Хотя на окнах и дверях столовой висели пропускающие ветерок жалюзи, на полу, скрестив ноги, сидел слуга, дергавший за шнурок подвешенного под потолком опахала.

Рядом с тарелкой Эвелин Адам Сэвидж положил экзотическую орхидею. Ее черные бархатистые лепестки пронизывали золотые и алые прожилки.

— Какая прелесть, — прошептала она, и Адаму вдруг захотелось увидеть цветок на фоне светлого золота ее волос. На этот раз он удержался и пододвинул для нее стул.

За столом в безукоризненно белых куртке и панталонах не бросаясь в глаза, не произнося ни слова, прислуживал Джон Булль. Адам знал, какой выдержки это стоило Джону Буллю, и подумал, что нужно не забыть его похвалить.

Несмотря на скромные манеры слуги, леди Лэмб не отрывала глаз от его малинового тюрбана. Тюрбан как тюрбан, если бы не… В центре его красовался рубин величиной с ноготь большого пальца мужчины. Она подозревала, что Сэвидж — богатый человек, но не думала, что он настолько богат, чтобы осыпать слуг драгоценными камнями.

Рубин заставил Еву изменить тактику. Нужно завести разговор о деньгах — по ее опыту, сильный, властный мужчина лучше клевал на образ слабой, беззащитной женщины.

Адам следил, как она делает вид, что ест. Проглотив пару крошечных кусочков, она стала ковырять в тарелке, наполненной изысканной едой. Ева находила индийскую пищу отвратительной и была рада этому. Воздержание от еды было практически единственным способом сохранить стройную фигуру. Адам подумал, что к ней еще не вернулся аппетит после потери мужа.

— Ева, тебе нужен кто-то, с кем можно поговорить? — спросил он тихо. И увидел в ее взгляде облегчение.

— О да… Мне нужна твоя помощь… твой совет, — быстро поправилась она. — Я больше не буду получать жалованье Расселла от Ост-Индской компании. Они назначат другого управляющего.

Адама не застал врасплох затеянный ею разговор о деньгах. Он был достаточно проницателен, чтобы разглядеть ее притязания. Скорее всего, ее больше интересовало финансовое партнерство, чем эмоциональные отношения. Возможно, и он видел ее скорее хозяйкой Эденвуда, чем настоящей женой.

— Расселл объяснял, что губернаторский дом полностью принадлежит вам. Он не принадлежит Компании. Ева кивнула и беспомощно добавила:

— Да, но, видишь ли, они довольно щедро субсидировали эксплуатацию нашего дома как губернаторской резиденции здесь, на Цейлоне. Теперь этих средств больше не будет.

— Необязательно, — задумчиво произнес он. — Компании по-прежнему нужны служебные помещения для управляющего и его помощников. — Адам не представлял, насколько она осведомлена о делах Ост-Индской компании и о том, как они связаны с политикой. — Видишь ли, Компания и Корона вдвоем управляют Индией и Цейлоном. Их интересуют всего две вещи — прибыли и налоги.

— А я думала, что правитель — Раджа Сингха. Я часто бываю у него во дворце. Иногда я видела там и тебя. Он невероятно богат.

— Я не сомневаюсь в его богатстве, но он лишь номинальный правитель. Клайв завоевал колонии для Англии тридцать лет назад. Радже оставили его золотой дворец и пышный антураж, чтобы он вел себя тихо, а на случай малейших неприятностей на каждой плантации имеется армия сипаев. Индия со всеми потрохами принадлежит англичанам, и мне доподлинно известно, что, как только с Цейлона выживут последнего голландца, остров тоже превратится в колонию короны.

Ева отложила в сторону богато украшенные серебряные нож и вилку. Ее вдруг осенило.

— Так вот почему ты намерен на будущий год вернуться в Англию. Как плантатору в коронной колонии тебе придется отчитываться перед губернаторством, а ты предпочитаешь держать ответ только перед самим собой.

Адам внутренне улыбнулся ее проницательности.

— До недавнего времени генерал-губернаторы Индии играли в крикет на лужайках Калькутты, за неимением лис травили гончими шакалов и переводили на английский язык персидских классиков. Неожиданно неспособное британское правительство пало, и главным министром стал этот гений Питт. В результате парламент принял Билль об Индии, вынудив Ост-Индскую компанию признать контрольный совет. — Поколебавшись, продолжил: — Расселл говорил мне, что в прошлом году прибыли Компании превышали три миллиона фунтов. Правительство намерено провести расследование. — Адам относил сердечные приступы Расселла на счет предстоящего расследования, но ничего не сказал Еве. — Ныне Компания делит с правительством власть, а британское правительство намерено забрать ее целиком себе. В конечном счете все упирается в деньги, — цинично подытожил Адам.

Ева была так поглощена услышанным, что даже не покраснела при его намеке.

— Таким образом, — развел руками Адам, — все это плохо для меня, но хорошо для тебя. Я должен вывезти свое золото, прежде чем кто-нибудь станет расспрашивать, откуда, черт возьми, столько его у меня, а ты можешь оказаться в выигрыше, сдав одно крыло губернаторского дома под орды сборщиков налогов. Ты также можешь рассчитывать на компенсацию за расквартирование у себя армии сипаев. Кроме того, можно надеяться, что новый управляющий либо неженат, либо не возьмет с собой жену и им придется полагаться на тебя, как уже было несколько лет, коль речь зайдет о проведении светских мероприятий. Лично я считаю, что ты должна быть в числе служащих Компании. Постараюсь кое-что сделать для тебя в этом отношении.

Система взяток, смазывающих работу административной машины, была привычным делом для Адама.

— Благодарю тебя, Адам.

В голове лихорадочно мелькали мысли. Боже, он действительно сказал «золото», не так ли? Конечно же, ей это не показалось! Этот мужчина — совершенная загадка. Она собралась было что-то сказать, но в присутствии Джона Булля и сидящего на полу слуги не решилась.

Адам сразу почувствовал ее нерешительность. Заметив, что она не собирается приступать к десерту, он отодвинул стул и указал на укромную гостиную.

— Скажи слугам, чтобы удалились, — приказал он Джону Буллю, который должен был обеспечить им двоим полное уединение.

Захватив орхидею, Ева позволила Адаму проводить ее в соседнюю комнату. Она уселась на украшенный павлиньими перьями бамбуковый стул, понимая, что он хорошо оттеняет ее красивые черты. Адам разлил по бокалам мадеру, одно из немногих вин, хорошо выдерживавших тропическую жару.

Словно исповедуясь перед священником, Ева выпалила:

— Мне нужны деньги. Я проигралась.

В уголках его голубых глаз появились морщинки.

— Великий грех, — передразнил он. — Азартные игры в крови у англичан. Я тоже азартный игрок.

Он явно не представлял, что в ее случае это была мания, неодолимое влечение. Думал, что это просто легкая шалость.

— Единственная разница в том, что я ставлю не на карты, а на фрахт и страховку.

— Я думала об этом, — призналась она, — но риск слишком велик. Если я отправлю груз, а корабль пропадет, то разорюсь дотла.

До него вдруг дошло, что она говорит о деньгах вполне серьезно.

— Боже мой, да не ломай себе голову. Уж я-то прекрасно разбираюсь в кораблях и опасностях, поджидающих их в открытом море. Никогда не отправляю грузу пока не буду полностью убежден, что корабль надежен, ощетинился пушками и укомплектован головорезами, способными устоять против пиратов.

— У тебя есть свои корабли, не так ли? — Ева удивилась, что разговор перешел на судоходство. Она думала, что потребуется два, а то и три визита, прежде чем она сможет попросить о любезности, в которой отчаянно нуждалась.

— Несколько лет назад я построил в Бомбее из, самого отборного тика свой первый корабль, курсирующий между индийскими портами. Три судна поменьше ходят между Индией и Китаем. Они бывают в Бирме, на Суматре, в Кантоне, но не в Персии. Там полно пиратов.

— Адам, не мог бы ты дать мне место под груз на одном из своих судов?

— Конечно. Извини, что не предложил сам. Всякий раз, когда доведется исполнить твое желание, я буду счастлив! — Пронизывающий взгляд его голубых глаз был' так лучист, так полон чувств, что придавал его словам безошибочный смысл.