Итак, если нищие бродяги не должны быть терт кроме сирот опальных, или изгнанных, менее 16 лет, содержание бедных возлагалось на их родню с некоторь достатком, безродным же беднякам доставлял пособие: хрепп. Предписывалось, чтобы нищие целой четверти, присужденные на содержание отдельным лицам, содержались не хуже домашней прислуги и, кроме пищи и крова, получали также и платье.

Если бы богатство было только средством для чувственных наслаждений, исландец избежал бы его соблазнов; но оно приносит могущество и служит различным удовлетворениям для самолюбия и тщеславия. Для богачей острова, сделавшихся такими благодаря наследственным поместьям и стадам и разбогатевшим еще больше через брачные союзы с богатыми наследницами, недостаточно было блестящих поездок на собрание во главе добровольно приставших к ним сочленов гарда, или четверти; лаской, покровительством или силой они собирали себе свиту, привязанную к ним присягой и долгом, и вовлекали остров в непрестанные междоусобия в то самое время, когда их отечество, Норвегия, в смертельном утомлении, положило конец длинному ряду подобных войн.

Во всей Исландии ни одно семейство не славилось такой знатностью и богатством, как семейство мудрого старца Сэмунда — в южной четверти острова, в Одди (в 1133 году), — которому обыкновенно приписывают собрание песен Эдды. Его сын, жрец Лопт, женат был на дочери короля Магнуса Босоногого, Торе. От этого брака родился Ион, а следовательно, был королевского происхождения, отличался знаниями и богатством; сын Иона носил имя его деда и назывался Сэмунд. Он послал своего сына, Павла, в Берген в 1216 году. Семейная гордость этого дома была, всем известна, и граждане Бергена поддразнивали Павла, что он приехал, видно, с надеждой сделаться их королем или, по крайней мере, ярлом, а потом покорить Исландию. Насмешкам не было конца, Павел в нетерпении уехал из Еергена в суровую зиму в Трондхейм к королю Инги, но при мысе Стаде погиб с шестью или семью кораблями. Отец его, подозревая жителей Бергена в убийстве сына, напал с 500 человек на бергенских купцов, беспечно стоявших в исландской пристани, Эйрарбарке, и отнял у них 300 кусков сукна, каждый во 100 аршин. Наконец, не зная границ самовольству, он овладел всем грузом двух кораблей, принадлежавших купцам из Гардангра. Такие же безумные в гневе, как и Сэмунд, эти норманны убили его брата, Орма, с сыном, вовсе невинных в делах отца, которого они еще осуждали за то. Зять Орма велел вытащить из церкви и убить одною норманна. Когда узнал о том норвежский ярл, Скулли, то решился послать вооруженный флот в Исландию. Это отсоветовал ему Снорри Стурлусон, проживавший тогда в Норвегии и, как скальд и знаток истории, находившийся в великом почете у ярла. Снорри (род. в 1178 году) был младшим сыном в одном большом семействе; еще ребенком отдали его на воспитание в чужой дом; от его умеренного наследства, бывшего в руках его матери, не осталось ровно ничего, между тем как его братья, Горд и Сигват, были сильными годи. Но это послужило к его счастью. Он вырос в Одди, под руководи ством ученого Иона. Из бедного состояния выручила ег блестящая женитьба, благодаря сватовству брата, годи Toрада на дочери одного священника, принесшей ему приданое на 4000 талеров на наши деньги — чрезвычайное богатство в то время. С этих пор его счастье делало быстрые успехи; корыстолюбивый, подобно своему предку, сильному годи Снорри, он накупил себе много дворов, в 1213 году выбран был в лагманы и потом занимал эту должность два или три раза.

Брат его, Сэмунд, был виновником опасных ссор с Норвегией, о которых упоминали мы выше. Снорри обратился к ярлу с льстивыми убеждениями: «Не силой, а почестями и подарками вы покорите исландцев; я и мои братья, после Сэмунда, более всех имеем значения у народа, толпа пойдет за нами». Такой хитрой уловкой он обратил опасность, грозившую его отечеству, в поток милостей, излившихся лично на него. В качестве норвежского дроста и подручника он вернулся с 15 алмазами на подаренном корабле, отблагодарил за то ярла похвальной одой и, как распространяли его враги, тайным обещанием хлопотать на острове в пользу Норвегии. В этом упрекали его гласно и тем менее убеждались его отрицаниями, когда вскоре потом сын Снорри, Ион, отправился в Норвегию в качестве заложника в верности отца, как полагали. Снорри владел тогда шестью большими дворами в западной и южной четверти, многие из них он укрепил; окрестные дворы привязал присягой и военной службой. Вопреки государственному устройству острова, он был годи в четырех различных гардах, кроме того, владел участками в разных годордах. Один раз взял присягу с целого гарда; другого годи признал только под условием, чтобы этот обещался служить под его знаменами.

Так государственное устройство не выдержало нападений богатства, и многие округи годи слились в область (riki) одного главного владельца. Неудивительно, что Снорри с 800 или 1000 человек являлся в поле и на альтинг; его враги собирали едва третью часть этого числа. Но кто же были эти враги? Большей частью также Стурлунги, следовательно, члены его семейства: в ссорах они тратили свои силы.

Снорри, уже начавший тот исторический труд, который доставил ему бессмертие, жил в споре и войне то со своими братьями, годи, то с зятьями, в промежутке с племянниками, даже один раз с сыном, диким Уракией; а всего лучше он натравлял их друг на друга, для своих выгод; но когда нужно было вверить судьбу свою военному счастью, упал духом и покинул свое прекрасное владение, Рейкьяхольт, где еще доныне сохраняется его баня из тесаных камней, куда провел он горячий ключ, протекавший поблизости. Его выгнали оттуда брат его, Сигват, и племянник, Стурла Последний только что вернулся с богомолья в Рим, наложенного на него, в виде покаяния, за злодейские поступки с епископом Скальхольтским.

Посетив на возвратном пути Норвегию, он надавал тамошнему королю, Хакону, самых лестных обещаний — покорить для него Исландию; только награда должна быть соразмерна труду; в обещаниях он походил на дядю. Король не заплатил ему однако ж вперед, как ярл Снорри Стурлусону. Это последний, избегая своих победоносных врагов, решился уехать в Норвегию со многими другими изгнанниками из его же семейства. Там он снова обратился ко двору ярла Скулли, который тогда был уже герцогом и жил с королем во вражде, становившейся день ото дня тяжелее. Снорри написал герцогу похвальную оду и предрекал ему счастье в войне с королем: последний запретил Снорри выезжать из Норвегии. Снорри однако ж не послушался и, обрадованный вестью о гибели его врагов в Исландии, воротился с родными на остров. Герцог сделал его ярлом. Рейкьяхольт был для него открыт, потому что Сигват и Стурла уже не существовали.

Но после падения герцога король старался погубить Снорри. Средство вскоре нашлось. Стурлунги, Сигват и Стурла, были убиты Кольбейном и Гицуром, прежними зятьями Снорри. Этот подучил сына Сигвата, Туми, завести дело с убийцами для отмщения за смерть отца. Гицур был родственником короля Норвежского и получил от него звание ярла. Два королевских гонца принесли ему письмо Хакона, содержавшее приказание схватить и послать в Норвегию Снорри, а в крайнем случае убить его. Гицур, жадный к богатству, выбрал кровавый способ и пытался сначала напасть на Снорри на альтинге; в заговоре с ним был Кольбейн. Снорри пришел только с сотней человек, но спасся бегством в укрепленную церковь в Тингвеллире. Однако ж Гицур не отстал от замысла и решился сделать нападение на Рейкьяхольт. В это поместье вернулся Снорри вопреки совету своих друзей. Предостережения их не. имели успеха, потому что ни он сам, ни другие не могли прочитать чрезвычайно связных рун пришедшего от них письма. Гицур вломился к нему ночью с 70 человек. Он проснулся, когда вбежали в его спальню, и бросился подземным ходом сначала в баню, потом в погреб. Здесь его убили на 63-м году жизни. Убийцы захватили его имущество и принудили присягнуть себе всех его подданных.