О причастности шуликунов к «иному» миру свидетельствует тот факт, что на Русском Севере и в Сибири этим словом называли также святочных ряженых, во внешнем облике которых были очевидны признаки покойника: белая одежда, лицо, покрытое белой глиной или углем, репяные зубы во рту. Образы шуликунов-демонов с шуликунами-ряжеными сближал головной убор: последние надевали на голову остроконечный колпак из бересты.

В народных поверьях прослеживается связь шуликунов не только со стихией воды, но и со стихией огня. С пышущим огнем изо рта они бегают по улице, держа в руках сковородку с горячими угольями или железный каленый крюк, которым хватают людей, чтобы сжечь. Кое-где даже их воображали ездящими не только тройке лошадей в железных санях, но и в железных ступах, а также на «каленых» печах. Кроме того, в Вологодской губернии с печью связывалось появление шуликунов на земле: крестьяне полагали, что эти демоны — младенцы, которых на Святках рождает кикимора, и новорожденные вылетают через печную трубу на улицу, где пребывают до Крещения, а затем уходят в воду.

Мифологические рассказы повествуют, как правило, не об одном, а о многих шуликунах. Действительно, по поверьям, они всегда живут и ходят по деревням артелями. Поселяются они обычно в заброшенных строениях, но могут проникнуть и в избу, если хозяйка не испечет креста из хлеба. В таком случае их бывает очень трудно выжить из избы. В Пермской губернии рассказывали, что шуликуны на Святки толкутся ватагами на перекрестках дорог или около прорубей. Иногда их можно увидеть и в лесу.

По отношению к человеку шуликуны выступают как мелкие пакостники. Они дразнят подгулявших пьяных мужиков, кружат их и толкают в грязь или сугроб, иногда не причиняя никакого серьезного вреда. В Тобольской губернии ленивой пряхе, которая до Святок не успела сделать свою работу, говорили: «Шу-ликун утащит кудельку!», а подчас, что утянет и ее саму. Во многих местах верили, что шуликуны похищают вообще все оставленное в избе или амбаре без благословения: и вещи, и съестные припасы. Несмотря на общую специфику деятельности шули-кунов как мелкого вредительства, людям все же известны рассказы и о том, что они могут заманить человека к проруби и утопить в реке. В некоторых местах рассказывали, что они своими острыми шапками долбят лед и пихают человека в воду.

По поверьям, ночами шуликуны бегают по деревне и заглядывают в окна, пугая детей. Поэтому ими взрослые часто стращали детей, если те плакали ближе к ночи или хотели куда-нибудь уйти далеко от дома. Обычно в таких случаях говорили:

«Спи, а то шуликуны придут». В сибирских деревнях детворе наказывали: «Не ходи в лес — шуликун пымает».

Согласно народным приметам, попадание шуликунов на глаза людям — это плохое предзнаменование и сулит несчастливый год. Защитным средством от них служило крестное знамение. На Русском Севере и в сибирских деревнях от шуликунов избавлялись в Крещение, завершающее святочный период. Парни и молодые мужчины в этот день скакали на конях по всему селению, ударяя во всех закоулках кнутами крест-накрест, чтобы выгнать нечистую силу, а также «давили» шуликунов копытами лошадей на льду, прямо около иордани. С этой же целью деревенские жители устраивали катания на санях вокруг селения и на реке.

Практически аналогичными шуликунам персонажами в Вятской губернии были так называемые «куляши», или «кулиши». Это тоже маленькие водяные чертенята разных цветов, выскакивающие из воды во время крещенского водосвятия. Их название заимствовано из языка коми, у которых слово «kul» означает «злой дух». Кроме того, на время Святок, воспринимаемых в народе как особое время — «без креста», когда родившийся Христос еще не был крещен, — на земле, кроме шуликунов, появлялись близкие им святочные демоны. В Олонецкой губернии известен был «святке» — нечистый дух в облике человека или животного, который мог и добро совершить, но больше по своей оплошности, а мог нанести и вред, обычно по ошибке или неосторожности человека. К святке, как и к другой нечистой силе, обращались во время гаданий. Чтобы не было беды, следовало соблюдать все правила предосторожности. Так, в одном из мифологических рассказов святке губит девушек, которые, гадая в овине, сели на коровью шкуру, но, обводя ее магическим кругом, забыли очертить кончик хвоста. За этот-то кончик святке ухватился и стал волочить всех по овину так, что наутро гадающие девушки оказались мертвыми. В поверьях Калужской губернии подобными сезонными существами были «святочницы» — безобразные, поросшие длинными волосами духи, обитающие в святочный период в банях и неосвященных строениях. Святочни-цы не умеют говорить, а только поют без слов и пляшут. Они нападают в банях на девушек и мучают их, «колупая» тело. Спастись от них можно, кинув бусы так, чтобы они рассыпались. Тогда святочницы, бросаясь подбирать бусины, забывают о своей жертве. Как персонаж, связанный с водной стихией, близок шуликунам также водяной.

В мифологических представлениях домовой — домашний дух, хозяин и покровитель семьи, обеспечивающий благополучие ее жизни. В народном сознании домовой воспринимался как умерший предок, глава рода и его хозяин. Об этом свидетельствует, например, рассказ о происхождении домового, записанный в крестьянской среде довольно поздно, в ХХ веке:

Хозяин… <…> все слышит, что мы говорим. Дом охраняет. Домовой из тех, кто жил тут, — это душа чья-то, может, отец, мать или братья. Если не уважить его — он и колотить будет, спать не будешь. Он хозяин надо всем

Согласно некоторым мифологическим рассказам, домовыми становятся умершие «неправильной» смертью.

Для домового в крестьянской среде существовало довольно большое число наименований, каждое из которых возникло на основе традиционных представлений о его природе, статусе, функциях, характеристиках, действиях. Так, одно из наиболее распространенных именований домового — «суседка», так как он жил с людьми в одном доме. К домовому часто обращались, называя его «господарем», «дедушкой», «кормильцем», «хозяином». Рассказывая о нем, звали «большаком». Все эти именования отражают осмысление образа домового как старшего в доме, невидимого «хозяина» дома. В то же время названия типа «жировой черт», «лихой» подчеркивают его принадлежность к разряду демонологических существ, к нечистой силе. Многие из имен домового указывают на его местопребывание.

В народе считали, что в избе он обычно находится за печью или под нею, в голбце или в подполье: отсюда именования «запечник», «подпечник», «голбешник», «подпольник». Зачастую также полагали, что домовой может находиться во дворе, и называли «дворовым» или «хлевником». Во многих местах на Русском Севере произошло слияние мифологических образов домового и дворового. Обычно если они противопоставлялись друг другу, то домовой отвечал за пространство жилого пространства избы, а дворовой — за двор, где находились подсобные помещения, а также место для домашнего скота.

Ряд именований домового обусловлен его поведением и действиями в отношении человека и домашних животных. Так, его часто звали «лизуном», поскольку, по поверьям, он зализывал волосы у хозяина дома и шерсть у скотины, которую любил. Ночью или в полдень он мог наваливаться на спящего человека и давить его, оставляя на теле синяки. Соответственно этому, его называли «гнеток», «гнётка», «намной», «выдавило». Об этом свойстве домового существует множество мифологических рассказов, вот один из них:

Гнётка мохнатый, волосы длинны, а мы не видали. Бывало, съедутся мужики работать, если не залюбит гнётка, всю ночь промучит. Меня гнёл, ни которо местечко не шевелилось. Ко-торо любит, кряхтит и двери открывает, которо не любит — гнетёт.