Он то замедлял, то наращивал темп, иногда останавливался. Дарить ему обладание собой — самое большое желание. И не просить ничего взамен. Его пальцы коснулись ее сосков. Острота ощущений, наслаждение граничило с той гранью, когда в какое-то мгновение, находясь на вершине, хочется высвободиться, закричать… яркий свет, разлетающийся на сотни миллионов бликов. Она почувствовала себя светом, тьмой, ночью, ветром, каплей воды, которая, превращаясь в ручей, разливаясь рекой, становилась морем. Они стали единым существом. Вселенная перестала существовать.

Она услышала его стон… крик…

Внезапно он высвободился и засмеялся. Она посмотрела на него и коснулась пальцами его губ.

— Люблю

— Повтори

— Люблю. Люблю тебя.

Он увидел в ее глазах то, о чем мечтал, то, что не видел в глазах ни одной женщины до нее. Он нежно провел пальцами по ее щеке. Это мгновение обернулось целой жизнью.

Ничего особенного не случилось, просто мужчина и женщина прожили целую вечность, достигли предела и нашли то, о чем мечтают все. Секс, любовь, боль, желание вынуждают человека постигать жизнь. И только пройдя через все грани, испытав страх, победив себя, заглянув в эту черную и неизведанную бездну, ощущаешь себя живым. Люди не осмеливаются заглядывать так далеко, вглубь своей души, предпочитают времяпрепровождение, повторение одной и той же задачи, и на исходе жизни, оглядываясь назад, страшно понимать, что что-то ты так и не узнал про этот мир!

Он поднял ее на руки. И понес в спальню.

— Я хочу тебя, хочу заниматься с тобой любовью. Хочу любить тебя.

Ей снился сон. Самый прекрасный сон в ее жизни. Он был рядом. Она чувствовала его душой. Никогда в жизни, никогда, она не могла подумать, что бывает такое безмятежное счастье. Счастье ни от обладания, ни от успеха, ни от победы, а счастье в самом его первозданном виде. Счастье, как абсолют. Счастье, когда ты единое целое со всем миром, когда в твоем мире ни может быть ничего кроме вот этого солнца, этих смятых простыней, Его руки, которая нежно обнимает за талию, Его дыхания, вот здесь, совсем близко и стук Его сердца. Его сердца, которое отныне было и ее сердцем. Его клятвы, Его обещания, как она хочет им верить. И как она верит!

Этот момент приходит сразу, разбивая, разрушая привычную жизнь до основания, не оставляя совсем ничего. Это приходит тогда, когда уже не ждешь, когда даже не можешь себе представить, что мир и вся эта Вселенная содержит такую энергию! И ты веришь безумно, и словно воин, защищаешь, ты создаешь ТАЙНУ. И из этих тайн соткана Жизнь.

— Пообещай мне

— Обещаю

— Себя

— Обещаю себя

Она перевернулась и посмотрела ему в глаза.

«Я не хочу Мира, я не хочу Реальности»- подумала Она.

«Я знаю» — ответил Он.

Они молча смотрели друг на друга, прочитывали как книгу, учились жить по-другому, по-настоящему, учились любить.

Гермиона встала и подошла к окну.

— Смотри, там чудесное утро.

Она всматривалась вдаль. Гермиона понимала, что ее жизнь изменилась навсегда. И она многое отдала бы, только чтобы быть здесь всегда, здесь, в этой спальне, в этой минуте, в этом утре.

— Мне нужно вернуться в мои комнаты, и, пожалуй, я использую твой камин.

Она вернулась в постель, прижавшись к Северусу. Он обнял ее и поцеловал в плечо. Он никогда не думал, что в нем столько нежности. Казалось, что все эмоции, все чувства, которые копились в нем годами, выплеснулись этой ночью. Он даже не мог представить, что кто-то сможет быть рядом с ним, целовать и любить его так, как любил он, отдаваться с такой страстью, с какой он отдавал себя.

Но мысли о сегодняшнем дне жестоко возвращали к реальности. Он вспомнил о Краме.

«А ведь я так и не рассказал ей, что Виктор был Упивающимся смертью и что это он виновен в смерти Поттера».

— Знаешь, я думаю, что Виктор для тебя небезопасен, я имею в виду, попробуй держаться от него подальше, пока он здесь, в Хогвартсе, — сказал Северус, притягивая ее к себе.

Гермиона вздрогнула от упоминания этого имени и посмотрела на Снейпа. Ей захотелось его успокоить, и уж точно ей не хотелось рассказывать про вчерашнее столкновение с Виктором и про вынужденный защитный барьер.

— С Виктором я думаю, что разберусь. А если нет, то мне в этом поможет Рита, — Гермиона засмеялась.

Уже секунд десять Северус пытался поцеловать ее, а она дразнила его, не давая коснуться губами ее губ. Наконец ему надоела эту игра, он перевернул ее на спину и слегка поцеловал. Гермиона явно не ожидая такого «целомудренного» поцелуя, недовольно буркнула и притянула его к себе, заставляя исполнить ее желание.

— Я должна идти, у меня первая пара с твоими. А знаешь, мне все больше и больше нравятся слизеринцы.

— Из уст Декана Гриффиндора такие слова звучат кощунственно! — Северус засмеялся, а Гермиона с укоризной глянула на него.

— Уверена, что люблю Слизерин!

Гордо вскинув голову, она высвободилась из его объятий и встала с кровати.

Гермиона накинула его халат и взяла горсть летучего порошка. Северус потянулся на постели, наблюдая за Ней.

— Гермиона, если ты почувствуешь опасность, поклянись мне, что сразу свяжешься со мной…

— Не волнуйся, ничего со мной не случится. Люблю…

Через мгновение она оказалась в своих комнатах. Они показались ей настолько чужими, будто прошло огромное количество лет со вчерашнего вечера. В голову пришла мысль, а не сделать ли перестановку. Она огляделась. Все лежало на своих местах, но Гермиона заметила письмо, которое оставила на столике, а рядом бокал с вином.

«Мне казалось, что я вчера все это убрала, хотя… вчера — это было в другой эпохе».

Через час она уже спускалась на завтрак. Большой Зал как обычно гудел от криков студентов, стука посуды и утренних сов, которые, проделав длинный ночной путь, с уханьем приземлялись к своим хозяевам на столы. Виктор уже сидел на своем месте, которое было рядом с Гермионой.

— Доброе утро, милая, — обратился Крам с Гермионе.

После вчерашнего бурного разговора, она надеялась не увидеть его. На его приветствие она лишь махнула головой и посмотрела на Северуса. Тот, нахмурившись, внимательно наблюдал за поведением Виктора и Гермионы. Крам взглянув на Северуса, отодвинул стул для Гермионы, чтобы она могла сесть. Эти знаки внимания раздражали ее, но еще большее раздражение она чувствовала со стороны Северуса. И все же она продолжала играть в эту игру, надеясь выйти из нее поскорее и с наименьшими потерями. Гермиона успокаивала себя, что спустя насколько часов Виктор навсегда исчезнет из Хогвартса и из ее жизни.

Она развернула «Ежедневный Пророк» и к своей радости не увидела ни статьи Риты, ни своих фотографий, абсолютно ничего. Вначале ее это обрадовало, но вскоре она поняла, что радость преждевременна. «Ни тот человек Рита Скитер, чтобы упускать такой материал. Интересно и что же она задумала…». Из мыслей ее вырвал голос Крама.

— Я всю ночь ждал тебя в твоей комнате, где ты была? — спросил Виктор, поднося ко рту бокал с тыквенным соком.

— Ты разговаривал с Ритой? Ты дал ей интервью? — спросила Гермиона, не глядя на Виктора. Это был единственный вопрос, который она хотела ему задать.

— Гермиона, какого черта ты так со мной разговариваешь? И ты не ответила на мой вопрос.

— Виктор, как я должна с тобой разговаривать после того, как ты вынудил меня защищаться от тебя? А где я была… уж не думаю, что тебя это должно интересовать, не понимаю, как тебя это может касаться!

— Я сказал Скитер, что свое интервью она получит сегодня вечером! Надеюсь увидеть тебя на моем мастер — классе, дорогая, — Виктор улыбнулся, поцеловав Гермиону в лоб, вышел из Большого Зала.