– Гридо! Какого даймона ты преграждаешь путь благородному рыцарю?!

Факел виконта осветил мнимого татя. Тот смущенно топтался на месте, тиская дрын в ладонях. Джаб убрал фальчион, переводя взгляд с Тронвольда на понурого увальня. Тот, наконец, решился и обреченно выдохнул:

– Я думал, он преследует вас.

– Ууу, тупица! Виконт Нивельхейм сопровождает меня до особняка, потому и следует рядом.

– Простите, благородный сэр.

– Это мой не в меру ретивый слуга, – пояснил Ульрих. – Отец поставил его приглядывать за мной, вот он и лезет, куда только можно и нельзя. Может, приказать выпороть его?

– Ну что ты, – ответил Джаб. – Если уж он на меня произвел впечатление, то разбойников напугает и подавно. Рад познакомиться, Гридо!

Ульрих погрозил слуге тростью и они продолжили путь. Джаб даже себе боялся признаться, какое облегчение испытал, когда выяснилось, что незнакомец – не очередной убийца. От особняка Тронвольдов до собственного дома Нивельхейм доскакал за считанные минуты…

Слуга принес тазик с водой и полотенце. Джаб умылся, думая о предстоящей встрече. Согласится ли Кларисса шпионить за своей сестрой, чтобы не потерять мужа? И что делать, если выяснится участие в покушении на Джаба королевы? Он раскрыл окно и вдохнул свежий воздух. Да ничего! Сошлюсь больным и уеду на Твердь, где начну готовиться к приему титула. Всё лучше, чем ждать арбалетного болта из каждой подворотни. Нивельхейм никогда не считал себя трусом, но сейчас чувствовал холодок в сердце. Одна надежда на друга!

В пруду лениво шевелили плавниками карпы, лучи полуденного солнца заливали площадку перед особняком расплавленным золотом. Хозяин покоился в любимом кресле, водрузив на стол ноги в домашних туфлях. На руке блеснул перстень с кроваво-алым рубином; холённые, длинные пальцы лениво перебирали струны лютни, рождая тоскливую мелодию. Опять хандрит, понял Джаб. Генри открыл покрасневшие глаза и махнул рукой – располагайся, мол. С кухни долетали чарующие запахи. Спустя мгновение появился дворецкий Барроуз: он вручил гостю наполненный бокал, осторожно поднял правую ногу Ларкина, извлек из-под неё пустую тарелку и удалился, сказав напоследок, что стол накрыт и пища стынет. Генри раздраженно ударил по струнам.

– Бал явно пошел его величеству на пользу, – заявил он, раскрыв глаза и щурясь от солнечного света. – Даймон, уже обед?! Как летит время… Представляешь, в кои-то веки Родрик ночевал в покоях королевы.

– Так это же замечательно!

– Если бы! Его величество проснулся в таком странном расположении духа, что не бросился, как это обычно бывает, к своей скульптуре, а объявил о королевской охоте, в которой могут участвовать все желающие.

– И что? Свежий воздух еще никому не вредил.

– Вот-вот. Наша дорогая Кларисса упорхнула вместе с Фригой дышать этим самым воздухом и наблюдать за тем, как сотня опухших с похмелья рыцарей будет гонять в полях бедную, отощавшую после зимы лису. Как подобраться к леди, минуя королеву, я себе решительно не представляю.

– А что Юдин?

– Трой Олген сказал: рана не опасна. Тем не менее, Витербор покинул столицу и под охраной части эскадрона движется сейчас в сторону Палийского холма – жаловаться папаше и залечивать свою царапину в родных пенатах. Тоска смертная…

– Но почему ты не сопровождаешь короля?

– Потому что Кларисса нажаловалась Фриге, а та ночью так обработала Родрика, что он дал мне неделю отдыха. Сказал, за успешную службу – во как! Смущался при этом страшно.

– Я так понимаю, наш маленький шантаж откладывается?

– Ничего подобного. Чем раньше мы всё узнаем, тем быстрее отведем от тебя опасность. Я ждал только твоего появления, чтобы отправиться вслед за цветом нашего рыцарства. С диспозицией определимся на месте. Эх, давно я не охотился!

– А как же недельный отпуск по приказу его величества?

– Приказы я привык исполнять, просто место моего отдыха ненадолго пересечется с королевской каретой. Совершенно случайно, конечно! – Генри подмигнул Джабу и подошел к окну. – Чак! Эй, Чак! Ты приготовил арбалеты? Молодец! Какая война? Нет, мы едем на обыкновенную охоту. Выводи Раша, кровожадный ты мой! Они вышли из комнаты, путь неожиданно преградил Барроуз.

– Господин виконт, извольте отобедать у нас.

– Не сейчас, – отмахнулся Ларкин. – Не видишь? Мы спешим.

– Ну, вообще-то я еще не завтракал, – сказал Джаб и подмигнул дворецкому.

– Сговорились вы, что ли? – вопросил Генри. – Ладно. Выезжать на охоту лучше на сытый желудок, вряд ли нас там покормят.

По невозмутимому лицу Барроуза было сложно прочитать что-либо, но Джабу показалось, что дворецкий посмотрел на него с благодарностью. Еще бы, служить при таком своенравном господине – одно большое испытание, ведь заставить Ларкина вовремя ложиться спать или принимать пищу не смог бы и сам король. Впрочем, надо отдать Барроузу должное – он изо всех сил старается приучить Генри к распорядку, заведенному еще в родовом замке. Грех не помочь ему в этом. Джаб с энтузиазмом сел за стол и набросился на гуся в артишоках. Взглянув на друга, Генри ковырнул вилкой мясо, отправил в рот пучок зелени, вновь отрезал кусочек птицы и, распробовав кушанье, вскоре уже не отставал от Нивельхейма. Барроуз чинно подливал вино.

После обеда Ларкин еле взобрался на коня и теперь сонно клевал носом в седле.

– Вот этого я и боялся, – бормотал он. – Стоит не поспать ночь и наесться, как клонит в сон. Глаза сами закрываются. Разбудите меня, если увидите лису. Всё-таки мы на охоте…

Они ехали по Арскому тракту, виднокрай извивался полосой гор. Привратные стражи сообщили, что король со свитой проследовал к Лорахскому лесу. Тот окружал замок графа Райнела и славился обширными полянами с ковром ягод, а также окрестными луговинами, где часто мышковали лисицы. Лучшего места для охоты и не придумаешь.

Лай расслышали издали. Свора гнала добычу справа, вдоль узкого оврага, заросшего орешником. Следом неслись всадники, оглашая воздух хриплыми криками и руганью. Мелькали пики, развевался королевский штандарт. Генри встрепенулся и выпрямился в седле. Кони остановились под сенью небольшой рощи. Невдалеке от тракта, у деревьев, стояли шатры. Там поднимался дымок, отдыхали упряжные лошади и стояли кареты. Повинуясь нетерпеливому жесту, Чак протянул господину подзорную трубу.

– Ага! – воскликнул Змей. – Хочешь загадку, Джаб? Если королеву окружают фрейлины, то кого окружают поклонники?

– Леди Клариссу?

– В яблочко! Как же похитить её у этих ухажеров? Что думаете, виконт Нивельхейм?

– Виконт Нивельхейм еще переваривает обед и ничего не думает, – ответил Джаб.

– Вот! А я тебе что говорил? Чак, дружок, плесни-ка мне вина, чтобы проснуться. Уф, замечательный букет, урожай семьдесят шестого, если не ошибаюсь. Молодое вино бодрит кровь. Так…

Генри вновь приник к окуляру, разглядывая королевский лагерь. Лай стих, на дальней оконечности леса повисло пыльное облако. Со стороны шатров послышались звуки лютни, игрой на которой один из поклонников развлекал знатных дам. Ларкин сложил трубу и поморщился:

– Бренчит отвратительно. Джаб, Ульрих не упоминал при тебе, когда вернется эрл Тронвольд?

– Точно неизвестно, но скоро турнир, он обещал поспеть к нему.

– Ага, значит, может и поторопиться. Как ты думаешь, что сделает в этом случае леди Кларисса?

– Конечно поспешит к мужу!

– Точно. Чак, давай сюда арбалеты. Ты будешь гонцом. Как это каким? Ты что, гонцов не видел? Это такие люди, которые привозят добрые или злые вести, а их в зависимости от этого одаривают золотом или рубят головы. Теперь понятно? Вот. Ты будешь гонцом злым. Вряд ли леди Кларисса обрадуется приезду эрла, но непременно вернется в город, чтобы не давать пищу сплетням. А мы по дороге перехватим её и побеседуем!

– Захочет ли она этого? – усомнился Джаб.

– Поверь, Кларисса прекрасно понимает, что за своё молчание мы потребуем определенную плату. Она страшится её размера и хочет оттянуть этот неизбежный миг. Мы же просто ускорим встречу… надеюсь, к удовольствию всех сторон.