— Надеюсь, вы ошибаетесь, — отозвалась Бесс, терзаясь угрызениями совести.

Королева насмешливо поглядела на графиню Пемброк:

— Какая удача, что вы здесь, Энн! Вам наверняка удастся заменить хозяйку.

— Полагаю, да — ведь я мать жениха и невесты! — Энн Герберт опустила веер и вскинула голову. — Минутку внимания, господа: праздник продолжается, графине Шрусбери стало дурно от духоты! Ей необходим только отдых. Уильям, прикажите музыкантам сыграть бравурный марш. Пусть новобрачные пройдутся по залу, прежде чем уйти!

— Теперь мы в надежных руках, — с непроницаемым видом заключила Елизавета, хотя все, кто окружал ее, с трудом сдерживали смех. — И все-таки, Синтло, прикажите подавать экипажи. Мы возвращаемся в Хэддон-Холл. Робин, извинись за нас перед Шрусбери и передай, что завтра мы непременно узнаем, как чувствует себя бедняжка Гертруда.

Сэр Уильям Сент-Лоу, поклонившись, шепотом пояснил жене:

— Ее величество не выносит припадков. Спокойной ночи, дорогая. Если королева позволит, завтра я приеду в Чатсворт.

Шрусбери вернулся вместе с Дадли, чтобы попрощаться с Елизаветой и ее свитой, а затем заверил гостей, что Гертруда уже пришла в себя.

Собравшись уезжать, Бесс обнаружила, что ее трое сыновей затеяли борьбу с Гилбертом Толстом, дружелюбным юношей, похожим на отца. Бесс задумалась о том, что пора позаботиться о будущем младших детей. Обернувшись, она увидела, что Шрусбери, стоя у двери, наблюдает за ней.

— Пожелайте лорду Толботу спокойной ночи и поблагодарите его за гостеприимство, — сказала Бесс сыновьям, и те нехотя прервали игру. Поклонившись хозяину дома, мальчишки направились к двери. Гилберт бросился за ними. Бесс подошла к Шрусбери и коснулась его руки. — Энн Герберт уверяет, что Гертруда не может ни говорить, ни ходить.

Он кивнул:

— Врач утверждает, что она скоро поправится, но я не верю этому шарлатану.

— Мне очень жаль! — Бесс напряженно всматривалась в лицо Шрусбери. — Представляю себе, как тебя мучает совесть! Он накрыл ее руку ладонью.

— Ошибаешься, Бесс. Я не жалею ни о чем, что было между нами. А вот ты чувствуешь себя виноватой, моя прелесть, поэтому мы не будем встречаться, пока Гертруда не поправится.

Его слова прозвучали совершенно искренне. Но можно ли им верить? Бесс потупилась.

— Спокойной ночи, милорд. Прошу вас, сообщите мне о здоровье вашей жены.

Следующая неделя выдалась самой хлопотной в жизни Бесс. Она принимала у себя королеву Елизавету и ее свиту. Чатсворт произвел огромное впечатление и вызвал зависть у всех гостей до единого. Улучив минуту, Бесс попросила королеву освободить ее от обязанностей придворной дамы хотя бы на год и вздохнула с облегчением, когда Елизавета согласилась.

Перед отъездом мужа в Лондон Бесс заговорила с ним о двух старших сыновьях:

— Уилл, Генри заканчивает учебу в Итоне, его будущее определено. Он унаследует все владения Кавендиша, поэтому мне незачем беспокоиться о нем — осталось лишь подыскать ему достойную невесту. А вот будущее Уильяма меня тревожит. Я хочу, чтобы он стал адвокатом: это самое прибыльное занятие в Англии. Поверь мне, каждый год в карманы адвокатов уплывает большая часть моих доходов.

— По-моему, это превосходная мысль. Уильяму придется закончить Кембридж. С учебой у него вряд ли возникнут затруднения, но попасть туда не просто.

— Так ты разузнаешь обо всем, дорогой?

— Непременно. Предупреди меня заранее о том, на какой день будет назначена свадьба Фрэнси.

— А если у ее величества возникнут другие планы? — ехидно спросила Бесс.

— Я приеду на свадьбу Фрэнси во что бы то ни стало!

Бесс вновь убедилась, что Уилл — самый преданный отец на свете, и возблагодарила за это Бога. Пожелав мужу счастливого пути, она попросила его беречь себя.

— Не тревожься обо мне, любимая. Марселла снабдила меня всеми необходимыми целебными средствами: от телячьего холодца до сиропа из инжира.

Бесс усмехнулась: тетка свято верила, что хорошее пищеварение — залог здоровья.

Когда гости разъехались, Бесс ушла к себе. Прежде она старалась ложиться попозже, поскольку в постели ее посещали самые мрачные мысли. Вот и теперь Бесс погрузилась в размышления. Шрусбери прислал ей записку и сообщил, что К Гертруде вернулась речь, а врачи обещают вскоре поставить ее на ноги. Записка была вполне благопристойна, за исключением обращения: «Моя милая монахиня!»

Бесс иронически улыбнулась. Она и вправду вела монашескую жизнь, а напоминание Шрусбери вновь заставило ее подумать, так ли это необходимо. Бесс решила забыть о своих плотских желаниях и посвятить себя детям. Не так давно ее посетила удачная мысль: если Герберты сумели устроить брак двоих детей с Толботами, почему бы не последовать их примеру? У Бесс оставалось еще пятеро детей, а у Шрусбери — четверо.

Конечно, гордые аристократы Толботы, ведущие свой род от Плантагенетов, наверняка будут шокированы, если она предложит им такой брак. Дети Бесс носили фамилию Кавендиш и не имели титула. Но ее дочери могли бы получить титул, вступив в брак. Надо только с умом взяться за дело и выбрать достойную цель. Бесс вспомнила юного Гилберта Толбота. Возможно, когда-нибудь он станет графом Шрусбери, а его жена — графиней. Кроме того, есть Чарльз Стюарт, сын графини Леннокс, рядом с которым Элизабет, дочь Бесс, сидела за праздничным ужином. Чарли — двоюродный брат королевы и прямой наследник престола! Еще раз вернувшись к своим честолюбивым планам, Бесс подумала о том, что первым делом ей следовало назначить день свадьбы Фрэнси и поселить новобрачных поблизости, в поместье Мидоуплек на реке Дав.

Свадьба Фрэнсис Кавендиш и Генри Пирпонта состоялась в Холм-Пирпонте первого сентября. Устраивать пышное торжество не стали, поскольку отцу жениха, сэру Джорджу, нездоровилось. А когда из Лондона прибыл отчим невесты — сэр Уильям Сент-Лоу, всем собравшимся стало ясно, что и он долго не протянет.

С тяжелым сердцем Бесс увезла мужа домой, в Чатсворт. Оба знали, что ему уже никогда не вернуться ко двору. Всю осень Бесс ухаживала за мужем, понимая, что дни его сочтены.

Когда Синтло становилось лучше, он располагался в роскошной библиотеке Чатсворта, закутавшись в плед, и начинал разбирать письма. Бесс, устроившись рядом, за письменным столом, проверяла книги расходов.

Перечитав письмо, полученное неделю назад из Кембриджского университета, Синтло поднял голову:

— Прости, дорогая, но устроить Уильяма в Кембридж нам не удастся. Мне отказали уже во второй раз, объясняя, что у них нет мест.

Бесс отшвырнула перо и закусила губу.

— Ты ни в чем не виноват, Уилл: все дело в обычаях. Будь Уильям юным лордом или наследником графа, руководство университета расшиблось бы в лепешку, чтобы отыскать для него место, но у какого-то мастера Уильяма Кавендиша нет никаких шансов!

— Пару дней назад я написал Шрусбери, прося его оказать нам помощь.

Бесс прижала ладонь к груди.

— Господи, Уилл, зачем ты это сделал?

— Почему бы и нет, дорогая? Шрусбери — славный малый, к тому же он обладает почти неограниченным влиянием.

— Мне бы не хотелось быть у него в долгу.

— Не волнуйся, дорогая. Шрусбери — лорд-наместник Дербишира, к тому же глава казначейства. Как твой близкий знакомый, он наверняка согласится употребить свое влияние, чтобы обеспечить будущее нашего сына.

Бесс вспыхнула и отошла к окну. Ее сердце учащенно забилось, едва она узнала в рослом всаднике, показавшемся вдалеке, Шрусбери. Бесс обернулась к мужу:

— Он едет сюда! Ты готов принять его, Уилл? — За себя она не ручалась.

Сбросив тяжелый плащ и стянув перчатки, Шрусбери отдал их дворецкому.

— Я приехал повидаться с сэром Уильямом.

— Вас ждут, лорд Толбот. Будьте любезны пройти в библиотеку.

Кровь ударила в голову Шрусбери, когда он понял, что сейчас увидит Бесс. За всю зиму, показавшуюся ему бесконечной, они не встречались ни разу. Сотни раз Шрусбери видел издалека, как Бесс скачет по окрестным холмам, и часто подумывал, не навестить ли ее в Чатсворте. Получив письмо от Синтло, он обрадовался предлогу, позволяющему явиться к Бесс с визитом.