Литмир - Электронная Библиотека

– Я не одета, – запротестовала она, охнув от неожиданности.

– Вижу!– широко улыбнулся Фолкон.

Она виновато взглянула на алое платье, лежавшее на кровати.

– Я хочу быть в красном.

– Вижу! – повторил он.

Крошка Глинис поспешно исчезла, не дожидаясь, пока разразится скандал. Фолкон подошел ближе, наслаждаясь опьяняющим зрелищем, по которому истосковался за время разлуки. Он не сводил глаз с тонкой талии и плоского живота.

– Ты еще похудела за то время, что меня не было.

– Груди пополнели, – вырвалось у Джезмин, и тут же щеки ее залила краска.

Ровные белые зубы блеснули в улыбке.

– Вижу, – опять сказал он, но на этот раз осторожно обвел пальцем соблазнительные выпуклости.

Фолкон был рад, что жена решила надеть красное платье, знал, что так и будет. К этому наряду великолепно подойдут алмазы, которые он намеревался подарить ей сегодня вечером.

Видя, что глаза Фолкона затуманились желанием, Джезмин предупредила:

– Только посмей, де Берг!

– Неужели в твоем сердце нет ни капли тепла к мужу после его двухнедельного отсутствия? – поддразнил он.

– Нет! – твердо ответила Джезмин.

– И не позволишь полежать с собой в постели хотя бы часок? – продолжал шутить Фолкон.

– Нет! – резко вскинулась она.

– В таком случае сними сорочку и разреши хоть немного полюбоваться твоим прелестным телом.

– Де Берг! – запротестовала Джезмин.

– Злючка! – с деланным сокрушением вздохнултон.– Ну что ж, придется довольствоваться твоим вкусом.

Он быстро поднял Джезмин, усадил к себе на колени, слегка коснулся губами губ.

– Говорил я тебе когда-нибудь, что твой маленький задик имеет форму сердечка?

Джезмин, не привыкшей к нежным любовным играм, неожиданно пришлись по вкусу ласковые прикосновения и беззлобные шутки.

Рука мужа скользнула по шелковистому бедру.

– Говорил я тебе когда-нибудь, – повторил Фолкон, снова касаясь губами ее ротика, – что у тебя самые красивые и стройные ножки в мире? – Он пальцем приподнял подбородок жены, чтобы взглянуть в ее глаза.– А что там, между этими милыми ножками? Говорила ли ты мне когда-нибудь?

Джезмин мгновенно слетела на пол и схватила платье.

– Де Берг, мы пропустим все веселье.

– Несомненно, если немедленно не окажемся в постели, – вздохнул он.

– Там обязательно будут танцы, – сгорая от нетерпения, сообщила Джезмин.

– Почему сразу не сказала? – притворно всполошился де Берг.– Почему мы тратим время в спальне, когда давно уже могли бы развлекаться внизу?

– А ты потанцуешь со мной? – хихикнула Джезмин.

– Я думал, ты собираешься танцевать только с Тэмом. В жизни не поверил бы, что тебя может интересовать такой старик, как я.– Фолкон поднял тяжелую массу светлых волос, поцеловал жену в затылок.– Господи Боже, меня просто в дрожь бросает, – пробормотал он; вся шутливость мгновенно испарилась. Фолкон понял, что, если не уйдет немедленно, ее одежда окажется разбросанной по всей комнате, а сама Джезмин будет извиваться под ним на постели. Искушение было слишком велико. Глаза Фолкона посерьезнели. Целомудренно поцеловав жену в макушку, он поспешно вышел, предоставив ей закончить туалет.

Глава 34

Столы в зале ломились под грузом аппетитных блюд. Кроме целиком зажаренных бычьих, были еще и оленьи туши; пришлось добыть два десятка оленей, чтобы накормить двести человек. Сейчас, в разгар зимы, свежих овощей, конечно, не было, но в замерзших реках ловилась рыба, в лесах – дичь, а кухарки испекли свежий хлеб, пирожные и пудинги Пироги с начинкой из яблок, изюма, миндаля и сахара, крыжовенного и айвового джема, утопающие в толстом слое взбитых сливок, запивались старым элем, горячим сидром с пряностями и вином, присланным из Чепстоу.

В зале звенели музыка и громкий смех. Тэм оказался первым рыцарем, набравшимся мужества пригласить Джезмин на танец, но отнюдь не единственным – его примеру немедленно последовали Гауэр, Монтгомери и Жервез. Джезмин безуспешно пыталась отвести взгляд от откинутой к стене темноволосой головы; изумрудные глаза, не отрываясь, наблюдали за ней. Он был так прост в обращении, даже поварята называли его просто по имени. И, конечно, Жервезу нужно было непременно подвести ее к мужу после того, как смолкла музыка, с сожалением подумала Джезмин.

– Ты не пригласила меня на танец, – рассмеялся Фолкон.

Джезмин вызывающе откинула голову.

– Такой уродливый болван, как ты, заслуживает того, чтобы весь вечер простоять у стены.

Руки Фолкона, мгновенно взметнувшись, стиснули ее талию, привлекли к широкой груди.

– У меня за пазухой подарок для тебя, – заговорщически прошептал он.

Их глаза встретились, и Джезмин приняла вызов. Ее рука скользнула за вырез дублета, пальцы наткнулись на гладкую кожу мускулистой груди, и Джезмин, охнув, нащупала твердые камни. Алмазы, переливаясь, заискрились радужными каплями, отражая пламенно-красный цвет платья. Джезмин, истинная женщина, восторженно вскрикнув, немедленно надела оба браслета на запястья и потеряла дар речи, когда Фолкон застегнул на ее шее такое же алмазное ожерелье и увлек ее в танце, прежде чем она успела что-то сказать.

– Давай-ка дадим им повод для разговоров, – предложил он и поднял жену высоко в воздух, так что все увидели ее хорошенькие ножки.

Приглашенные буквально обезумели. Эти двое танцевали так, словно между ними было что-то, уносившее их в другой мир, куда никто другой не мог последовать.

После танцев Фолкон, вместе с другими мужчинами, втащил рождественское полено, чтобы в доме весь год были мир, покой и счастье. Друзья обменивались шутками, дружескими тычками, многие уже нетвердо держались на ногах. Раскрасневшаяся Джезмин еще никогда не была столь счастлива. Фолкон вел себя так, словно ухаживал за ней, а какая женщина могла устоять против такого?

«И правда, какая?» – спросила она себя, заметив, как Морганна, в короткой кожаной тунике с большим вырезом, уставилась на сверкающие алмазы и прошипела:

– Счастлива видеть, что вы хоть что-то можете делать вместе и не поссориться.

Но Джезмин не собиралась вновь попасться на удочку.

– Да. Я внезапно обнаружила в себе страсть к танцам, – небрежно бросила она.

– Страсть? – презрительно бросила Морганна.– Тебе неизвестно значение этого слова! – И, оттянув тунику, показала шрам в виде буквы F на груди.– Вот это страсть! Он ставит свое клеймо на то, что воистину ценит, чем владеет, что дорого для него.

Джезмин закрыла глаза. Для нее вечер был окончательно испорчен. Если бы она в самом деле значила что-то для Фолкона, тот давно избавил бы замок от ненавистного присутствия Морганны.

Вернувшийся муж принес Джезмин чашу горячего душистого сидра, но она отстранила его руку.

– Что случилось? – спросил он, тревожно сведя брови.

Оживление на лице Джезмин погасло, она словно удалялась от него.

– Ничего, – сухо обронила Джезмин, – просто очень устала.

Фолкон пристально всмотрелся в ее лицо, но она избегала его взгляда. Наконец он вздохнул.

– Прости, я должен был понять. Сейчас отнесу тебя в постель.

Джезмин вся сжалась, избегая его прикосновения.

– Нет. Пожалуйста, останься, иначе твои люди будут разочарованы.

Подошедшая Эстелла положила руку на плечо де Берга.

– Я присмотрю за ней, – тихо пообещала она.

Только когда обе оказались в спальне Джезмин, она сочла нужным предостеречь внучку:

– Сегодня я весь вечер не сводила с нее глаз, потому что знаю – она желает тебе зла.

– Если хочет ее – пусть берет, – рассерженно выкрикнула Джезмин.

– Не хочет, и именно поэтому она просто помешалась на нем, – твердо объявила бабка.

– Он вырезал на ее груди первую букву своего имени! – вскрикнула Джезмин.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Эстелла.

– Она показала большую букву F, нацарапанную прямо поперек груди!

– Должно быть, сама это сделала. Она на все способна. Я не хотела волновать тебя, но два дня назад Морганна приходила в твою комнату, чтобы подлить настоя руты в твое вино и тем самым вызвать выкидыш. На полу валялся пустой сосуд, рядом была лужица. Она хотела уверить меня, что беременна, но стремилась навредить тебе. Сегодня я заметила в ее глазах дикую ненависть. Сегодня ночью она вновь попытается, я это чувствую. И знаю.

81
{"b":"11854","o":1}