Острова, лежащие против Смоландского берега, Готланд и Эланд, равно как на юге Смоланда область Блекинге, уже весьма давнего времени, по крайней мере с IX века, причислялись к Шведскому государству: это видно из путешествия Вульфстана. Готланд имел в древности собственные законы, и все гражданское устройство во многих отношениях носит отпечаток глубокой древности: в теперешних законах Швеции оно считается самым древним. Готланд древних рукописях большею частью называется Гутланд, жители его — гутар;[230] они, вероятно, отрасль готского племени Гуты, гауты, геаты — разные названия одного из двух больших племен, слившихся в этнос, именуемый ныне шведами. Вторыми были собствено свей (svеar). Гауты упоминаются в «Веовульфе» как одно из главных действующих там племен, наряду с данами. Связь их с готами, на первый взгляд очевидная, в действительности дискуссионна (прим. ред.)]. Раннее население Эланда доказывается богатством этого острова в древних памятниках.
Под именем варварских плейханов, упоминаемых Адамом Бременским и обращенных в христианскую веру епископом Лундским во второй половине XI века, вероятно надо разуметь именно жителей Блекинге: у них было весьма много пленных; это, кажется, служит указанием, что они были страшные викинги. Обращение их в христианскую веру епископом Лундским, вероятно, было причиною, что Блекинге имело общее церковное управление со Сканией, а это послужило новым поводом к соединению этой страны с Данией. В XII столетии Блекинге и Халланд описываются как две отрасли Сканийской области, которая, в обширнейшем значении, заключала в себе и обе эти части. Скания (Шония) в древнейшее время составляла отдленное государство, но в VIII, IX и X веках она зависела то от Шведского, то от Датского королевства, а всего более от последнего. Эти области, лежащие на юге: Скания, Халланд, Блекинге, Бохус, кажется, получили свое древнее название не от одного племени.
Что и смоландцы составляли отдельное от готов племя, не без основания можно заключить из той разницы, которая еще и ныне замечается между этими народами. Нередко у жителей одной области встречаются различия в наружности и телосложении, свойствах, нравах и наречии; это кажется, указывает на их происхождение от разных, хотя и сходных по корню, племен. Это частью заметно жителями Рекарне, Седертерне и собственно Седерманландии; по всей вероятности, они происходят от разных племен; особливо жители первой области отличаются от всех остальных.
Примечательно также большое различие в Далекарлии не только между жителями разных главных долин этой страны, но и смежных приходов. «Все народы под разными образами правления, — говорит один верный знаток далекарлийского народа, — во многих местах более походят друг на друга, нежели большей частью зажиточные селяне прихода Хеделюра (в Далекарлии) на бедных и взрослых жителей Эльфдаля или эти последние на обитателей Эйзенберга и т. д. Первоначальное отличие тщательно сохраняется и даже во внешнем виде отмечено разною одеждой».
В странах, где удаленные от моря долины отделены одна от другой торами и обширными лесами и по своему положению лишены способов к тесным сношениям, в таких странах и в то время, когда никакие связи, торговые или промышленные, еще не соединили мест, разлученных природою, всякая долина составляла как бы отдельный, замкнутым мир; каждый, таким образом разъединенный народ получает особенный вид, какие-то особенные отличия и долго удерживает в своих свойствах черты, запечатленные обстоятельствами минувших лет. Это еще обыкновеннее, если народонаселение таких мест принадлежит к различным племенам. Свеоны и геты (шведы и готы) — два главных племени, населившие север. Но вероятно, что еще прежде их другие племена занимали некоторые области; во время переселения народов слышим о племенах, совершивших с юга через многие страны и народы долгое путешествие на самый отдаленный север.[231] В это время, когда не только целые народы, но и отдельные племена, ища себе жилище, переходили с места на место, вытесняя одни других, вероятно, и на севере совершилось более переселений, нежели сколько сохранилось в древних сагах и темных воспоминаниях.
Впрочем, когда саги говорят о народах, переселившихся с Одином, то всегда называют их азиатами и турками: показывает, что с Одином пришел не один народ. Рассказы Инглинга-саги о войнах, договорах и союзах асов и ваннов делает это вероятным, особливо, если мы припомним разнообразие различных народов, принадлежавших к так называемому фракийскому племени, из которого, без сомнения, многие, более или менее родственные готам, народы принимали участие в великом переселении на север, можем полагать весьма вероятным, что народ, пришедший с Одином на север, разделялся на многие, более менее родственные, племена.[232]
Немногие отрывочные известия, находимые в сагах о состоянии и виде Скандинавии в языческое время, говорят, что средняя, а еще более верхняя, Швеция, в пору поселения готов и свеонов, большею частью была пустынной. Около шестисот или семисот лет после поселения шведов Свитьод описывали страной, полной дремучих, обширных лесов и пустынь. Браут-Анунд,[233] предпоследний король из рода Инглингов, царствовавшего в Швеции, получил по словам саг, великую славу за то, что употребил много стараний и издержек для истребления лесов; благодаря его заботливости населены великие участки земли, проложены дороги через пустыни, болота и горы и во всяком большом городе построены королевские дворы.[234]
Леса, Кольмарден и Тиведен, отделявшие Свитьод (землю свенов, шведов) от готской земли (почему первый назывался северным, а последний — южным), около исхода XII века были дикой пустыней, и столь обширной, что норвежский король Сверрир на пути из Остготландии в Вермландию шесть или семь дней блуждал в этих диких местах пока не встречал жилья. Древние саги сохраняют также воспоминание о том времени, когда от реки Моталы до Эребротерике и оттуда до Мариестада в западной Готландии не было ничего, кроме обширного леса. Северная и гористая часть восточной Готландии, кажется, под исход языческого племени получила своих первых обитателей.
Так же пустынна, непроходима и дика была южная лесистая часть этой области, обращенная к Смоланду. Там, и в диком Хольведене и по всему Смоланду, даже не было и дороги. Когда святой Зигфрид в исходе X века путешествовал из Скании в Веренд, его путешествие было чрезвычайно затруднительно, потому что дорога шла по дикой равнине и дремучим лесам, острым утесам и крутым горам.
Оттого-то путешественники, отправлявшиеся из Скании на север, обыкновенно избирали дорогу в Скару в Вестготландии, оттуда по Веттерну, потом по р. Мотале до Бракикена, отсюда лесом Кольмарденом, который с этой стороны наиболее доступен, и потом продолжали путь по Седерманландии в верхнюю Швецию.
О Вестготландии читаем в древних сагах,[235] что там были большие пустыни, по которым зимою нельзя было ходить без крайних затруднений. В древнем Вестготском законе[236] говорится о лесах Нордфале, Синдерфале и Эстерфале, вместо которых теперь Вестготская равнина, так называемым Фальбюггд, совершенно безлесная. Но это еще не единственное свидетельство, что в древности густые и обширные леса покрывали те страны, где нынче леса, луга и пахотные поля. Леса, длиною во многие дни пути, отделяли Вестготландию от Бохуслена; древнее название пограничной долины р. Дала Markerna (лес), кажется, указывает на то время, когда помнили, что вся эта страна была занята лесом и представляла редкие следы земледелия. Впрочем, древнее население Далекарлии доказывают не только многие тамошние древности, но и то обстоятельство, что в начале христианского времени она является уже областью со многими херадами, долгое время подчиненными Вестготландии.
