев в соответствии с их пожеланиями. Солдаты-освободители раздавали своим новым приятелям одежду и одеяла, ослабевших отправляли в корабельный госпиталь. В камбузе в огромном чане варилась каша, предназначенная для беженцев.

Три часа шесть минут. «Мироку-мару» бросила якорь в двух километрах от западного берега Уоцури.

Брюс Ли пожал руку каждому из выстроившихся вдоль левого борта солдат-колонистов и напутствовал их словами:

– Вас ждет слава морских героев! Вам уготована награда, достойная героев, так идите же и воздвигните на необитаемом острове город-сказку!

Точно получив заряд вдохновения, воины-колонисты тотчас попрыгали в катера и спасательные шлюпки. Стараясь приободриться, Самэсу последовал за ними. Затянутые в спасательные жилеты, воины-колонисты, как и во время собеседования, все делали молча.

Три шлюпки опустились на воду, сидевшие в них матросы отцепили тросы. Самэсу завел мотор своего катера, взял на буксир судно беженцев и, ведя за собой две спасательные шлюпки, направился к месту высадки. Солдаты-колонисты решили прихватить судно беженцев, чтобы на какое-то время приспособить под жилье, поставив на приколе в бухте острова. Преодолевая водяные горы с таким расчетом, чтобы не опрокинули боковые волны, маневрируя между расступившимися валами, минут за десять добрались до намеченной бухты.