– Ефрейтор Хабибуллин, запустить дизель-генератор! – скомандовал капитан. Хабибуллин небрежно ответил "Есть!" и неторопливо направился к выходу. Капитан достал из стола секундомер и демонстративно щелкнул. Ефрейтор, матерясь про себя, выскочил из диспетчерской, захлопнул за собой дверь, и Морозов с Ляховичем услышали, как он прогрохотал сапогами по лестнице вниз.

Захлопнув дверь, Хабибуллин позволил себе выразиться вслух.

Морозов поочередно проверил телефоны. Не работал ни один, кроме телефона прямой связи с дежурным по гарнизону, который питался от автономного источника. Морозов хотел позвонить, доложить обстановку, потом вдруг передумал: чего докладывать, и так видно, что темно.

Стук кровельного листа прекратился, капитан даже не заметил, когда это произошло. Он больше не вспоминал об этом. Ветер свистел почти непрерывно, заглушая тиканье секундомера. Ляхович подошел к окну, выглянул наружу и, как и следовало ожидать, ничего не увидел. Он подошел к электрощиту и аккуратно повернул общий рубильник освещения в положение "ВЫКЛ", чтобы включить его только тогда, когда дизель-генератор будет устойчиво работать.

Снаружи, приглушенный стенами, раздался звук работающего дизеля. Морозов взял со стола секундомер. Вспыхнули огни по периметру аэродрома, на пульте загорелись индикаторы. Ляхович включил свет в диспетчерской. Морозов остановил секундомер. В тот же миг дизель зачихал, свет опять погас.

Ляхович снова подошел к окну, пытаясь разглядеть там что-то при вспышках молний. Затем сказал, повернувшись к капитану:

– Кажись, этого не видно… как его? Динозавра этого.

Морозов вскочил, подбежал к окну. При вспышке молнии они на миг увидели горбатый силуэт "Ил-76", который показался капитану каким-то непривычным.

– За семьдесят шестым винты было видно, – сказал прапорщик. – А сейчас, кажись, нет их.

В свете новых вспышек Морозов уже сам видел, что в привычной картине аэродромной стоянки не хватает как раз этих винтов.

– Может, оттащили на другое место? – спросил он прапорщика, понимая в то же время всю нелепость этого предположения. Когда он принимал дежурство, все машины стояли на своих местах, он убедился в этом лично; к тому же тягачи были заперты в парке, ключи от которого лежали у Морозова в сейфе.

В этот момент снова заработал дизель-генератор, вспыхнули лампы в диспетчерской, а за окном стало вообще ничего не видно.

– Наверх! – скомандовал Морозов. Ляхович бросился к лестнице, ведущей на плоскую крышу диспетчерской. Капитан подбежал к электрощиту и, повернув вверх общий рубильник наружного освещения, устремился за прапорщиком.

Наверху на них обрушились ветер и первые, редкие, но тяжелые, дождевые капли. Капитан схватил рукоятки прожектора, повернул его в сторону стоянок. Прапорщик крикнул, перекрывая шум ветра:

– Вон он! На полосе!

Морозов повернул прожектор в сторону полосы, качнул вправо-влево и поймал лучом движущийся по ней "Ем-12". Самолет уже прошел точку, ближайшую к диспетчерской, и сейчас удалялся от нее. Капитану показалось, что самолет катится очень медленно, но он тут же вспомнил, что скорость его вообще меньше, чем у современных реактивных машин, и, значит, скорость отрыва – тоже, и самолет сейчас взлетит.

– Пулемет! – крикнул капитан. Прапорщик прогрохотал по лестнице вниз, щелкнул замком оружейной пирамиды. Прыгая через ступеньку, Ляхович взлетел обратно на крышу. В левой руке он держал РПК››, в правой – автомат.

Капитан вел прожектор за удаляющимся, набирающим скорость самолетом. Он выхватил у прапорщика пулемет, прожектор бросил, левой рукой его тут же подхватил Ляхович. Он, похоже, успел снять автомат с предохранителя и передернуть затвор еще внизу, потому что сразу, с локтя, начал стрелять. Морозов вскинул РПК и послал в сторону самолета несколько коротких очередей.

Самолет уходил. Капитан видел, что трассирующие пули летят мимо, от этого нервничал и еще сильнее мазал. Ляхович бросил прожектор, чтобы перезарядить автомат, самолет в это время оторвался от бетона, резко пошел вверх и вырвался из луча света. Морозов навел пулемет в ту сторону, где, по его мнению, он должен был находиться, и одной длинной очередью, в которую вложил всю свою душу, выпустил в небо то, что еще оставалось в магазине. А другой магазин был внизу.

Ляхович, перезарядив автомат, теперь безуспешно крутил прожектором, пытаясь поймать самолет. Морозов сбежал по лестнице в диспетчерскую и наткнулся взглядом на стол с телефонами. Забыв о патронах, он бросился к столу, поднял трубку у первого попавшегося – телефон работал. В памяти смешались все номера, отчетливо помнился только сотовый телефон полковника Лисицына. Морозов набрал его и, когда Лисицын ответил, закричал в трубку:

– Товарищ полковник, они взлетели! Они удрали!

– Кто у телефона? – спросил полковник в ответ на этот вопль.

– Товарищ полковник!.. – снова раздалось в трубке.

– Кто у телефона?!! – рявкнул Лисицын и добавил несколько энергичных слов. Трубка после небольшой паузы ответила:

– Дежурный по аэродрому капитан Морозов.

– Капитан Морозов, доложите обстановку!

– Товарищ полковник, за время вашего отсутствия никаких происше… Тьфу! Виноват, товарищ полковник. Только что ушел со стоянки и поднялся в воздух самолет "Ем-12".

– Кто ведет машину?

– Капитан Марков и профессор Завадский.

– Это точно известно? Вы проверяли?

– Никак нет, товарищ полковник, не проверял. Я предполагаю…

– Кто разрешил вылет? – перебил Лисицын.

– Никто не разрешал, они самовольно взлетели.

– Какие меры приняты?

– Обстреляли из РПК…

– И конечно, промазали. Где они взяли бензин, сколько его у них? Это хотя бы вы знаете?

– Никак нет, товарищ полковник.

– Где самолет сейчас? Радар его видит?

Морозов посмотрел на экран. Радар показывал в воздухе единственный самолет – несомненно, это был он. Другие машины просто не поднимались в воздух.

– Видит, товарищ полковник.

– Капитан Морозов, приказываю вам продолжать слежение за объектом и аккуратно фиксировать все происходящее. Обстрелы и любые другие активные действия прекратить, действовать будут другие. Только слежение. Задача ясна?

– Ясна, товарищ полковник.

– Выполняйте. Если хотите остаться капитаном.

Полковник отключил телефон и задумался. Он так сжал в руке аппарат, что пластмасса затрещала. Опомнившись, он осторожно положил трубку на стол.

Сволочи, подумал Лисицын, удрали-таки. Но где они взяли бензин?! Ведь сливали же все, что осталось! Или Шевченко не проследил? На него не похоже, но кто знает?… И на что они рассчитывают? На то, что через пятьдесят лет не будет органов? Или через двести? Шиш вам, органы были, есть и будут всегда!

Или они просто, как любой нормальный трус, драпают всеми доступными способами, пока возможно?

Сбить их к черту, устало подумал полковник. Позвонить в штаб округа, поднять истребители и сбить. А нашему человеку светиться незачем.

Он взял со стола телефон и снова нажал кнопку.