Тарелки наполнились едой, и зал зашумел звоном посуды. Некоторое время все увлеченно поедали произведения кулинарии домашних эльфов, а потом уже начались разговоры. Говорили о матчах по квиддичу — кончилось спором: Рон и Малфой были готовы вылезти из-за стола и подраться, споря, кто лучший капитан Гарри или сам Малфой. Потом говорили о каникулах, о СОВ и многом другом. Никто и не заметил, что все эти разговоры, Гарри и Джес просидели, державшись за руки под столом. Это был их последний день. Когда дело пошло к десерту, Директор завозился и сказал, что не хватает музыки, и по залу разлилась чудесная неторопливая мелодия. Тут же вскочил Симус и что-то сказал Парвати. Та звонко рассмеялась и у Гарри похолодело внутри.

— Но никто не танцует, — сказала она. Теперь и Рон с Гермионой отвлеклись от разговора. Парвати снова рассмеялась и встала.

— Ты чудо, Симус.

Симус приобнял ее и они закружились в танце. Гарри посмотрел на Рона с Гермионой. Вот вам и предсказание на истории магии. Через некоторое время стали подниматься другие парочки. Пожав плечами, Рон повел танцевать Гермиону.

— Потанцуем? — улыбнулась Джессика.

— Давай, — кивнул Гарри, вставая. Он обвил ее талию руками и прижал к себе, пытаясь избавится от этого ужасного чувства, появившегося внутри.

— Хочется что бы этот вечер никогда не кончался, — прошептала Джес ему в плечо.

Гарри уткнулся ей в волосы. Да, именно этого он хотел. Хотел вечно двигаться под звуки музыки, прижимая к себе любимую девушку и ничего не говоря. Гарри зажмурился, жадно втянув аромат сирени, как вдруг тишину музыки рассек пронзительный крик Парвати.

— Нееет! Мы в ловушке!

И в следующую секунду зал наполнился звоном бьющихся окон. Осколки полетели в разные стороны, девчонки закричали, а в проемах больших, уже без стекольных, окон стояли настоящие гиппогрифы, на спинах которых сидело по два, по три пожирателя смерти, которые тут же соскочили на пол. И теперь ученики, пятящиеся назад и в конце концов собравшиеся вокруг стола, стоящего в центре зала, оказались в кольце из пожирателей смерти. Профессора повскакали с мест, выхватив палочки.

— Как они прошли через барьер? — выкрикнул кто-то.

— Я их пропустил, — послышался леденящий душу голос. На пороге стоял Волан-де-Морт. Смертельная тишина разлилась по всему залу.

— Что же никто меня не приветствует? — расплылся в улыбке Темный Лорд, — Неужели никто не рад меня видеть?

— Только в аду, тебе будут рады, Волан-де-Морт, — не выдержал Гарри. Теперь все взгляды устремились к нему. Краем глаза Гарри заметил, что Патриция встала рядом.

— Гарри Поттер! — еще шире улыбнулся Волан-де-Морт, — Какая встреча! Видимо, с нашей последней встречи ты так и не научился манерам. Как жаль, надо возобновить урок. Круцио!

Зал наполнился испуганными вскриками, многие отпрянули подальше от Гарри, только Джессика и Патриция остались рядом. Гарри схватил их за руки, смотря на приближающееся заклинание, и мысленно крикнул: «Белый Энтарион!». Тут же произошло что-то странное. Заклинание, летящее в Гарри, замедлилось и испарилось, ученики шумно выдохнули, и Гарри почувствовал странный толчок в груди и закрыл глаза. Тут же перед внутренним взором пронеслись какие-то иероглифы, а в уши ударил голос Энтариона: «Заклинание, вы должны использовать древнее заклинание…». И когда Гарри открыл глаза, он почувствовал, что не может управлять собой, открыл рот и запел (!) песню на странном языке, и при звуках его голоса стены задрожали, а воздух сгустился и запульсировал. Голос ровно и размеренно лился по залу, Гарри никогда не думал, что может так хорошо петь, а в ушах стоял тихий еле разборчивый смысл слов.

Gohf ale sort nui

Снимаю печать с памяти

Rest djuda la

Открываю створки воспоминаний

Pas the cray fiy bre

Предок, что умер в наследнике

Ols tvenor gra

Снова обретет пошлое

Дальше подхватила Патриция, повторяя слова за Гарри.

Ale wef zeo

Древняя магия жизни

Qru sedor set anu

Позволь взглянуть на былое

Jero lono nor Entarion

Мы взываем к Энтариону

Nate kmuanate turo pwe

Пожалуйста, дай силы

Все это время Гарри чувствовал, как дрожит Дежссика, страх тихими волнами сочился из нее, но когда настала ее очередь, его голос оказался на удивление силен.

Beto bre

Трое наследников

Lla the prauen same klui

Те, что призваны быть вместе

Jero wram distroy na demonas

Мы хотим уничтожить это зло

Heo baru tude klazene nui

Вот зачем нам нужна память…

Последняя нота оборвалась пустотой в тишине зала. Волан-де-Морт издевательски похлопал.

— Прелестное хоровое пение, — мерзко протянул он, — Но может…

Вдруг он пошатнулся, побледнел и упал на пол без сознания. Гарри ошарашено посмотрел на него и уже хотел спросить у Джес, что это значит, как вдруг в глазах потемнело и он упал на пол.

Сначала было темно и трещала голова но потом перед ним появилась картинка.

Он сидел за столом перед тарелкой супа. Убранство этого дома было очень… древним. Гобелены на стенах изображали какие то баталии, ковры на полу были жесткими, но красивыми, тяжелые занавеси на окнах, доходящие до пола и большой щит на стене с гербом Гриффиндора… Гарри посмотрел на свои руки, которые сейчас казались меньше. Да и вообще он был слишком маленького роста. В этом… сне? Воспоминании? Видении?… Гарри было лет четыре-пять лет. Перед ним за столом сидел высокий собранный мужчина в дорогих одеждах. На груди у него висел круглый кулон с гриффиндорским гербом.

— Ну что, Годрик, — сказал он, — поборемся на мечах или прокатимся верхом?

Гарри хотел удивленно вскинуть глаза и спросить где он находится, но сказал совсем другое.

— Я думаю лучше прокатится, отец.

— Вот и отлично. Кстати, сегодня сер Роберт Реваль даровал мне отличного скакуна, как раз для тебя.

Видимо это воспоминания Годрика Гриффиндора, — подумал Гарри, но тут картинка размылась и сменилась новой. В этом воспоминании Годрику было семь. Он ехал на белом скакуне с пепельной гривой рядом со своим отцом. Впереди на огромной скорости скакали двое наездников, но завидев Гриффиндоров они подъехали к ним.

Это был мужчина чуть старше отца Годрика, в дорогих зеленых одеждах, рядом с которым на молодом скакуне был юноша, возраста Годрика. Юноша был красив и собран. Его мантия была сделана из темно-зеленого бархата, а лицо юноши было заостренным.

— Сер Гендел, — обратился мужчина к старшему Гриффиндору, — рад видеть вас снова. Сер Годрик, — кивнул он в направлении Гарри, — Прогуливаетесь? Кстати, сегодня в моем замке, Гроуш, праздник в честь нашего возвращения из Гелделанда, и я был бы счастлив увидев вас там. И вы наверное еще не знакомы с моим сыном, Салазаром, — мужчина указал на юношу.