— Мы немедленно займемся вашим делом, госпожа Барлоу. Ваши требования вполне законны, но имейте в виду, что рассмотрение дел об опеке иногда затягивается.

Восемь месяцев спустя Бесс стояла перед домом, в котором родилась, и обращалась к нему, ничуть не сомневаясь в том, что Хардвик-Мэнор услышит и поймет каждое слово:

— Я же обещала, что вернусь. Больше мы никогда не покинем тебя, ты будешь всегда принадлежать семье Хардвик. Скоро приедет мама с младшими детьми, а тетя Марси разобьет за домом огород. Мой брат Джеймс вот-вот женится на Элизабет Дрейкотт. Пройдет немного времени, и здесь вновь зазвучит детский смех. А я сегодня отправляюсь в Лондон, но не навсегда. Я непременно вернусь, обещаю тебе!

Лондон, 1546 год

Как только Бесс вышла из экипажа и взглянула на высокий городской особняк леди Заук, два с половиной года, проведенные вне Лондона, мгновенно улетучились из ее памяти. Маргарет Заук ничуть не изменилась, хотя ее дочери заметно подросли.

— Бесс, дорогая моя, какая ты стала взрослая! Мне очень жаль, что ты так рано овдовела! Порой я думаю, что навлекла на тебя беду…

— Леди Заук, вы ни в чем не виноваты! — решительно возразила Бесс, хорошо помня, что именно Маргарет помогла ей вернуться в Лондон и согласилась взять к себе в дом.

За время отсутствия Бесс леди Заук обзавелась еще полудюжиной слуг, и те едва разместились в комнатах для прислуги. Однако Маргарет не могла отказать Бесс, выразившей желание вновь стать бесплатной компаньонкой.

— Сколько событий произошло с тех пор, как ты покинула Лондон! Король женился на Екатерине Парр, тридцатилетней вдове. Представляешь себе? Она уже шестая жена Генриха! Король женился еще до того, как Бесс уехала домой.

— Да, об этом много говорили в Дербишире. Благодаря леди Фрэнсис Грей я поведала родным немало пикантных сплетен о Екатерине Парр.

— Из-за чумы, вспыхнувшей летом в Лондоне, семейство Грей провело почти весь сезон в поместье Брэдгейт. Это неподалеку от Эшби-де-ла-Заук, и я, приняв приглашение Фрэнсис, побывала в ее имении.

— И как вам понравился Брэдгейт?

— Это не загородная усадьба, а настоящая крепость! Там есть даже ров и крепостной вал — конечно, для украшения, а не для обороны. А парки и сады Брэдгейта занимают десятки акров! — взволнованно рассказывала Маргарет. — Кстати, о Фрэнсис: она известила меня, что наш близкий друг, Уильям Кавендиш, месяц назад вернулся из Ирландии, и Генрих в благодарность за службу короне посвятил его в рыцари. Теперь сэр Уильям пользуется таким успехом, что мне даже не представился случай поздравить его. Все лондонские дамы забрасывают его приглашениями!

Сердце Бесс сжалось от боли. Стало быть, Повеса добился титула! Как странно: одно упоминание его имени вызвало в ней душевное смятение! Еще совсем недавно она считала, что Кавендиш безразличен ей. Бесс задумалась о своих чувствах и отношении к Кавендишу и пришла к выводу, что испытывает гнев и обиду, а глубокие раны, нанесенные им, требуют отмщения.

— Кавендиш — женатый человек, — холодно заметила девушка, сама не понимая зачем.

— Но скоро станет свободном. Говорят, его жена при смерти. Помяни мое слово: если Кавендиш вновь овдовеет, он будет самым лакомым кусочком этого сезона.

Бесс приподняла подбородок:

— Не припомню даже, как он выглядит…

— Скоро тебе представится случай освежить свои воспоминания, дорогая. На следующей неделе леди Фрэнсис приглашает нас в Суффолк-Хаус, на первый из самых пышных балов сезона. Впервые она дала такой бал в прошлом году, в октябре, и успех окрылил ее. Ты тоже поедешь с нами: Фрэнсис будет очень рада увидеть тебя. Это изысканный бал: все дамы должны быть в белом, а все кавалеры — в черном. Надеюсь, тебя осенит удачная мысль насчет наших туалетов. Времени осталось в обрез.

Бесс вдруг воспрянула духом,

— Мы непременно придумаем что-нибудь эффектное, леди Заук!

Конечно, она имела в виду только свой наряд. «Ну, я Кавендишу покажу!» — решила девушка.

С помощью двух швей, нанятых Маргарет Заук, Бесс преобразила хозяйку и ее дочерей. Поскольку юные девушки появлялись на балах только в белоснежных нарядах, не заметить их сходство с лебедями было мудрено. Вся соль заключалась в деталях. В плотно прилегающих головных уборах из белых перьев и с такими же веерами леди Заук и ее дочери казались грациозными сказочными существами. По крайней мере так утверждала Бесс, глядя, как они проплывают мимо зеркал.

Бесс разыскала в гардеробе леди Заук старое белое платье и целую ночь распарывала вытачки на узком лифе, оказавшемся слишком тесным для ее пышной груди. Платье она обшила узкой атласной черной лентой, чем добилась поразительного эффекта. Найдя в шкафу пожелтевший от времени кружевной воротник и поблекший веер из страусовых перьев, Бесс перекрасила их в черный цвет. Теперь она будет выделяться из толпы женщин в белом, собравшихся на первый бал сезона, а черные аксессуары всем напомнят о ее вдовстве.

— Ба, кого я вижу! — воскликнула леди Фрэнсис, прижимая Бесс к своей обширной груди. Слегка отстранив ее, она залюбовалась изысканным сочетанием черного и белого цветов с ярко-рыжими кудрями. — Как всегда, ты оделась со вкусом. Господи, как я тосковала по тебе! Большинство моих знакомых дам невыносимо скучны! Только ты осмелилась нарушить мое условие и явиться на бал в черно-белом наряде!

Бесс засмеялась:

— Я предпочитаю не следовать правилам, а устанавливать их. Но почему вы выбрали именно белое, леди Фрэнсис?

— Разумеется, из озорства! Ни одна из замужних придворных дам не наденет белое платье, а кое-кто и в юности не имеет права на цвет невинности. По моему настоянию мужчинам придется явиться в черном — это возмездие за их пристрастие к ярким цветам. В алом бархате и золотой парче они легко затмевают женщин!

— Вас никому не затмить, леди Фрэнсис.

— И тебя тоже, Бесс. Хорошо, что ты вернулась в Лондон — твое место здесь. В наши дни вдовушки в цене, — улыбнулась она, намекая на королеву Екатерину Парр. — Только не выходи замуж за первого, кто сделает тебе предложение, — сначала от души повеселись.

Заметив приближающуюся леди Заук, улыбающаяся Бесс прикрылась веером. В доме Маргарет ей было некогда веселиться. Фрэнсис, понимающе усмехнувшись, прошептала Бесс:

— Я очень люблю ее, но слишком уж она чопорна… Маргарет, дорогая, твои гадкие утята наконец-то превратились в прекрасных лебедей!

Хотя на балу присутствовали десяток графинь и даже две герцогини, все взгляды были устремлены на Бесс. На вопросы гостей о рыжеволосой красавице леди Фрэнсис охотно отвечала, что эта таинственная особа — компаньонка леди Заук и к тому же вдова.

Первым Бесс пригласил на танец лорд Суффолк, младший брат леди Фрэнсис Грей. Бесс привыкла считать его мальчишкой, но когда партнер крепко сжал ей руку и жадными глазами уставился на ее грудь, девушка поняла, что он повзрослел. Едва танец закончился, Бесс попросила партнера отвести ее к мужу Фрэнсис.

Генри Грей не позволил девушке опуститься перед ним в реверансе и почтительно поднес ее руку к губам.

— Дорогая, как приятно снова видеть вас в Лондоне! Пожалуйста, примите мои искренние соболезнования.

— Благодарю, лорд Дорсет.

— Просто Генри.

— Генри… — тихо повторила Бесс, размышляя, понимает ли Фрэнсис, какое сокровище досталось ей в мужья.

— Здесь кое-кто желает познакомиться с вами. Позвольте представить вам сэра Джона Тайна — кстати, он тоже родом из Дербишира. Сэр Джон, это госпожа Элизабет Барлоу.

— Очень рад, госпожа Элизабет. Кажется, ваша девичья фамилия Хардвик?