– Все это пустые разговоры. Я понял, что твои люди провалились, как только сегодня утром мне объявили о приходе Пришлого. Но я до сих пор на этом месте, потому что у меня всегда есть запасной план. Ты сегодня же пойдешь к Плешивому Атаману, скажешь, чтоб ждал гостя. Я направил Пришлого к трем соснам, пусть организует там засаду. Пусть Плешивый делает, что хочет, но охотник уйти живым не должен. Я надеюсь, тринадцать человек хватит, чтоб уничтожить одного охотника за головами. Ты останешься там и проследишь за всем.

– Двенадцать, – бросил Цнег.

– Что двенадцать?

– У Плешивого Атамана уже двенадцать человек – одного убили при последнем нападении на караван.

– Так вот ты и будешь тринадцатым, – вскипел Карл, – и без головы Пришлого можешь не возвращаться.

– Я все понял, господин.

– Иди уже, а то еще увидит кто, что ты возле моего забора трешься.

В эту ночь один из стражников ворот стал богаче на пять серебряных ноготков. Он выпустил через калитку странного человека. Если бы его попросили описать вышедшего в ночь, то он бы не смог. Единственное, что он запомнил: у человека был шрам над правым глазом.

Поспать удалось, хорошо, если три часа – едва рассвело, мы с мастером двинулись в путь. Вчера вечером сходил к начальнику стражи и дал свое согласие на эту авантюру, попутно повысив вознаграждение до двух золотых ноготков. Пока я торговался с Карлом, мастер торговался на рынке: покупал нам припасы, непромокаемые плащи, и остальные вещи, необходимые в дороге. И вот, солнце едва полностью выкатилось из-за горизонта, а мы уже топтали западный тракт Ролеста. Из оружия у меня было: два клинка за спиной, нож с арбалетом на поясе, да два метательных ножа в карманчиках на куртке. У мастера за спиной висел меч, чуть поменьше полуторного и круглый щит во всю спину, имелся и кинжал на поясе, про метательные ножи, думаю, он тоже не забыл.

– Только этого нам не хватало, – сказал я, вытирая каплю с лица.

– Да дождик будет длинный, – произнес мастер, посмотрев на затянутое тучами небо.

– И вот почему ему надо было пойти именно тогда, когда мы двинулись в дорогу? Хоть в местах, откуда я родом и говорят: «Дождь в дорогу – это хорошая примета», но я думаю, это чтоб не расстраиваться. Хоть что-то в этом хорошее ведь должно быть.

– А что ты хотел Рус? Осень уже за середину перевалила, а дождей не было. Этот, думаю, не меньше чем на неделю зарядил. Хорошо, что я непромокаемые плащи купил, да, и скажи спасибо, тебе меховую жилетку подобрал, а то бы ходил тут в своей кожанке, мерз. Да и хорошо это – дождик, он нам на руку.

– Что же в этом хорошего, мастер? Что мы все в грязи будем идти?

– А то хорошо, что в дождь к врагу незаметно легче подобраться. Или ты намерен вызвать всех их сразу на честный бой?

– Тут ты мастер, конечно, прав. Но мог бы он подождать хотя бы дня три, до того, как мы до места доберемся.

– Может пусть эти бандиты сами сюда придут, да головы еще друг другу посрубают, чтоб ты ноги не замочил?

– Да, это было бы совсем не дурно. Кстати, а почему ты с собой взял меч и щит, я-то думал ты обеерукий и с двумя клинками тебе работать сподручней.

– Думал он. Пусть конь думает, у него голова большая. А ты должен наблюдать и анализировать. Двумя-то клинками, он-то мне, конечно, сподручней, но ты мог бы за неделю заметить, что пальцы левой руки у меня до конца не сгибаются.

– Да как-то не обратил внимание. Это наверно старые раны дают о себе знать?

– Ага, типа того. Артрит будь он неладен. Интересно, на что только ты обращал внимание на наших спаррингах? Ты должен в бою каждую мелочь подмечать.

– Я все понял мастер, – закончил я разговор.

Мы шли уже третий день, дождь моросил, не переставая, не переставал меня поучать и мастер. За три дня мы все промокли и были в грязи как черти. За это время нам на дороге никто не встретился – еще бы, какой дурак в такую погоду куда-либо пойдет? Ночью я не мог спать – мешала сырость и холод, не помогал даже непромокаемый плащ. Мастер мог бы и палатку захватить, для приличия, все полегче было бы. Хотя сам он дрых без задних ног, не обращая внимания ни на что. И вот, к исходу третьего дня, я увидел его. О услада моих глаз и всего тела – это был гостиный двор. Хоть до темноты было еще часа полтора, но я смог уломать Нурпа, чтоб мы переночевали тут.

Как же все-таки хорошо просто посидеть в тепле и сухости, поесть нормальной еды, а не сушеного мяса. Выпить хорошего пива. Хотя, может оно и так себе, но я этого не ощущал, сейчас для меня любое пиво – это напиток богов. Мы с мастером сидели в главном зале гостиного двора и грели кости у камина. От нашей одежды шел пар – настолько она промокла. Не думав ни о чем, я сидел и ловил кайф. Посмотрел на мастера: он с блаженной улыбкой засунул ноги, чуть ли не в камин. Видать и ему человеческое не чуждо.

Как же это прекрасно: спать не на жесткой сырой земле, а в теплой кровати, укрывшись одеялом. Правду говорят, что не оценит комфорт тот, кто не испытывал нужды. В сон я провалился, как только дотянул одеяло до подбородка, ведь предыдущие ночи мне приносили не сон, а мучения.

Сегодня Шалопаю повезло – ему выпало дежурить в гостином дворе. В банде Плешивого Атамана на данный момент было два наблюдательных поста: один в сутках пути от этой таверны в сторону столицы, один в таверне. Посты нужны были для обнаружения караванов. Если кто-то из постовых увидит неохраняемый караван, то он должен мигом бежать к базе и сообщить об этом Атаману. Атаман бы наверно и сам постоянно дежурил в таверне, да знают его. Были еще два поста в секреты на деревья. К лагерю разбойников можно было подойти лишь с двух сторон, со всех остальных был такой непролазный кустарник, что даже если там ползет мышь, это слышно на пятьсот шагов вокруг. Для наблюдения за этими подходами атаман и приказал устроить «гнезда» на деревьях.

В ближайшее время вся банда ждала гостя с востока, поэтому пост, что ближе к столице переместили к Ролесту. Недавно оттуда пришел человек и сообщил: человек прошел, но не один, а с каким-то стариком.

Шалопай сидел и потягивал вино, и тут в таверну вошли двое усталых и промокших людей. Один из вошедших по описанию совпадал с ожидаемым гостем, вторым был мужик в возрасте, судя по его виду и оружию, битый жизнью. Атаман сказал, что молодой чрезвычайно опасная личность, про старика никакой информации не было.

По инструкции Шалопай должен был бежать к стану разбойников и сообщить о прибытии цели в таверну, но одно его останавливало: за голову этого юнца обещали шестьдесят серебряных ноготков – делить их на всех ему очень не хотелось.

Сперва у него возникла мысль подлить яда им в еду или питье, но тут же он эту мысль отогнал от себя. Для этого нужен, по крайней мере, яд, а его-то как раз и не было. Возможно, яд имелся у трактирщика, но у него его просить глупо. Одно время атаман хотел с ним договориться, но и ежу понятно, что трактирщику выгоднее, когда дорога набита караванами и постояльцами, а не мизерная доля с их ограбления. Поэтому Плешивый не стал рисковать, ведь халдей мог их всех сдать.

В итоге Шалопай решил дождаться ночи. Когда путники уснут, он сделает им небольшой визит. Отпереть замок для него проблемы не составляет, ведь до прихода в шайку Плешивого Атамана, он практиковал вором пятнадцать лет.

Путники ушли спать, бывший вор решил выждать некоторое время. Ему повезло – до окна комнаты, где улеглись будущие покойники, можно было добраться без особого шума и проблем – рельеф дома позволял.

Воровской навык ему очень пригодился этой ночью. По мокрым бревнам было лезть очень сложно и неприятно, но делать было нечего. Упершись одной ногой в выступ и зажав кинжал в зубах, Шалопай тоненькой палочкой поддел крючочек, закрывавший ставни. Слюдой окна на зиму еще не закрыли, и он без проблем влез в комнату.