В народной культуре образ волка соотносится со смертью и миром мертвых. В Белоруссии при встрече с волком следовало произнести заговор, в котором отразилось представление о хождении этого зверя в иной мир:

В Полесье при встрече с волком мысленно или вслух призывали умерших, называя их по имени; на Украине в такой ситуации называли имена трех покойных родственников или просто вспоминали покойного. Все это, по поверьям, позволяло избежать нападения зверя. Причастность волка к миру мертвых прослеживается в рождественском обычае приглашать его, наряду с домовым и умершими предками, на праздничный ужин. Появление волка во сне может предвещать смерть. Так, на Полтавщи-не был записан мифологический рассказ, о том, как девушка гадала на сон о женихе. Для этого она, как предписано традицией, сделала «мостик» из палочек, положила его под подушку и призвала «суженого-ряженого», чтобы он пришел во сне. Ночью ей приснился волк, переходящий через мостик. Но девушка не вышла замуж, а вскоре она умерла.

На признаке волка как «чужого» основана не только его «потусторонняя» символика, но также и брачная. Для свадебной обрядности восточнославянских народов характерно, что обе стороны — жениха и невесты — воспринимали представителей противоположного рода как «чужаков». Поэтому в приговорах, песнях, причитаниях, сопровождающих свадьбу, образ волка может означать представителя и той, и другой стороны. На Псковщине «волком» называли дружку — главу жениховой дружины, роль которого обычно играл близкий друг или родственник жениха. В севернорусских свадебных причитаниях, исполняемых невестой, «серыми волками» именуются братья жениха. В подольской свадьбе мать невесты выходила встречать приехавшего за невестой жениха, обязательно надев вывернутый шерстью наружу кожух, и тогда ей пели:

В псковских и белорусских песнях «волчицей» называют невесту. Так, у белорусов при встрече невесты в доме жениха пели:

В Ярославской губернии невеста, чтобы не бояться новых родственников, входя в дом, сама говорила на пороге: «Тут все овцы, одна я волк!» «Волками» на Псковщине называли всю невестину родню, приезжавшую в дом жениха на второй день свадьбы.

Несмотря на то, что в свадебной обрядности образ волка мог соотноситься с невестой и ее матерью, все же в разных сферах традиционной культуры в большей степени прослеживается мужская символика волка. Согласно поверьям украинцев и белорусов, мужчина, надевший женский головной убор, будет бояться волка, а женщину, надевшую мужскую шапку, будет бояться скотина. В некоторых местах у восточных славян образ волка в определенных ситуациях выступает исключительно как символ жениха. В Полесье видение волка во сне предвещает девушке появление жениха и приход сватов. В белорусских свадебных песнях утверждение о поедании волком козы или изображение этого поедания является вариантом широко распространенного в культуре восточных славян мотива охоты как символа свадьбы; соответственно образ волка означает мужское начало — жениха, а коза — невесту:

У русских широко была распространена песня эротического содержания, главными персонажами которой были девушка и парень, который сравнивается с «серым волком»:

Исполнение этой песни обычно приурочивалось к периоду совершения обрядов троицкого цикла, основными участницами которых были незамужние девушки и молодые женщины. С одной стороны, в этих обрядах очень ярко проявлялась установка на противопоставление мужского и женского начал, а, с другой — их смысл заключался в обеспечении брачных отношений и рождения детей. Мотив кражи овцы волком, так же имеющий в традиционном сознании эротическую символику, реализовался в популярной святочной игре ряженых «Волки и овцы». Вот как это происходило в Тверской губернии:

Волком рядятся — шубу вывернут из овчины. Сперва приходит пастушка, как бы овец пасет. Тут вбегает «волк». Схватит девку — «овцу». Пастушка говорит: «Ой, овцу волк украл. Хорошая овца, породистая. С тем-то бараном гуляла, покрывши была». Здесь и «суд судили». В восточнославянских поверьях волк выступает как посредник между миром людей и силами других миров. Так, в народных представлениях он знается с нечистой силой, его происхождение, как упоминалось выше, связано с чертом. Волк противостоит человеку как нехристь: его, как и нечистую силу, отгоняют крестом. В некоторых местах считали, что волк боится колокольного звона. Период разгула волков совпадает со временем появления на земле нечистой силы — в Святки, и шире — с осеннего до весеннего Егория. Согласно русским поверьям, волков на скотину насылают колдуны. Сами колдуны, как считали на Русском Севере, могут превращаться в волков, а также оборачивать в них обычных людей. Культуре восточных славян известен также мифологический образ «волколака», или «волкодлака» — человека-оборотня, принимающего в определенное время года и по ночам облик волка. Вероятно, в древние времена обращение в волка воспринималось как наделение человека свойствами одного из наиболее могущественных и почитаемых зверей. Такой способностью наделялись только особые, «знающие», или «ведающие», люди — колдуны; возможно, оборотничество являлось необходимым элементом магических ритуалов. Подобное обращение когда-то могло быть приурочено и к свадьбе как одному из важнейших обрядов в жизни человека, именно тогда, когда он находится в самом расцвете жизненных сил. Как отмечалось выше, образ волка играл заметную роль в свадебной поэзии. Кроме того, среди русских крестьян Х1Х — начала ХХ веков были чрезвычайно популярны рассказы о превращении колдуном всех участников свадьбы в волков. На Вологодчине известен и рассказ о том, как занозивший лапу волк целый год приходил к мужику за помощью в лечении; но на второй год, когда мужик убивает волка, то обнаруживает, что под его шкурой — человек в кумачовой рубахе. Эти рассказы соотносятся с архаичными мифологическими представлениями о родстве представителей животного мира и мира людей, о животном как предке и покровителе человека. С изживанием язычества оборотничество в народно-православной среде стало восприниматься как свойство, присущее нечистой силе. Вместе с тем у белорусов и украинцев распространено поверье о том, что волки поедают чертей, чтобы те меньше плодились; русские казаки считали, что это волки делают по велению Бога.

Восприятие волка в народной традиции как посредника между людьми и силами иного мира проявляется в мотиве действий этого зверя по воле Бога или св. Егория. В известной легенде волк задирает по воле Божьей корову бедной вдовы — последнее, что у нее было для пропитания семьи. Узнав об этом, вдова смиренно сказала: «Бог дал, Бог и взял; его святая воля!» За доброту и смирение ей на том свете уготовано место, «где растут деревья чудесные, поют птицы райские». О разрешении свыше задирать скотину свидетельствует и широко распространенная у русских поговорка: «Что у волка в зубах, то Егорий дал». В народных представлениях св. Егорий считался хозяином и покровителем волков.