— Не знаю. Моя мама готовила редко. Мы жили с ней вдвоем, отца своего я не видел, знаю о нем только по ее рассказам.

— Ну, это ты преувеличиваешь. Как может сын не знать отца? Впрочем, у нас примерно такая же история, только все наоборот. Мама и сама с отцом не встречалась, и меня к нему не пускала, из ревности. Так что я своего отца тоже, можно сказать, не видел, а мама о нем знала и вовсе только по моим рассказам.

— Извини, я не понял, — сказал Коллекционер. — Как ты мог о нем рассказывать, если сам его не видел? И что значит — мама с отцом ни разу не встречалась? Хоть раз-то она должна была с ним встретиться?

— Конечно, должна была! И я ей сколько раз твердил: «Мама! Ну почему бы тебе хоть раз не встретиться с моим отцом? Все-таки нехорошо. Он обижается». А они — ни в какую. Так и не встретились.

— После того, как расстались, — попытался уточнить Коллекционер.

— Разве я сказал, что они расстались? Как они могли расстаться, если даже ни разу не виделись? У них было знакомство по переписке. Представляешь, маме так понравились его письма, что она не выдержала и сама ему написала. Вообще-то она никогда не вступала в переписку со своими корреспондентами, но здесь был исключительный случай: она буквально влюбилась. Не в него самого, конечно, а в его ум. Но потом, когда пришло фото, настолько разочаровалась, что даже отказалась от встречи. Сама-то мама слыла красавицей.

— Она была артисткой? — спросил Коллекционер.

— Нет, она работала на почте.[100]

8. — А моя мама была портнихой. Мастером женского платья. Но ее тоже все принимали за артистку. Так как же они все-таки встретились? — Коллекционер был уже глубоко заинтригован этой романтической историей.

— Да никак! Сколько раз можно повторять? Она даже и слышать не хотела ни о какой встрече! Но я ее не осуждаю, ведь она думала обо мне, я, как-никак, был ее первенцем. Говорят, до самого моего рождения не могла успокоиться, все боялась, что лицом пойду в отца. Слава богу, обошлось. От отца мне достался только ум, а внешность и характер я взял у мамы. Как, собственно, чаще всего и бывает. Но она, бедняжка, так перенервничала, что потеряла всякий интерес к отцу. Даже на поздравление не ответила. А о замужестве — так и слышать не хотела. К тому же она тогда уже встречалась с другим мужчиной, от которого потом родила сестер.

— Ничего не понимаю! Ты утверждаешь, что твоя мать ни разу лично не встречалась с твоим родным отцом, но тем не менее ты все-таки родился?

— Как видишь, — с достоинством подтвердил Упендра.

— Не хочешь ли ты сказать, что ты родился как Иисус Христос, от непорочного зачатия?

— Ты, вижу, и вправду ничего не понял, — ответил Упендра, — Или считаешь меня полным идиотом, раз приписываешь мне подобную чушь. Иисус Христос родился от Господа Бога, а я — от своего законного отца. Что здесь может быть общего? Не спорю, мой отец был известен в определенных кругах, кое в чем достиг несомненных успехов и пользовался заслуженным уважением, но Богом себя от этого не возомнил и всегда держался очень скромно. Да это и понятно, при его внешности.

9. Коллекционер растерялся. Он даже не знал, как сформулировать мучивший его вопрос.

— Впрочем, дело, конечно, не в лице, а в характере, — продолжал Упендра. — Сестры, в отличие от меня, хоть и пошли лицом в своего папашу, тоже далеко не красавца, — до сих пор удивляюсь, что мама в нем нашла, хотя, конечно, не нам, детям, ее судить, — а гонору у них хоть отбавляй. Обе мнят себя красавицами…

— У вас на Луне все так рождаются? — спросил наконец Коллекционер.

— Как? — не понял Упендра.

— Ну… Вне брака, — произнес Коллекционер, слегка покраснев.

— Нет. Большинство рождается в браке. Просто у нашей мамы был уж очень строптивый характер. С ней бы никакой муж не ужился. Даже я с трудом уживался. Сестры — так те просто сбежали. Сразу же после школы повыскакивали замуж. А братишку еще в детстве забрали в интернат для умственно одаренных. Он сейчас в холодильнике. Так что все мамины причуды пришлось выносить мне одному. Если бы ты знал, чего мне это стоило!

— Нет, я не это хотел спросить, — Коллекционер растерялся и покраснел еще сильнее. — Я хотел спросить: у вас что, нет плотской любви?

— Почему это ты так решил? — Упендра даже обиделся.

— Я только предположил. Из твоих слов мне показалось, что дети у вас рождаются не от физической любви, а как-то иначе.

Упендра засмеялся.

— Когда я был маленьким, я тоже думал, что все дети рождаются от секса. Это и понятно. Ведь секс происходит, как правило, в семьях, между мужем и женой, и дети тоже рождаются чаще всего от мужа и жены. Наша семья была нестандартной. Но мама всегда держалась настолько уверенно, что мы не чувствовали себя обделенными. У нас была масса друзей, у них у всех были семьи, мы подглядывали за взрослыми и постепенно узнавали, что к чему…

— Постой, — перебил его Коллекционер. — Давай все-таки выясним этот вопрос.

— Какой?

— Вот, например, у нас на Земле существует определенная связь между сексом и зачатием. Когда мы занимаемся сексом, у нас от этого могут появиться дети. Хотя могут и не появиться. Как когда. А у вас с этим, насколько я понимаю, как-то иначе?

— Почему же иначе? Все точно так же. Очень даже могут быть и дети. А могут и не быть. Тоже как когда. Но если заниматься регулярно, то будут обязательно. Есть такие семьи, где только этим и занимаются, потому у них и рождаются одни девчонки. Вот как, например, у наших бывших соседей. Восемь дочерей, и ни одного сына! Над ними вся улица потешалась.

10. — Постой-постой, — Коллекционер наконец начал кое-что понимать. — Ты хочешь сказать, что зачатие ребенка мужского пола у вас происходит как-то иначе, чем зачатие ребенка женского пола?

— Разумеется. А как же иначе? Чем бы тогда отличались мужчины от женщин? Тогда бы все были однополыми.

— Почему же… — попытался возразить Коллекционер.

— Ну, не в буквальном смысле. Я хочу сказать — внутренне однополыми. Внешние, физические различия, конечно, бы остались. Но и только. В общем, мужчины были бы как бабы, а женщины — как мужики. Ты меня понимаешь. Каждый лез бы не в свои дела, а главное — все по уши погрязли бы в разврате.

— Почему? — удивился Коллекционер.

— Ну, ты я вижу, полный младенец! — засмеялся Упендра. — Совершенно не искушен в вопросах семьи и брака. Неужели тебе твой отец этого не растолковал?

— Я ведь уже говорил, что жил с матерью, а с отцом даже не встречался.

— Ну и что! Это ведь не такой вопрос, как, например, завещание, который нельзя решить без личной встречи. Вполне могли бы обсудить при желании. Впрочем, это ваши внутрисемейные отношения, я не вмешиваюсь. Вот, слушай, сейчас я тебя просвещу, лучше поздно, чем никогда. Сам-то я на этих вопросах, можно сказать, собаку съел, еще в молодости, когда мечтал жениться и завести семью. Я тогда решил заранее тщательнейшим образом все изучить, чтобы, когда дойдет до дела, не дать маху. Кроме того, что узнал от отца, я еще дополнительно прочитал массу специальной литературы, и постепенно стал таким докой, что меня даже пригласили работать в Загс. На каждом бракосочетанием я обязательно выступал с лекцией перед молодоженами. Многие, уверен, меня до сих пор вспоминают. Помню, мне даже присудили премию за хорошую рождаемость. Так вот, слушай. Зачатие сына происходит в результате действия отцовского ума, при условии полного согласия и благорасположения со стороны матери. Ну, и конечно, если она в это время не беременна или не разродилась только что дочерью. В этом случае после родов должно пройти не менее шести-семи месяцев, а иногда и значительно больше. Это зависит от особенностей организма. Некоторым парам приходится годами воздерживаться, чтобы родить мальчика. Конечно, бывают и исключения, вроде моей матушки, но это уже из области чудес… Кстати, вы с женой давно разъехались?