Наслаждение, написанное на лице Юлии, делало совершенно лишним его последующий вопрос:

- Нравится?

Он смотрел на нее, как мать смотрит на своего первенца, впервые потянувшего в ротик что-то, кроме молока.

- М-м-м…

- Самый лучший хамон подают в Мадриде, - вздохнул дон Карлос, - но и этот совсем неплох.

- Неплох?! Я готова есть всю жизнь только это… - сообщила она, слизывая очередной кусочек дыни с кончика его вилки.

Юлия сидела напротив садящегося за крыши Барселоны красного солнца. Она щурилась, пряча глаза от слишком ярких лучей. От этого создавалось ощущение, что Юлия подмигивает кому-то за спиной дона Карлоса.

Потом было мясо. Большой, сочащийся кровью бифштекс на простой белой тарелке, безо всякого гарнира и прочих глупостей. Юлия пробовала его с опаской. И с замиранием сердца прислушиваясь к ощущениям. Ощущения подсказывали - явно - этот вкус так сочетается со вкусом вина, что после этого Юлия точно будет знать, что такое гармония. И неявно - что кровь в венах становится необычно горячей. И растут смелость и злость, и буйная, сумасшедшая радость от всего происходящего. Впрочем, возможно - это всего лишь потому, что он сидит напротив, очевидно наслаждаясь ее видом. Глядя на нее, он сам ел с большим аппетитом, чем обычно, будто впервые пробуя знакомые блюда. Она видела - и вкус вина кажется ему лучше, и ветер, гуляющий по террасе, приятнее обдувает кожу.

- Раз уж мы так красиво отдыхаем…

- Чего ты желаешь? - с готовностью отозвался он. - Любой каприз, я готов.

- Здесь можно, наверное, заказать качественную сигару? По-моему, если уж я в Испании, подходящий случай попробовать, а?

- Ты куришь?

Он знал об этом отлично - ведь видел же, хотя бы когда делал свои фотографии! Однако спросил с каким-то обидным, странным удивлением, как будто она говорящий кролик или кошка, которая вдруг еще и курит.

- Да, - с вызовом произнесла Юлия, - а ты, конечно - нет.

- Я бросил.

Ах, вот как? Ну, понятно. Здоровый образ жизни, и все такое прочее… Он ведь явно не мальчик. Но сколько ему лет - сказать совершенно невозможно. Он из тех жутко богатых, замороженных вампиров или инопланетян - как они с подругами в шутку называли некоторых артистов, которые выглядели сейчас точно так же, как когда Юлии, например, было три годика. Просто очень холеный. И думающий о здоровье. В отличие от нее.

- Давно?

- В общем, да… Прилично, - он усмехнулся, - но ты делаешь это с таким удовольствием, что мне захотелось снова начать… Только вот сейчас сигареты, и даже сигары - совсем не те, что прежде, - он сказал это так, будто живет уже сто лет.

- Ну, а я… не собираюсь бросать. Ни курить, ни пить, ни все остальное. Я собираюсь получать от этого, как можно больше кайфа!

Почему он посмотрел с таким недоверием? Сомневается в том, что она сможет получить наслаждение от своих порочных склонностей?

Тем временем им принесли деревянный резной ларчик. И Карлос, деловито порывшись в нем, выбрал большую толстую сигару, обернутую в красную с золотом бумагу.

- Какого цвета у тебя глаза? - спросил он вдруг.

- Не знаю, - Юлия равнодушно махнула рукой, - никакого. Они меняют цвет в зависимости от освещения.

- Кто ты? - без всякого перехода опять спросил он.

- Я не знаю, - в тон ему ответила Юлия.

- Как?! - он сделал преувеличенно удивленное лицо.

- Скорее всего - никто, - она пожала плечами.

- Ты, кажется, не слишком-то себя любишь…

- Совсем не люблю.

- Почему?

Почему тебе это так интересно? Вот в чем вопрос. Он даже перестал играть в невозмутимого дона, забыл вдруг о своем фирменном выражении лица - снисходительной иронии. А просто уставился на нее в упор, ожидая ответа. Только что тут можно ответить?

- Ну, вероятно - не за что.

- Но неужели ты даже не догадываешься о своей истинной сущности?

- У меня нет никакой истинной… сущности, - Юлия раздраженно нахмурилась, - то есть я, тоже меняю цвет. В зависимости от ситуации. И - окружения, - добавила она многозначительно.

- Тогда - кто же ты сейчас?

Она с тоской глядела на его пальцы, которые, повертев толстую сигару, поднесли ее к безупречному рту. Бледные губы сомкнулись вокруг темного основания, вдруг хищно сжав его, когда он поднес к кончику сигары горящую спичку.

- Кажется, сейчас я развратная расчетливая стерва, знакомящаяся на курорте с разными импозантными мэнами…

- Слишком длинно, - поморщился дон Карлос в клубе первого дыма, - а если короче?

- А если короче, - Юлия попыталась изобразить роковой прищур, как у одной из тех красоток на черно-белом плакате в салоне, - если короче, я - женщина-вамп.

- Кто?!! - он чуть не выпустил сигару изо рта. - Ха-ха-ха!!

Эта реакция так не соответствовала задуманному Юлией эффекту, что уголки губ у нее непроизвольно поползли вниз, заставив испугаться возможных неконтролируемых слез.

- Простите, простите… - поспешно пробормотал дон Карлос, очень стараясь вновь стать серьезным, - Прости меня! Просто…

- Я не похожа на вамп? - угрожающе спросила Юлия, глядя прямо в серебряные радужки.

Уголок красивого рта опять дернулся - только на миг - в позыве смеха. А потом выражение его лица сделалось неожиданно нежным.

- Ты похожа на ангела.

Они смотрели друг на друга в молчании, пока она решала, как ей нужно расценивать это заявление - как оскорбление или, как комплимент.

- Так значит я - ангел-вамп.

С этими словами Юлия вынула из пальцев дона Карлоса тлеющую сигару. И, набрав в рот густого ароматного дыма, принялась безмятежно пускать вверх маленькие аккуратные колечки.

- А ты? - спросила она, разглядывая его из-за завесы дыма. - Кто ты такой?

- Ну, это очевидно! - расцвел он своей ослепительной улыбкой. - Богатый бездельник, снимающий на досуге одиноких туристок!

- Кажется, мы друг другу подходим?

- У нас есть отличный шанс это проверить…

Его необычные волосы в дневном свете, затопляющем террасу, отливают белой начищенной сталью. А его глаза, его бесподобно выразительные глаза… она вдруг поняла, резко и ясно, как озарение - они же ничего не выражают! Вообще. Но - парадокс, именно из-за этого они кажутся непередаваемо красноречивыми… это как… как новые духи «Сислей»! - вспомнила вдруг Юлия свою прогулку по «дьюти-фри». Три аромата под номерами: «Один», «Два» и «Три», и каждый может дать им свое собственное название. Такая концепция.

Она содрогнулась от предположения, что все его многозначительные взгляды, тревожащие и манящие, - всего лишь плод ее собственного больного воображения.

Потом, после сигар, десерта и двух рюмок старого портвейна с ассорти из сыров, они спустились в подвал того же дома.

- Здесь танцуют фламенко, - пояснил дон Карлос. В полутемном зале царила несколько мистическая и откровенно эротическая атмосфера, немного страшная, возбуждающая и притягивающая. У Юлии, хоть и не привыкшей к таким местам, не возникло сомнений - здесь собралось изысканное, избранное общество. Она присвистнула с невольным восхищением.

- Я думала, такое начинается в разгар ночи!

- У некоторых людей разгар ночи бывает в любое время суток… Потанцуем?

Когда же он пригласил ее, неожиданно выяснилось, что она почти не может двигаться в танце. Слишком скованными получались движения, слишком заторможенными - жесты. Вот уж точно - как кол проглотила!

Дон Карлос остановился, вдруг посерьезнев.

- Болит спина? - он, скорее, не спросил, а сообщил ей об этом.

- Откуда ты знаешь?

- Вижу, - просто ответил он.

- Это… так видно?

- Не всем.

- А. Так ты - врач.

Он странно усмехнулся. Словно хотел нехорошо пошутить, но передумал.

- В некотором роде. По крайней мере, я могу попытаться тебя вылечить.

Он снова встал за ее спиной - как некогда в маленьком уютном замке.

Только теперь он не боялся дотронуться до нее. Напротив. Его ладони, не холодные и не теплые, не влажные и не сухие, не трепетные и не грубые - такие, какими сама хочешь их ощущать, - уверенно легли на плечи Юлии.