– И что же произошло? – смеясь, спросил Стайс Чевинк. – Пока они спасались с вениками на горе, мародеры обчистили дома?

– Нет. Гораздо хуже. Все именно так и произошло, как я им всем сказал. Лучше бы не говорил. Дианор и Сеяллас схлестнулись тогда – по какому поводу, уже никто не помнит. И над крышами прошлись две сотни истребителей. Но хуже всего то, что эскадра сбросила на городок авиабомбы. Это была демонстрация угрозы. А ракетным топливом сожгли поля, да так, что земля и поныне не родит.

– Что же, все погибли? – серьезно уже спросил Стайс.

– Нет. Не все. Те, кто с вениками полезли в гору, те и спаслись. Только, сам понимаешь, никто апокалипсисту не благодарен за сбывшееся прорицание. Это еще хуже, чем несбывшееся. Он помолчал.

– Я помню. – проронила девушка. – Именно тогда я потеряла и отца и мать. А сама спаслась лишь потому, что была тогда у дяди. Все у нас погибло. И дом, и все имущество. Дядя приютил меня, но я была ему обузой. Он оказал мне благодеяние, что дал за мной приданое и сосватал за старика. Только я не думаю, что кто-нибудь тут станет упрекать вас, Мосик. За эти годы многое произошло. Вас никто не помнит.

Далее они следовали в молчании. Три всадника ехали по улицам обыкновенного провинциального города. Стайс подумал, что провинциальность, пожалуй, главная отличительная черта всего, что он видел здесь доныне. Вся страна носила отпечаток убогости и нищеты. Все суетились, отнимая друг у друга мелкие куски. И стоит только ему забыть, что он находится в необычном мире, как тут же что-то и напомнит о себе. Авиационный налет в средневековом городке. Далеко ли он уедет на лошади?

Впереди обрисовался дом, который в данном городе мог бы сойти за особняк. Помпезные колонны и ободранный фасад. Чахлый садик и тусклый герб на воротах.

– Здесь живет мой жених, лорд Шеппел. Прошу вас, не спешите удалиться. Мне придется как-то объяснить моему жениху, отчего я опоздала, куда девался экипаж, им посланный за мной. Лорд Шеппел так же родовит, как и недоверчив.

– Много ли нам будет проку, если мы признаемся, что мы разбойники? – усомнился Мосик. – Нет, красавица, объясняйтесь с вашим лордом сами.

– Хорошо, – согласился Стайс, – я поеду к лорду и постараюсь что-нибудь придумать. Конечно, я не стану говорить, что мы разбойники. Просто скажу, что мы случайно отбили вас у грабителей на дороге, но имущество погибло. Неужели он станет так сердиться из-за пропавших платьев?!

Но все оказалось немного хуже. Лорду не было никакого дела до платьев невесты, зато фамильная честь была гораздо ценнее.

– Как вы посмели, негодная, явиться сюда с нелепой легендой о спасении?! Или вы решили, что я женюсь на барышне с сомнительной историей?! – негодующе воскликнул старый лорд, похожий на щепку.

Обстановка дома весьма мало соответствовала его великосветским манерам. Сам женишок был стар и очень смахивал на одну из тех сушеных рыб, которыми снабдили Стайса поморы. Но его спесь и резкость выдавали в нем высокую породу.

– Забудьте думать, – сказал он ошеломленной его грубостью невесте, – забудьте думать, что лорд Шеппел когда-либо соединится с обесчещенной невестой. Ибо я не верю в историю чудесного спасения. Я вижу, вы весьма преуспели в ваших шашнях с молодыми повесами. Одного из них даже сумели притащить сюда, возможно, в надежде оставить при себе. Я и так, лишь благодаря дружбе с вашим дядей, едва согласился на этот мезальянс. Но теперь все кончено. Возвращайтесь обратно к дяде и забудьте ваши притязания на титул.

– Осталось только вернуть приданое. – проронил Стайс. – Чтобы сомнительные деньги не бросали тень на высокий титул.

Лорд не взглянул на него. Он резко повернулся и вышел. В холл вошли здоровые ребята, похожие скорее на мясников, чем на барскую прислугу.

Стайс и девушка прошли уже полпути до ворот, как их догнали здоровые псы, числом не менее десятка. Стайсу пришлось крепко стукнуть пару из них головами друг о дружку, чтобы остальные отстали. Он проводил несостоявшуюся невесту до ворот, где их ждал Мосик с лошадьми.

– Понятно. Приданое пропало. – констатировал он, выслушав историю. – Пожалуй, этот лорд Шеппел почище будет, чем бандит Тарантул.

Гвендалин была подавлена. Она не плакала, но было видно, что тяжело переживает случившееся.

– Дальше что? – спросил у Стайса Мосик.

– Ты очень сожалеешь, что не вышла замуж за этого сушеного верблюда? – с сочувствием спросил Стайс.

– Не в этом дело. Дядя мой тоже не обрадуется мне. Мосик правильно сказал, лорд не вернет приданое. Я нищая. Все, что есть теперь у меня, это конь. Дядя мне не простит пропажу экипажа и трех лошадей.

– Давай попробуем. – утешил ее Стайс. – Не выгонит же он тебя!

Она вздохнула и согласилась. И они пустились в обратную дорогу, только объехали далеко стороной то место, где их могли встретить грабители из шайки Тарантула.

До города, где жил дядя, было два дня пути. И трем всадникам пришлось остановиться на ночлег в придорожной гостинице.

– Мосик, тебя тут точно не узнают? – поинтересовался Стайс. – Мне кажется, что нет места, где бы ты не впаривал апокалипсисы.

– Молва всегда опережает мое появление. – надувшись, ответил Мосик. – Я и сам не знаю, где встретит меня слава. Только что-то она больше клюет меня по темечку, нежели гладит по макушке!

Когда они вошли в прокуренный и закопченный зал, где за столами закусывали, играли в кости и просто пили немало людей, на них обратилось взоры. Гвендалин была одета с изысканностью богатой женщины, Стайс молод и хорош собой. Зато Мосик имел вид потрепанного жизнью плута. Троица выглядела необычной и вызывала интерес. Хозяин тут же подбежал к ним и, не зная, видимо, как держать себя с гостями, обратился к девушке.

– Что пожелаете, госпожа? – спросил он, приняв, видимо, Мосика за кучера, а Стайса за слугу.

– Бросишь нам объедков кучу, – грубо оборвал его Мосик, задетый пренебрежением к себе, – потом нальешь помоев пожирнее, какие кушает свинья по праздникам. Потом посмотрим. Может, поспим в курятнике, на насесте. А, может, сразу пойдем за подаянием. Кстати, не забудь, смотри, вынести нашим скакунам пирожных!

Он небрежно бросил на лавку шляпу, сел и закинул ногу на ногу. И воззрился на застывшего корчмаря.

– Сегодня что? Среда? По средам ты обращаешься в соляной столп? И кинул на стол три золотых галемана.

Вокруг них завертелась жизнь. Прибежали повара и выяснили, как именно любит Мосик мясо – с кровью, или без. Потом подносили пробовать вино. С шестой попытки Мосик согласился, что для приличной дамы, зажмурясь и не глядя, можно выпить и не отравиться то вино, что подавали тут, как лучшее. Так же плохи были овощи и фрукты. Никуда не годились и перепела. Есть ли в этом убогом месте манифраки? Нет манифраков? Он так и знал. Ладно, отнесите лошадям салат из грейпфрутов и персиков. Не забудьте капельку ликера и украсьте небольшим – только небольшим! – количеством цукатов.

Весьма довольный тем переполохом, что он произвел на кухне, в зале и на конюшне, Мосик взял большой кусок прекрасно прожаренного мяса, весь сморщился от отвращения и мигом проглотил его.

– Ну вот, – сказал он, отдуваясь, и поднимаясь с трудом по лестнице на второй этаж в те комнаты, что им выделил хозяин, как самые дорогие, – теперь мы так себя зарекомендовали, что нам придется всю ночь не спать и ждать в надежде, не явится ли кто проведать, как мы сладко дрыхнем. Он придвинул кресло к двери, рухнул в него и захрапел.

Стайс был смущен. В комнате была одна кровать. Простые нравы. Путешественники помещаются в такой кровати, как сельди в бочке. Но он был рыцарь и не мог позволить себе неуважения к благородной даме. Единственное кресло занято.

Гвендалин расположилась на кровати, а Стайс улегся на лавке. Дорогущие покои: самый лучший номер размером со спичечный коробок. Настоящий, несомненный, неоспоримый люкс. «Едва ли я засну» – подумал Стайс. И провалился в сон, как в омут.