– Подозреваю, что моя жена думает обо мне так же, – произнес в ответ Кирк.

Сьюзен посмотрела на него с интересом, но ничего не сказала.

– «Морлок Репродакшн» то, «Морлок Репродакшн» се, – раздраженно сказала Бонни год спустя, когда выяснилось, что Кирк проводит гораздо больше времени в Гренд-Рэпидсе, чем она предполагала. – Я. уже устала слышать про это. Не пора ли тебе найти новую компанию, чтобы влюбиться?

– Ты прямо как ревнивая жена, – сказал Кирк.

– Ты прав. Но ведь я по тебе скучаю. Мы женаты, а живу я одна.

– Не всем же быть такими, как твои родители, – сказал Кирк. Его разъезды стали постоянной семейной проблемой.

– Может, я заведу любовника, – небрежно бросила Бонни. – Как все остальные соломенные вдовушки.

– Ну-ну, не валяй дурака, – сказал Кирк, уязвленный этой шуткой, но в душе испытывал вину оттого, что слишком много в последнее время думает о Сьюзен.

– Шучу, шучу, – отозвалась Бонни, но оба в это до конца так и не поверили.

Впервые оказавшись в постели, Кирк со Сьюзен объяснили это воздействием алкоголя. Во время торгов в Гренд-Рэпидсе компания устроила коктейль для прессы и закупщиков новых образцов мебели. Сьюзен, верная старой привычке расслабляться по субботам и немного выпить, потягивала виски со льдом, беседуя с репортерами и покупателями. Кирк, который давно взял себе за правило не прикасаться к спиртному, пока речь идет о делах, ограничивался минеральной. Когда все закончилось, они со Сьюзен отправились поужинать, что делали часто, если рабочий день затягивался. Кирк заказал бутылку шампанского.

– Шампанское? – удивленно подняла брови Сьюзен.

– А как же? – Она редко видела его в таком приподнятом настроении. – Прием прошел на редкость удачно. Раньше нас всегда считали традиционалистами. А теперь, когда мы запустили этот датский модерн, все будет по-другому. Сочетание традиционно тяжелой мебели с новым производством выводит нас на настоящий рынок. Это уже сейчас видно по заказам. А через три месяца компания будет продавать продукцию там, где и не мечтала.

– Правда? – спросила Сьюзен, думая об отце.

– Совершенная правда, – ответил Кирк, поднимая бокал за успех.

– Отец был бы так рад, если бы он это видел, – сказала Сьюзен. – Мне очень не хватает его.

– Понимаю, – отозвался Кирк. – Всякий раз, как мне удается помочь компании, я вспоминаю отца. Чего бы я только не дал, лишь бы он узнал о моих делах.

Они выпили бутылку, и Кирк заказал еще одну.

– Мне, пожалуй, хватит, – Сьюзен прикрыла свой бокал рукой. – Я и так уже опьянела.

– Вы что же, думаете, что я один справлюсь с целой бутылкой? – спросил он с комическим ужасом.

– Почему бы и нет? – хихикнула она. – Такова уж ваша судьба.

К десяти часам никого, кроме них, в ресторане не осталось. В половине одиннадцатого они стояли на пустынной в этот час Мейн-стрит.

– Если бы мы были в Нью-Йорке, я повел бы вас в «Сторк-клуб», – наслаждаясь собственной щедростью, сказал Кирк.

– Если бы мы были в Нью-Йорке, я бы согласилась, – сказала Сьюзен, думая, как здорово было бы оказаться в «Сторк-клубе» с таким привлекательным мужчиной. – Но поскольку мы не в Нью-Йорке, почему бы просто не помечтать, что мы в «Сторк-клубе»?

Он слегка поклонился ей и, протягивая руку, сказал:

– Не угодно ли потанцевать?

И вот, при свете светофора, который все время переключался с зеленого на красный и обратно, они принялись танцевать сначала медленный фокстрот, потом зажигательную самбу и, наконец, щека к щеке, закружились в вальсе, который привел их прямо к дому Сьюзен.

– Как это мы здесь очутились? – спросила она, нащупывая в сумочке ключ. – Машина у подъезда, но что-то я не помню, чтобы мы в нее садились.

– Ну, ну, не может быть, что вы так пьяны, – сказал он, сам чувствуя легкое головокружение от выпитого. – Мы пили несколько часов назад, а потом еще и ужинали.

– Ну что ж, – сказала она, обнимая его, – выходит, я пьяна от тебя.

Утром они проснулись с чувством неловкости, и в ближайшую неделю специально сводили все общение исключительно к деловым разговорам. Как ни старался Кирк, ему не удалось избежать сравнения Сьюзен с Бонни.

Говорят, деньги и секс – две главные движущие силы любого брака. С деньгами у Арнольда никогда не было проблем: Кирк зарабатывал более чем достаточно, Бонни была непритязательна. С сексом дело обстояло сложнее. Уже, вскоре после женитьбы у них наступил разлад в этих отношениях. Пока дети были маленькими, Бонни проявляла гораздо большую активность, чем Кирк, который всегда был слишком поглощен своим делом.

– Мы теперь почти не занимаемся любовью, – сказала Бонни через несколько месяцев после того, как она отвернулась от Кирка в постели. Джеффу было четыре, Люси – три. Бонни подумывала о третьем ребенке. – Уже несколько месяцев, как мы не были близки.

– Неужели так долго? – с удивлением спросил Кирк. Сам он таких подсчетов не вел.

– Да, – печально подтвердила Бонни. Кирк вечно был уставший, не проявлял к ней никакого интереса, и Бонни было очень неловко заговаривать на эту тему. Она, собственно, вообще не знала, о чем тут говорить. – Несколько месяцев.

В ту ночь они любили друг друга; но отныне в течение долгого времени инициативу проявляла Бонни. Со временем, когда дети выросли, а Кирк добился успеха, он стал активнее в этом плане.

– Бонни, – как-то сказал он, – давай куда-нибудь уедем на выходные. Вдвоем. С детьми посидит мама.

– Боюсь, ничего не выйдет. Во всяком случае, в эти выходные. У Люси в субботу благотворительный базар, а у Джеффа матч по бейсболу. Мы не можем оставить их.

В конце концов, секс отошел на второй план; оба жалели об этом и не знали, как вернуть ту страсть, сжигавшую их, когда они только поженились. Никто из них не признавал за собой вины. Бонни считала, что Кирк занят только своим бизнесом. Кирку казалось, что Бонни всю свою любовь отдает детям. Они видели семьи, где все время ссорились из-за денег, родственников и детей. Были пары, которые слишком много пили и выставляли напоказ свои романы. На этом фоне Кирку и Бонни собственная жизнь казалась благополучной, и они только обещали друг другу, что надо немного потерпеть, и все войдет в свою колею.

– Я только о тебе и думаю, – признался как-то Кирк, когда они со Сьюзен остались вдвоем в конторе после работы. – Стараюсь забыть, и не получается.

– Но ведь ты женат, – грустно сказала Сьюзен. Она тоже все время думала о Кирке, вспоминая ту единственную ночь. – Я не хочу, чтобы у меня был роман с женатым мужчиной. Потом бывает слишком больно расставаться.

– Так ты не хочешь, чтобы мы виделись? – спросил Кирк.

– Нет, – запнувшись, ответила Сьюзен.

И все же они не смогли избежать друг друга. Роман принес им радости и печали любовной связи – страсть, возбуждение, ощущение вины, ложь; чувство предательства перемежалось с чувством предназначенности друг другу.

Никто из них не знал, что будет впереди и даже чего хотелось бы впереди. У Кирка была все еще любимая им жена; Сьюзен уже прошла через развод, и было слишком горько думать о возможности нового развода, особенно помня о детях Кирка. Она не могла представить себя в роли разрушительницы домашнего очага. В конце концов, когда известность Кирка вышла за пределы Среднего Запада, судьба сама распорядилась их будущим.

У дочери главного бухгалтера «Морлок Репродакшн» был приятель, который работал в редакции «Чикаго Сан тайме».

– Этот Кирк Арнольд мог бы стать героем интересного очерка для экономической полосы «Кудесник бизнеса», – сказал как-то этот молодой человек, сидя за обедом в гостях у своей подружки. Он уже представлял этот заголовок на полосе. – Надо бы позвонить ему, договориться об интервью.

Первая статья о Кирке Арнольде появилась в 1968 году. За ней последовал звонок из журнала «Бизнесуик», и на следующий год появилась новая публикация.