Одним из странных моментов в перестройке был с самого начала выбор социальной базы, социальной опоры предстоявших изменений. На всех пленумах ЦК, во всех постановлениях и обращениях к народу ее архитекторы беспрестанно повторяли, что в СССР никак не идет научно-техническая революция, что резко ускорилось отставание от передовых капиталистических стран, что надо развивать наукоемкие производства, разрабатывать новые технологии, создавать механизм внедрения новейшей техники и технологии в производство и т.п. Раз правительство так думает и настроено на глубокие реформы, то, казалось бы, в первую очередь оно должно обратить внимание на ту часть народа, на те его социальные слои и прослойки, которые в состоянии решать и решить поставленные задачи. В силу особенностей исторического развития такой частью народа в СССР является, прежде всего, русская нация, а также русскоязычное население. Русские были пионерами промышленного освоения России со времен Петра І, а индустриализация в 20-е и 30-е годы еще более подчеркнула эту их созидательную роль. Русскими сделана большая часть технических изобретений, разработок новых технологий. Они авторы самых оригинальных конструкторских решений. Русские втянули в мир техники и индустрии представителей других народов — украинцев, белорусов, татар и т.д., которые говорят, думают и творят по-русски. И ныне все ведущие отрасли промышленности в стране — космос, военное производство, авиастроение и радиоэлектроника, все предприятия, использующие передовые технологии, ведущие научные направления, конструирование, то ест все то, что в состоянии обеспечить наше «ускорение», наше движение в постиндустриальное общество, находится в руках русского и русскоязычного населения, им обеспечивается. Несмотря на колоссальный рост высшего и среднего специального образования на национальных окраинах, где повсеместно число лиц с высшим образованием на тысячу человек выше, чем у русских, русское и русскоязычное население буквально во всех республиках дает на всех уровнях квалификации основную массу инженеров, конструкторов, разработчиков, научных работников технических и естественных специальностей.

Такое положение объясняется, во-первых, одаренностью русского народа, его особой способностью к научно-техническому творчеству. Поэтому даже на тех научных и технических направлениях, где велик процент национальных меньшинств, решающие открытия и важнейшие разработки делают именно русские. Во-вторых, национальная интеллигенция республик концентрируется в основном в гуманитарных и выгодных специальностях. Этот перекос заметен даже на Украине и в Белоруссии (преимущественно в западных областях). Для национальной интеллигенции, кроме того, характерен феномен купленных и «блатных» дипломов, в том числе об окончании технических вузов, добываемых исключительно ради престижа, так что множество нацменов по окончании вузов идут на базары, спекулируют или просто лоботрясничают. Те же, кто идет в технику, на производство, это часто лица без связей, влиятельных родственников и денег, что типично, например, для Средней Азии. Эти люди вынуждены и добросовестно учиться, и работать над собой, и интегрироваться в русские или русскоязычные коллективы. Следовательно, не только по своему расселению, но и по своей роли — ведущей — русские (и прежде всего русские Российской Федерации) объективно выступают глазным агентом, главной движущей силой трансформаций в стране.

Другой момент. Настроившись на глубокие реформы, корпус архитекторов перестройки должен был обратить внимание и на ту часть народа, которую перестройка больше всего затронет, по которой она ударит в первую очередь, на тех, кому придется переквалифицироваться, менять место жительства и т.д. То есть подумать о той части населения, которая станет главным объектом отрицательных последствий реформ и в первую очередь понесет их издержки. Опять-таки в силу особенностей исторического развития, в данном случае уже так называемого «советского времени», этой частью населения тоже являются русские. По сравнению с другими народами у них гораздо выше доля традиционного рабочего класса, поскольку русские, с одной стороны, больше всех других раскрестьянились, стали «индустриальным», урбанизованным народом, с другой — последние 20-30 лет коммунистическое руководство страны по разным причинам, в том числе с целью самосохранения, проводило политику сдерживания социального развития русской нации, ограничивая ей доступ к высшему образованию, в аспирантуру, к творческим профессиям. В итоге индустриальные комплексы в Средней Азии, Прибалтике и некоторых других республиках обслуживаются в основном русскими и часто доля лиц коренной национальности в местном рабочем классе составляет ничтожный процент самодеятельного населения. Вместо того чтобы поощрять участие коренного населения в индустриализации своих республик, по крайней мере, наравне с русскими, например, соответствующей политикой цен на сельскохозяйственную продукцию, интернационалистское руководство СССР предпочитало использовать труд русских рабочих, превращая их в коллективный объект эксплуатации местных феодально-коммунистических кланов.

Любое рационально мыслящее правительство, понимающее жизненно важные интересы страны, разрабатывая программу глубоких социально-экономических реформ, обязательно продумало бы вопрос о поддержке и сохранении реальной социальной базы этих реформ, их главного рычага — научно-технической интеллигенции. А она в нашей стране исключительно русская или русскоязычная. Во-вторых, необходимо было обеспечить реальные социальные гарантии и даже социальную защиту главному объекту негативных последствий реформ (безработица, смена специальности, места жительства и др.) — рабочему классу, — а он тоже русский или русскоязычный. Правительство, какое бы оно ни было, никак нельзя обвинить в иррациональности или даже в голом невежестве в перечисленных проблемах. Архитекторы и прорабы перестройки, конечно, знакомые с западной социально-политической литературой (в специзданиях, закрытых переводах и т.д.), прекрасно знали, что основной прирост национального богатства, рост производства, производительности труда в эпоху научно-технической революции дает интеллектуальный труд, трудовая деятельность научно-технической интеллигенции. Это они прекрасно знали. Другое дело, как они понимали интересы страны — их легко, очень легко спутать со своими собственными …

Здравый и честный выбор верхов настоятельно требовал, чтобы всем советским народам было прямо объяснено, что в современную эпоху передовой класс — это научно-техническая интеллигенция, самая образованная и квалифицированная часть общества, сознающая долгосрочные интересы страны. Надо было честно признать, что все после­оенные годы орден коммунистов совершал бессознательную ошибку или сознательное преступление против собственного народа, когда ввел на поступление интеллигенции в свои ряды процентную норму. Нужно было обратиться к рабочему классу и честно сказать все как есть. Что он никакой не гегемон, и последние 20-30 лет особенно — это ему так льстили, чтобы и дальше оставалась у власти олигархия бездарностей, серостей и льстецов. Что на Западе численность рабочего класса неуклонно сокращается и, кроме того, до двух третей тамошних «работяг» — это негры, мексиканцы, арабы, турки и т.д. Что русский рабочий класс, если он не хочет превратиться в разновидность негров в собственной стране, должен учиться и учить своих детей. Правительство должно было как можно скорее разработать специальную программу социальной адаптации и трансформации рабочего класса превращения его в новый класс инженерно-технических работников —этот процесс стихийно совершается на Западе и в Японии в последние 20-30 лет. Это было бы также важнейшим делом по преодолению демографического кризиса русского народа — через качественный рост его социального статуса и благосостояния.

Корпус архитекторов перестройки ничего подобного не сделал не пожелал опереться на наиболее передовые слои общества: на научно-техническую интеллигенцию, на инженеров, конструкторов, разработчиков, техников, квалифицированных рабочих — то есть на наиболее здоровую и способную часть русского народа, населения СССР вообще.