1. Никакой общественной реакции на прогноз не последовало. «Вестник» выходил очень маленьким тиражом, который целиком расходился среди членов Сангхи. Учитель ничего здесь поделать не мог.

— Ну вот, опять ни одного экземпляра! — сокрушался он всякий раз, приходя в типографию за журналом. — И на что вам «Вестник», можете вы объяснить?

Кто говорил, на память, кто — на всякий случай, а большинство и вовсе молча улыбалось.

— Поймите, «Вестник» не для вас пишется, а для неверующих мирян, — втолковывал Учитель. — А вам он на что? Ведь я пока что никуда от вас не деваюсь. Все, что вас интересует, можете спрашивать непосредственно у меня. Вот если я куда-нибудь денусь, тогда другое дело. Тогда уж вам придется самим разбираться.

«Вот то-то и оно», — думали ученики и с упорством, достойным мужей, стремящихся к обретению обширных знаний и искоренению мирских желаний, продолжали прямо из-под печатного станка выкрадывать весь тираж и распределять его строго между собой. Некоторые брали даже по два экземпляра, на всякий случай.

Впрочем, это было их законное право: ведь на свои же собственные скудные средства они и выпускали журнал.

И, между прочим, средств не хватало. Впервые за все время своей кипучей духовной деятельности Учитель столкнулся с безденежьем. Даже в самом начале своего нелегкого пути, одновременно потеряв и дом, и семью, и работу, он страдал от чего угодно — от одиночества, тоски, раздвоения личности, утраты смысла жизни, бессонницы — но только не от нехватки денег. Не то, чтобы их было у него в избытке, просто он никогда о них не задумывался. В свободное от духовных поисков время занимался всем понемногу: репетиторством, переводами. Иногда пописывал фельетоны или приторговывал пищевыми добавками. В общем, как-то сводил концы с концами. Много ли ему одному было нужно? А когда работал в партии, и вовсе отвык думать о хлебе насущном.

Но теперь партийная касса для него закрылась, а поскольку враги и завистники распространяли о нем клеветнические слухи, то и с работой стало хуже. Да и где было ему взять время еще и на поиски работы? Интенсивная духовная практика, семинары с учениками, целительство, «Вестник Святых Небес», в котором он был не только главным редактором, корректором, художником и наборщиком, но и единственным автором, — вот куда уходило время.

«Нет, это все не то, надо что-то менять, — все яснее чувствовал Учитель. — Верчусь, как белка в колесе, а толку никакого».

2. В первую очередь его беспокоило состояние Сангхи. С каждым днем все более укреплялась в Вере и Приверженности, она численно почти не прирастала, да и к Просветлению продвигалась муравьиным шагом — кроме самого Учителя, в ней пока еще не было ни одного Достигшего.

Нужна была какая-то принципиально новая тактика.

Он еще раз тщательно проштудировал Евангелия и буддийские сутры, чтобы изучить опыт своих предшественников.

Несмотря ни на что, Иисус Христос, безусловно, был выдающимся практикующим и добросовестным Бодхисаттвой. После смерти своего физического тела он, хотя и не достиг Маха-Нирваны, но, несомненно, переродился в одном из Высоких Миров.

Почему же его миссия оказалась столь неудачной?

Не только из-за неудачного целительства — это скорее следствие, чем причина, — а прежде всего потому, что он не сумел создать крепкую Сангху. В книгах Второго Собрания ясно показано, как он подбирал себе спутников: опять-таки без всякой системы, совершенно беспорядочным образом, в буквальном смысле из первых встречных. В основном ему попадались люди безответственные и легковерные, а значит, и неустойчивые в вере. Едва заслышав о новом учении и даже не попытавшись в него как следует вникнуть, они тут же бросали свои дела и вприпрыжку бежали за Иисусом, подгоняемые праздным любопытством и стремлением уклониться от естественных обязанностей.

Не удивительно, что таким способом он смог набрать себе всего лишь двенадцать учеников, из которых в конце концов один оказался прямым предателем, другой, как только его прижали, тут же трижды публично отрекся от Гуру, а остальные просто разбежались в разные стороны и исподтишка смотрели, как его распинают.

И это — уже не говоря о том, что ни один из них так ничего и не достиг. Даже Кундалини-Йоги.

Таковы его ближайшие ученики.

После этого чего было ожидать от остальных? Пока учитель был в силе, бесплатно лечил, кормил, развлекал остроумными проповедями, его всюду встречали аплодисментами. А не успели фарисеи временно взять верх, как эти же самые люди не задумываясь обменяли его на разбойника с большой дороги.

«Не случится ли и со мной того же? — мучительно думал Клавдий. — Ведь люди никогда не ценят то, что им досталось даром. Они с великим усердием читают книги, которые совершенно случайно выбрали на магазинной полке, вовсе не потому, что эти книги им интересны, а потому, что за них заплачено. А когда мы, на свои последние средства, издали «Йога-Сутру» Патанджали и бесплатно раздавали на улице, никто даже не полюбопытствовал. Быть может, правы были буддийские святые, когда, не брезгуя никакими средствами, заставляли своих верующих вносить пожертвования?

Потому, быть может, к этим святым испокон веков даже собственные же верующие-миряне относились с опаской и недоверием, не говоря уж о представителях других религий, а особенно об индуистах, которые всегда отличались фанатизмом и религиозной нетерпимостью.

Зато уж если кто попадался на крючок, то соскочить и не пытался, зная, что, как ни рыпайся, а бесполезно. Наоборот, еще и помогал подлавливать других.

3. Известно, что сам будда Шакьямуни в одной из своих предыдущих жизней, еще будучи мирянином (его тогда звали Джотипалой), ни за что не хотел знакомиться с предыдущим буддой, Кашьяпой. Сколько раз, бывало, уговаривал его гончар Гатикала, лучший его друг, а в то же самое время преданный служитель будды Кашьяпы:

— Друг Джотипала, пойдем! Ты ведь хочешь встретиться с Самым Почитаемым Кашьяпой, Наивысшим Истинным Пробудившимся, Душой, Достойной Пожертвования? Я — так только и думаю о том, как прекрасно было бы встретиться с этим Самым Почитаемым Кашьяпой, Наивысшим Истинным Пробудившимся, Душой, Достойной Пожертвования!

Но Джотипала всякий раз упорно отнекивался, говоря:

— Да полно тебе, Гатикала! Что толку мне встречаться с этим бритым мошенником-монахом? Если хочешь, сам с ним встречайся, а я не пойду!

Однако Гатикала все уговаривал и уговаривал своего друга сходить вместе с ним, просто так, за компанию, к Кашьяпе. Но в ответ слышал одно и тоже: «Да на кой мне встречаться с этим бритоголовым бандитом?»

Так продолжалось до тех пор, пока, наконец, Гатикала, потеряв терпение, не схватил Джотипалу за волосы и не привел насильно к Гуру.

Придя к Душе, Достойной Пожертвования, они обменялись с ним взаимными приветствиями и сели рядом. Тогда будда Кашьяпа завел с ними вежливую беседу, полную дружеских чувств, и, незаметно переведя разговор на темы Истины и Спасения, так искусно просветил, пробудил, воодушевил и восхвалил гончара Гатикалу и юношу Джотипалу, к тому же так убедительно описал преимущества жизни в Сангхе, что Джотипала уже не захотел больше с ним расставаться.

Решимость Джотипалы бросить радости семейной жизни и вступить в общину учителя Кашьяпы была столь велика, что он даже начал упрекать своего друга гончара Гатикалу за то, что тот до сих пор не монах. А надо сказать, что гончар Гатикала проводил жизнь в строгом воздержании, обладал абсолютной чистой верой в Истину, Гуру и Сангху, полностью отказался от денег и о том лишь только и помышлял, как бы лучше услужить Душе, Достойной Пожертвования.

Но гончар Гатикала жил в бедной хижине со своими родителями, старыми, слепыми и беспомощными, для которых был единственной опорой. У него не было даже жены, на которую он мог бы их оставить. Поэтому, при всем своем желании, он никак не мог отказаться от радостей семейной жизни.