Посмертные реабилитации у нас случаются – когда есть, кому ходить и добиваться. У детей и внуков Исаака Яковлевича, живущих в Израиле и Канаде, не очень получается это делать. Де-юре Шерхебель бывший шпион, виновный в передаче самолета ДБР-1 ("Ем-12") в США. А поскольку разветвленный шпионский заговор, охватывавший все КБ, признан не существовавшим в природе, получается, что он сделал это в одиночку.

На освещенном пятачке у поста ГИБДД топтались лейтенант с волшебной палочкой и сержант с радаром. На конце палочки для усиления волшебства был прикреплен амулет – белый кружок с красным отражателем в середине.

Гаишники скучали. Стационарный пост, о котором знает весь город, а знак предупреждает за полкилометра, – это не засада в кустах. Здесь хорошо трясти дальнобойщиков, а с радаром делать нечего: кто ж станет так нахально нарушать? Даже те, кто спешит в аэропорт, сделают это позже, после поста. Да и у радара, к слову сказать, была вторую неделю просрочена поверка, и любой юридически грамотный водитель, читавший закон "О единстве измерений", без проблем оспорил бы этот штраф.

Внимание лейтенанта привлекли огни машины, шедшей со стороны Екатеринбурга: слишком уж быстро они приближались. Он обернулся к сержанту – оказалось, тот тоже заинтересовался машиной и уже навел радар.

– Сто сорок семь, – сказал сержант. Разрешенная скорость на этом участке была восемьдесят.

Лейтенант перехватил жезл, чтобы сигнал выглядел убедительнее, и шагнул к проезжей части. Он уже вытянул в сторону нарушителя жезл, когда тот включил мигалку и сирену и резко прибавил скорость. В свете прожектора они с сержантом увидели номер, и лейтенант понял, что чуть не совершил непростительную ошибку.

Это был хорошо известный им номер – из списка номеров, который каждый сотрудник ГИБДД обязан был знать наизусть. Они представления не имели, кому он принадлежит, и могли только догадываться об организации, стоящей за всем этим, но машины из списка не имели права останавливать ни при каких обстоятельствах. Даже если бы водитель при них начал гоняться за пешеходами по тротуарам и давить их.

Лейтенант шарахнулся назад и по немыслимой траектории увел жезл за спину. На желании вытянуться и приложить руку к козырьку он поймал себя уже тогда, когда машина, набирая скорость, пронеслась мимо. Сержант поднял ей вслед радар.

– Летают, заразы, – зло сплюнув, проворчал лейтенант.

– Зашкалило! – с восхищением сказал сержант, посмотрев на табло радара.

– …Этот еврей все не хотел называть меня "гражданин младший лейтенант".

Лисицын снял трубку радиотелефона и вызвал диспетчерскую службу аэропорта.

– Выясните, на сколько у них хватит горючего, – сказал полковник и, дождавшись ответа, приказал: – Поводите кругами минут двадцать, а потом ведите в Новокаменск.

Потом сказал водителю:

– В Новокаменск, и как можно быстрее.

Водитель резко прибавил газ, включил мигалку и сирену. Машина промчалась мимо поста ГИБДД, где лейтенант-гаишник выплясывал какую-то чечетку на асфальте и одновременно чесал себе жезлом между лопаток.

– Евгений Петрович, зачем в Новокаменск? Там же закрытый объект, – сказал Шевченко.

– Вот и хорошо, – ответил Лисицын, – проще обеспечить охрану. И шума меньше. Представляешь – сажать такое чудо в Кольцово? Там же толпа народа, наверняка иностранцы… Журналюги какие-нибудь набегут, как всегда. Зачем нам эта шумиха?

– А что за история – этот "Ем-12" и вообще?..

– Это, Валентин, самое темное дело из всех, которые я видел, – помолчав, ответил Лисицын. Он обрисовал майору вкратце основные этапы "дела ДБР-1": исчезновение самолета в 1950 году и экспертизу в 1964-м.

Майор молчал, рассказанное полковником действительно было необычно, даже для него, физика, закончившего Новосибирский университет. Он спросил невпопад:

– Для чего у него два мотора такие огромные? Прямо башни какие-то.

– Винты подняты вверх, в этом месте подвешиваются крылатые ракеты. У него еще стойки шасси очень высокие, – ну, увидишь потом. А в этих, как ты сказал, башнях размещаются генераторы, которые питают противорадарную установку. Или не противорадарную… Видишь, сейчас еще темнее. Вот представь: ты на моем месте, тебе звонят из Среднеуральска и сообщают, что какой-то тип ходит по Исетскому озеру – по воде, аки посуху. Ну, и весь сопутствующий ассортимент: сияние и остальные чудеса… Что ты подумаешь насчет этого?

– Во всяком случае, не о втором пришествии.

– Ага, значит, в чудеса не веришь?

– Не верю, Евгений Петрович.

– А первый вопрос, который ты задашь себе, – какой будет?

– Ну… с помощью каких технических средств он это делает.

– Сразу видно, что ты технарь. А я опер, и первое, о чем я себя спрошу, – почему весь этот балаган именно на Исетском озере, а не на городском пруду, например, где у него было бы гораздо больше зрителей. Причем спрошу независимо от того, буду ли считать его жуликом или поверю в чудеса. У чудотворцев, знаешь, тоже могут быть непонятные цели… Вот и сейчас я себя спрашиваю: почему они выбрали именно "Ем-12"? Учти, он не просто похож – он точная копия, я тогда на эти чертежи насмотрелся… Тот же это самый или другой такой же? Тот был набит электроникой, а этот? Работает ли эта электроника, вот прямо сейчас? И для чего она работает? Одни вопросы, а ответов нет.

– "Они выбрали" – это кто?

– Кто его послал. Ведь вылетел же он откуда-то!

Шевченко попытался представить, кто и с каким заданием мог послать этот самолет, ничего не придумал и спросил:

– А какова моя роль в этом деле?

– История темная, связана с техникой, может быть, еще и с физикой. Без вашего отдела, чую, не обойтись. Только у вас специалисты нужного профиля. Ты, например.

– Но ведь наш отдел не занимается расследованиями. У нас другие задачи.

– Знаю, – ответил Лисицын. – И тем не менее придется тебе к этому подключаться. Иначе не раскрутим. Поработаешь немного опером. А я тряхну стариной – следователем.

Лисицын помолчал и добавил:

– А раскрутим дело, майор, – быть тебе подполковником.

"А вам, Евгений Петрович, генералом", – подумал Шевченко.

Впереди показались огни Каменска-Уральского. Водитель притормозил и свернул направо, к Новокаменску.

Лучи прожекторов скрестились в воздухе на самолете и опускались вниз вместе с ним.

Изображение, увиденное майором Шевченко в машине на маленьком экране компьютера, не давало истинного представления о размерах самолета, там он казался небольшим. Здесь – наоборот, огромным. Шевченко видел и "Ил-96", и "Боинги" – этот казался сейчас чуть ли не больше их всех.

– Монстр, – сказал майор вполголоса.

Двигатели работали совсем тихо. Монстр коснулся колесами полосы, побежал по ней; Шевченко ожидал, что сейчас двигатели заревут в полную силу и он начнет тормозить реверсом, но этого не произошло. Видимо, в то время, когда был создан этот самолет, реверс тяги еще не практиковался.

"Это когда ж его построили?" – подумал майор.

Самолет катился к дальнему концу полосы, постепенно замедляясь. Шевченко быстро прикинул и решил, что ее длины хватит, чтобы затормозить и без реверса. В конце полосы ждал пикап со светящимся транспарантом над кабиной:

ЗА МНОЙ

FOLLOW ME

Пикап привел монстра на стоянку метрах в сорока от места, где остановился джип и ждали вышедшие из него офицеры. Звук моторов смолк, остался только свист постепенно замедляющихся винтов. Открылся люк, из него выпала алюминиевая лесенка, и по ней спустились двое. Больше никто изнутри не показывался.

– Двое, – сказал полковник. – Было трое, но одного они выкинули.

Майору на секунду стало не по себе, потом он вспомнил, что у выкинутого был парашют.